Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни. Страница 57

— Россия богата не только своими природными ресурсами, но и природными красавицами, — засмеялся Литвиненко. — Хочешь сегодня эту чернявую?

— Не откажусь, — ухмыльнулся прокурор, опять переключая своё внимание на бассейн.

— Нет проблем, — улыбнулся Литвиненко. — Она твоя.

— А мне какую выделишь? — спросил начальник Краевого УВД.

— Какую хочешь, выбирай любую, — жестом хлебосольного хозяина, развёл руки Литвиненко и широко улыбнулся. — Для гостей у нас всё самое лучшее, и на ваш выбор.

— Мне нравятся две девочки, вон та белокурая, с волосами до самой задницы, и вон та, с большой, кругленькой попкой.

— Попки у них у всех кругленькие, — усмехнулся Литвиненко. — Размеры только разные.

— Мне нравятся большие размеры.

— У нас с тобой, Иван Сергеевич, одинаковые вкусы, — засмеялся Литвиненко. — Мне тоже нравятся большие задницы. Главное, чтобы были упругие, а не колыхались как холодец.

— Константин Дмитриевич, так в чём твоя проблема? — спросил прокурор, вновь наполняя до краёв водкой свою рюмку. — Давай прямо сейчас, и решим твой вопрос.

— Ни в чём, а в ком, — сказал Литвиненко и посмотрел поочерёдно на прокурора и начальника УВД. — Вы можете посадить в тюрьму одного моего недруга?

— Посадить можно любого человека, — усмехнулся прокурор. — Был бы человек, а статью уж ему мы подберём. Кого нужно спрятать?

— Крутова, — после секундной паузы, сказал Литвиненко, и опять бросил испытывающие взгляды на представителей власти. Прокурор и начальник КрУВД переглянулись и, на несколько секунд над столом повисла относительная тишина.

— Вообще-то Виктор Сергеевич был в большой дружбе с вашим предшественником, — первым нарушил затянувшееся молчание прокурор. — Тот сейчас в Москве, и, как мне известно, имеет очень мощные связи на самом верху. Это ещё не факт, что Девятовский, отстранённый от власти в Сибири, сейчас в опале у Ельцина. У меня есть точные сведения, что наш бывший Полномочный представитель Президента, вновь в его команде, но пока что мне не известно, на какой должности. Не хотелось бы, пока не зная броду — лезть в воду. Да и у Крутова в Москве тоже имеются влиятельные друзья. Я думаю, трогать Крутова не стоит — это не безопасно.

— Ну что ж, на нет, и суда нет, — усмехнувшись, сказал Литвиненко и с сожалением посмотрел на плескавшихся в бассейне девушек.

— Нет, я не отказываюсь, — поспешно сказал прокурор, перехватив этот взгляд. — Попробовать, конечно, можно. Только за результат не ручаюсь.

— Да брось ты, Николай Петрович, чего ты тормозишь? — вступил в разговор начальник КрУВД, тоже почувствовав, что рандеву с понравившимися ему красавицами может сорваться. — Спрячем этого Крутова в Красноярском СИЗО, и мама родная не найдёт.

— Мамы у него нет, и жены нет — убили её бандиты, а вот любовницы — есть. Ты, ведь, свою секретаршу дрючишь?

— Естественно, — ухмыльнулся начальник КрУВД.

— И прокурор свою дрючит, и все, у кого есть секретарши, дрючат их во все дырки. Вот и Крутов не исключение, только у него возможностей побольше, чем у тебя. Это ты трахаешь только свою секретаршу, а он — всех подряд, от секретарши, до главного бухгалтера.

— Откуда у вас такие сведения? — удивлённо спросил начальник Краевого УВД.

— Разведка донесла, — усмехнулся Литвиненко.

— Константин Дмитриевич, я попробую закрыть Крутова в СИЗО, — неуверенно сказал прокурор. — Только что ему предъявить?

— Неуплату налогов и незаконные операции с продукцией комбината. Он ведь, кажется, алюминий за рубеж гонит? Так ведь, Константин Дмитриевич? — спросил начальник КрУВД.

— Да. И, при том, в большом количестве. У него на комбинате даже в совете директоров представитель зарубежной фирмы.

— Израильтянка, кажется? — спросил начальник КрУВД.

— Да, израильтянка, — подтвердил Литвиненко. — Госпожа Коэн.

— Красивая? — живо заинтересовался прокурор.

— Я таких красивых женщин ещё не встречал. У неё такие задница и груди…в общем, я бы не отказался поплавать с ней в моём бассейне.

— Понятно, — засмеялся прокурор. — Так может быть это она причина твоей неприязни к Крутову? Положил глаз на её задницу?

— Нет, причина в другом, — нахмурился Литвиненко. — А её задница и так достанется мне, когда она приползёт в мой кабинет на коленях, просить за своего любовника.

— А что, они любовники?

