Ричард Пратер - Будет револьвер — будем путешествовать (сборник) Страница 6

С минуту она молчала, потом сказала:

— Черт!

Перед домом вспыхнула светлая полоса — открылась дверь, из нее выскочил Чак и бросился бежать в нашу сторону. Я подумал, что он гонится за мной, и приготовился встретить его, чтобы нанести по шее удар ребром ладони, но, не добежав ярда, он остановился. Грудь его вздымалась.

Он обратился к блондинке.

— Ты не сказала мне, что хочешь проветриться, — сказал он и добавил: — Детка, — его голос звучал странно и сдавленно, — ты забыла сумку, детка.

Тут я заметил, что он держит одну руку в кармане пиджака, а в другой была ее сумка. Она быстрым движением потянулась за ней, но он отдернул руку.

— Я понесу ее. Пошли обратно в дом, детка.

К моему удивлению, он не обращал на меня никакого внимания. Сунув сумку под мышку, он схватил ее за руку и они двинулись обратно. Но, прежде чем они повернулись, я успел разглядеть ее лицо. Оно было почти таким же белым, как и ее волосы. Она была испугана до полусмерти.

Они вошли в дом, а я терялся в догадках, что же между ними стряслось. Я бы понял тревогу Чака и ее страх, если бы она солгала, что была с ним вчера вечером. Но в этом было что-то особенное, разговор о ее сумке, например. И потом, уж слишком она испугалась. Я повернулся и пошел. Дойдя до поворота в переулок, я отступил в сторону — на всякий случай. Что-то было не то и не так, чего я не мог понять. Но я почти нащупал, и это уже принимало определенные очертания, как вдруг я услышал за спиной окрик.

— Эй, ищейка!

Я остановился. Чак почти догнал меня.

— Вот что я тебе скажу, — проговорил он, скаля зубы. Вид у него был мерзкий и ненормальный. Я стиснул в кармане револьвер, в то время как он обошел меня и оказался спиной к улице. — Я тебя порешу, приятель, — добавил он. — Теперь уж точно порешу.

У него был вид и тон сумасшедшего, и я начал вынимать из кармана револьвер, удивляясь про себя, почему он обошел меня вокруг. Внезапно до меня дошло, что у меня за спиной переулок. Я хотел обернуться — и в этот же момент услышал позади какой-то шорох и движение. Я круто развернулся, вскинул револьвер и увидел почти рядом подростка с крысиным лицом и его дружка, который, держа в руке какой-то предмет, высоко взмахнул им над головой.

Тут же его рука опустилась, направляясь ко мне, и я отпрянул, но огромный кулак Чака ударил меня сзади по голове и отбросил вперед. Этого было достаточно. Устремленная вниз дубинка обрушилась на мою голову и ошеломленный я упал на колени. Мне казалось, что я очень долго падаю, я почувствовал только легкий толчок, когда мои колени коснулись асфальта. Я попытался двинуться, поднять руку с револьвером и не мог. Что-то опрокинуло меня и швырнуло на спину, чья-то нога выбила из руки револьвер. Прямо надо мной появилось дикое, искаженное лицо Чака. Его кулак ударил меня в подбородок, и мне показалось, что моя голова вдавилась затылком в асфальт. На какой-то миг перед тем, как на меня хлынула темнота, холод внезапного страха проник в мое сознание. Я увидел над собой безумные, звериные черты и подумал, что это нечеловеческое лицо обезумевшего человека, готового на убийство...

Кто-то тряс меня за плечо. Сначала я все видел не в фокусе: в черепе пульсировала боль. Потом увидел склонившееся надо мной лицо полицейского.

— Вы живы? — спросил он.

Я медленно приподнялся и огляделся.

— Что произошло? — спросил я.

— Да вот, ехал мимо в патрульной машине и увидел этих парней. Они бросились бежать в переулок. Я побежал за ними, но они удрали. Я вернулся поглядеть, что с вами.

— Кажется, со мной все о'кей. — Мне удалось подняться на ноги и опереться о кирпичную стену. Меня стошнило.

— Сколько времени я был без сознания?

— Всего пару минут.

Потом он предложил мне проехать с ним в полицейский участок и подать официальную жалобу. Я показал ему свое удостоверение и сказал, что сотрудничаю с капитаном Сэмсоном по делу об убийстве. Он хотел остаться и помочь мне, но я не согласился. Я был настолько взбешен действиями Чака и его банды, что хотел разделаться с ними самолично.

Я прислонился к кирпичной стене, подавляя подступившую к горлу тошноту, и сунул руку в карман за револьвером. Потом я вспомнил, что чья-то нога выбила у меня его из руки. Мои поиски в переулке и на углу ни к чему не привели. Должно быть, они забрали револьвер. Возможно, пристрелили бы меня, если бы их не осветили фары полицейской машины.

