Золото Карамкена - Юрий Николаевич Мильчинский Страница 67

– Так, минутку, сейчас гляну. Ага. У меня на завтра большое интервью… Тогда давайте в четыре часа. Адрес знаете?

– На Неглинке? Конечно, знаю. Буду у вас ровно в шестнадцать ноль-ноль. До встречи!

– Счастливо!

Старшинин удобно устроился за столом, подвинул к себе толстую папку с бумагами и стал внимательно её изучать.

На следующий день в пять минут пятого Александр Александрович сидел в уютном кабинете Орлинского, пил крепкий кофе и разглядывал развешанные на стенах грамоты, благодарности и всевозможные дипломы, полученные сотрудниками редакции за нелёгкий журналистский труд. Юрий в этот момент был в переговорной: к нему заехал его давний товарищ Никас Софронов. Со знаменитым художником он познакомился в Калининграде на интересном мероприятии, где они вместе с известными актёрами и политиками строили из брёвен так называемый Обыденный Храм – церковку по образцу тех, которые наши предки возводили на Руси во времена эпидемий (как тогда говорили – мора). Считалось, что построить его надо за один день, начав строительство ещё затемно и закончив строго до захода солнца. Отсюда и название «обыденный» – согласно словарю Даля, это слово произошло от выражения «об один день». Хорошая, между прочим, традиция…

– Сан Саныч! Физкульт-привет! Не скучали? Прошу прощения, немного задержался, – Орлинский, улыбаясь, протянул ладонь для приветствия.

– Добрый день! Никак нет! Не скучал, девушки кофе вкусным напоили. И на стенах столько всего интересного, прочитал с удовольствием и, должен сказать, было очень и очень интересно! – Старшинин крепко пожал протянутую для приветствия руку.

– Может ещё по кофе, раз вам так понравилось? С бутербродами с рыбкой колымской? А, Сан Саныч? – весело, по-дружески предложил Юрий.

– А знаете, это светлая мысль! С удовольствием! Как рыба называется?

– Есть кижуч и чавыча, слабосолёные, моего секретного посола!

– Ну раз такое дело, давайте! Помню, когда жил в Магаданской области, отец всегда такие бутерброды делал перед школой. Вкуснятина!

– Ого! Да мы с вами одни и те же бутерброды ели! Значит, кулинарные предпочтения у нас с вами совпадают!

Орлинский положил на стол салфетки и достал из холодильника большую плоскую тарелку, накрытую пищевой плёнкой, под которой лежали сочные, тонко нарезанные ломтики рыбы. Хлеб был белорусский, чёрный, бездрожжевой, немного чёрствый, но от этого он был ещё вкуснее.

– Вот это я понимаю. Уже слюнки текут! Как и положено, сам поймал, сам посолил и друзей угостил! Вкуснятина! – и Старшинин с воодушевлением потёр руки.

– Угощайтесь на здоровье! Небось, давно не ели дикой рыбки? – Честно сказать, давно. Всё в супермаркете беру. Но это совсем не то, конечно. А тут деликатес без красителей и всяких пестицидов!

– А знаете, Сан Саныч, я вам с собой заверну балычок. Семью порадуете.

– Не откажусь. Как говорится, приму в дар с удовольствием! – полковник был рад гостеприимству Юрия.

Бутерброды с красной рыбой и ароматный кофе были готовы, и они приступили к трапезе. Было заметно, с каким удовольствием Старшинин ест, даже прикрывая глаза от удовольствия. При этом он покачивал головой из стороны в сторону.

– Как же вкусно! А ведь и вправду… Вот спрашиваю коллег и друзей: икру красную ели? Рыбу красную ели? Отвечают: конечно, ели! Дальше спрашиваю: а на Севере бывали, на Дальнем Востоке? Нет, говорят. А где вы её брали-то, а? В магазине…. Тут я и говорю: нет, ребята, значит, не ели! Вот так!

– Согласен с вами. Тут она привозная, переморожена, а лосось импортный – так тот вообще непонятно кем и где выращенный. Да и чем его кормят, тоже большой вопрос!

Когда покончили с едой, Юрий всё аккуратно убрал со стола, оставив только чашки с недопитым кофе.

– Спасибо за угощение. А ещё, знаете, приятно то, что говорим на одном языке. Родственная душа, которая знает, что такое Колыма…

– Рад, что вам понравилось, заходите чаще. А то, что родственные души – это факт и это радует, – улыбнулся Орлинский. – Кстати, Сан Саныч… У меня в кабинете, – Юрий сделал паузу, – при закрытой двери можно о деле говорить совершенно спокойно. Ушей нет.

– Я знаю, Юрий Николаевич. У меня по долгу службы всегда особый прибор с собой. Положено так, – и он показал на своё запястье. – Вы, наверное, тоже в курсе. С виду обычные часы, но в радиусе десяти метров обнаруживают жучки. Плюс ко всему, если надо, устройство блокирует мобильную связь. Вот такие дела.

– Хороший аппарат. И часы стильные. А время-то они точное показывают? – пошутил Орлинский.

– Ну, более или менее! – рассмеявшись, ответил Старшинин.

Ещё минут пятнадцать «родственные души» говорили на темы Севера. Оказалось, что оба заядлые рыбаки и охотники со стажем. Вспоминали названия рек и посёлков в Магаданской области и даже немного взгрустнули, когда коснулись темы заброшенных колымских территорий. Сошлись на том, что нет мест красивее чем северные, и перешли к главной теме сегодняшнего разговора.

– Юра, у меня есть друг. Давний, проверенный. Кто он и где работает, сказать не могу по причине того, что сам толком не знаю. Но информацию он даёт всегда точную и подробную. Не раз в этом убеждался. Вчера он прислал мне пакет с интересными данными по Утёсу. То, что, я с вами на эту тему говорю, не знает никто. В том числе и мой друг. Он знает всю мою историю, связанную с Утёсом, и помогает чем можно в этом вопросе. За это я ему очень благодарен.

– Старшинин прищурил глаза и, как будто вспомнив что-то важное, спросил:

– Совсем забыл спросить, как у вас дела с проектом? Как там «Золото Карамкена»?

– Да вроде всё в порядке, всё готово к съёмкам. Активно работаем, готовимся к экспедиции. Ряд незначительных проблем, конечно, присутствует, но всё решаемо! Выезжаем ведь на полтора-два месяца, да и далековато. Подавляющее большинство из участников экспедиции ни разу на Севере не были. По прогнозам, весна и лето должны порадовать погодой. Кстати, основную базу делаю на Карамкене, – Орлинский грустно улыбнулся. – Можно даже сказать на «плато Карамкена» – там сейчас именно плато, и это всё, что осталось от посёлка…

– Понимаю вас. Жаль, что так с Колымой происходит. Кадыкчан вон тоже – хоть фильм ужасов снимай. Пустой, безлюдный. Не хочется говорить «мёртвый город», но там покруче Припяти будет. Стоят дома, а в них никого. Вокруг красота, которой не налюбуешься – и ни души. Только медведи да бурундуки. Хотя слышал, что живёт там мужичок один, потому что ехать ему некуда. Вот такие дела. Печально. Но мы-то с вами, Юрий, застали великолепные времена. Жизнь кипела. У нас с вами разница в возрасте всего ничего.