— Думаю, что да. Этот Крутов ни упустит своего шанса.

— Хорошо, я сделаю всё от меня зависящее, — сказал прокурор, опять наполняя свою рюмку водкой.

— И я приложу к этому свои усилия, — сказал начальник КрУВД и последовал примеру прокурора — наполнил свою рюмку водкой.

— Я не сомневался в том, что вы окажетесь настоящими друзьями, — улыбнулся довольный Литвиненко, и сделал знак всё ещё плавающим в бассейне девушкам, чтобы они вылезли из воды и подошли к столу…

…«Ну, здравствуй, старушка. Не думал, что опять придётся свидеться. Верно, говорят, что от сумы и от тюрьмы не зарекаются», — грустно усмехнувшись, подумал Виктор, неторопливой походкой, проходя через тюремный двор следственного изолятора, построенного ещё в конце позапрошлого века и, как и все здания подобных учреждений построенных тогда в виде креста. Такой вот крест — самый распространённый вид тюремных построек царской России, способствовал обеспечить максимальный контроль за многочисленными, требующими постоянного пригляда, обитателями тюрем. Пять лет тому назад, в девяностом году, следуя этапом из Средней Азии на Дальний восток, Виктор почти две недели просидел в этапной камере этого СИЗО.

Наконец Виктор и его сопровождающий, пожилой контролёр, пересекли двор и вошли в здание. Миновав большое количество промежуточных решётчатых дверей, Виктор и сопровождающий его контролёр вошли в мрачный, выкрашенный в ядовито- зелёный цвет, коридор. Наконец конвоир остановился возле одной из дверей, отпер её ключом и так же молча, ни проронив ни слова, закрыл её вслед за вошедшим внутрь Виктором.

На приветствие вновь прибывшего, никто из обитателей камеры не ответил. С трудом привыкая к тусклому освещению, которое обеспечивала затянутая под потолком металлической сеткой лампочка, Виктор огляделся. Камера была небольшая, рассчитанная на восемь человек. По обеим сторонам от прохода, в два ряда, и в два яруса располагались металлические койки. Верхний ярус был полностью обитаем, а на нижнем — одна койка была свободной. Положив на неё принесённый с собой матрац, Виктор начал неторопливо застилать его бельём.

— Ты откуда, такой красивый тут нарисовался? — спросил Виктора лежавший на кровати сосед. — Прикид на тебе не из дешёвых. Из «бобров», что ли?

— Ну, не из «козлов», это точно, — усмехнувшись, сказал Виктор и, кончив стелить постель, снял ботинки и лёг на неё.

— А ты чего здесь разлёгся? — спросил сосед справа, приподнимаясь с кровати и с неприязнью посмотрев на Виктора.

— Так тут единственная свободная койка, вот я и занял её, — невозмутимо сказал Виктор. С крайних верхних коек, как по команде, одновременно свесились две головы и стали с любопытством рассматривать наглого фраера.

— Ты кто по масти? — продолжал наседать сосед, уже сидя на койке и явно настраиваясь на конфликт. — Может мне западло с тобой рядом находиться.

— Ну, так закажи себе отдельный номер-люкс, — усмехнулся Виктор, продолжая, как ни в чём не бывало лежать на койке.

— Это вы, суки позорные, заказываете себе номера-люкс за границей, а мы здесь в коммуналках и трущобах ютимся! — закричал кто-то с верхнего яруса, перемешивая слова с отборной бранью. — Богатеи, твари…ненавижу вас…

— Чего это с ним? — с равнодушным видом спросил Виктор соседа. — Ты, случайно, не знаешь?

— А хрен его знает, — усмехнулся сосед. Внимательно присматриваясь к Виктору. Его озадачил невозмутимый вид новичка, который вёл себя так, словно всю жизнь провёл в тюремных камерах. — Наверное, ты ему не понравился.

— А я не баба и не пидар, чтобы кому-то нравиться, — сказал Виктор.

— Так пидарами здесь запросто становятся, — сказала свесившаяся со второго яруса башка и радостно заржала.

— Ты базар фильтруй, дефективный, — не меняя тембра голоса и своего положения на кровати, сказал Виктор. — А то ведь и ответить придётся.

— Перед тобой что ли, ответить? — спросил Виктора сосед и вдруг выбросил вперёд руку, целясь новичку камеры прямо в лицо. Хотя в камере было те так уж и светло. Виктор увидел сверкнувшее жало заточки и ударом ноги выбил смертоносное оружие у нападавшего. Быстро поднявшись, Виктор неуловимым движением руки нанёс короткий удар нападавшему в горло. Тот захрипел и упав на колени в проход между коек, задёргался в судорогах. Виктор вышел из прохода между койками, и встал спиной к двери так, чтобы держать в поле зрения всю камеру. С верхнего яруса спрыгнули два молодых парня с фигурами борцов и медленно двинулись на Виктора. В руках у них тоже были заточки.