Кроме револьвера, все было на месте, в том числе ключи от машины. Я вернулся к своей машине и отпер багажник. Автомобиль все равно, что передвижная мастерская. В нем я всегда держу различные инструменты, которые могут мне понадобиться в той или иной ситуации. Но среди них не было того, что мне в этот момент нужно было больше всего на свете — револьвера.

Шаря среди этих вещей, я нашел молоток. Конечно, против револьвера молоток — почти ничего, но он может раскроить череп, если человек окажется на достаточно близком расстоянии. Я понимал, что не могу вернуться в клуб. Эти юные чудовища — потенциальные убийцы, а может быть, уже убийцы. Но с молотком в руке я чувствовал себя спокойнее, понемногу приходя в себя, собираясь с силами и стараясь обуздать свой гнев, который иначе мог толкнуть меня на какой-нибудь безрассудный поступок.

Я услышал, как возле клуба затарахтел мотор, потом к нему присоединился второй. Я осторожно выглянул из-за угла. Один из мотоциклистов сорвался с места и умчался прочь, и сразу за ним — второй. Потом тронулась машина, набитая до отказа подростками. Это был обычный разъезд завсегдатаев клуба. Вскоре перед домом осталась только одна машина — Чака Дорра.

Потом в окнах клуба погас свет. Во тьме с крыльца сошли четыре смутные тени и, держась тесной группой, направились к машине. Я узнал Чака по его высокому росту, блондинку — по фигуре. Двое других были ниже ростом. Все четверо сели в машину, она тронулась и, сделав разворот, покатила по слабо освещенной улице в противоположную от меня сторону.

Я бросился к своей машине, завел мотор и поехал вслед за ними. Чак не включил сигнальные огни, но я видел его машину квартала на три впереди. То есть я надеялся, что это его машина и что они еще не свернули на какую-нибудь другую улицу. Я увеличил скорость, чтобы удостовериться, поневоле положившись на то, что они не знают моей машины, да у меня и не было другого выхода. Я догнал их и проскочил вперед. Я был прав: это была та машина. Чак сидел за рулем, остальные трое сидели сзади. Помня пышногрудую наглую блондинку, я живо представил себе, чем они там занимаются.

Я обогнал их на два квартала и стал держаться на этом расстоянии, следя за ними в зеркальце заднего обзора. Если я буду ехать впереди, они вряд ли заподозрят, что я их преследую. Так мы проехали почти две мили, и в это время я старался вспомнить все, что закралось в мои мысли тогда, в переулке, прежде чем меня сбили с ног и я потерял сознание. Тогда я не успел додумать до конца. Я вспомнил искаженное лицо Чака... И то, что тогда было смутно, вдруг прояснилось, и я содрогнулся.

Я не просто подозревал его теперь, не просто догадывался — я знал!

Я вспомнил, как дрогнуло и налилось гневом лицо Чака, когда я показал ему фотографию Пэм. Ту, что была снята в морге. Я сделал это просто для того, чтобы вывести его из равновесия, но, когда он посмотрел на нее, выражение его лица и его слова подсказали мне, что убил ее он. Я видел изувеченное лицо Пэм в морге и на посмертной фотографии: она совсем не походила на себя. Чак не стал рассматривать фото, пока не овладел собой, но с первого, мгновенного взгляда он понял, что это — Пэм. Он мог узнать ее только в одном случае — если именно он был тем, кто сделал это.

Внезапно машина, за которой я следил, свернула налево. Я нажал на тормоз, развернулся и помчался обратно до поворота. Я догнал их, между нами было несколько сот ярдов. Я не представлял себе, куда они направляются, потому что впереди начиналась пустынная местность. Огни города мы оставили далеко позади, а луна снова скрылась за тучами.

Мысль о том, что теперь меня легко заметить, беспокоила меня. Впереди показалась одиноко стоявшая заправочная станция, и я подумал, что для меня это, может быть, последний шанс связаться с капитаном Сэмсоном и попросить его послать мне людей в помощь. Против меня — трое, и у одного из них револьвер, мой револьвер. Какая-то неясная мысль промелькнула у меня в голове, но справа уже возникла заправочная станция. Если я остановлюсь, я могу упустить Чака, но я должен пойти на риск.

Я остановился, подбежал к телефону, сунул в автомат монетку и набрал номер полиции. Трубку снял Сэмсон.

— Сэм? Это Шелл. Чак Дорр — тот, кто нам нужен.

Я кратко рассказал ему обо всем, что произошло.

— Я следую за ними, — сказал я. — Их четверо: Чак, его красотка и еще два парня. Направляются на равнину — одному мне их не взять. Направь несколько человек.

— Какая красотка? — прервал он меня.