Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон Страница 104

Его рука дрожит, когда он зачесывает прядь волос мне за ухо.

Человек, в котором было столько силы, каменный столб, несмотря на безжалостные попытки сбить его с ног. Но дело в том, что камень все еще крошится. Он все еще ломается, раскалывается и трескается. Даже когда он стоит на месте, всегда будут недостающие части.

Вот он стоит передо мной, разрушаясь в процессе разговора.

«Я мечтаю о том, как я заставлю их страдать», — шепчет он. «Я мечтаю об их крови на моих руках и между зубами. Я убью всех до единого ради тебя, маленькая мышка, и я, блядь, буду радоваться этому».

Я смотрю на него, мои губы дрожат, когда я заставляю себя сдерживать эмоции.

Сначала я чувствовала все, пока была заперта в этом доме. А потом я почувствовала «ничего».

А теперь в моих руках осталась груда разбитых осколков на том месте, где должно было быть мое сердце, и я не знаю, как починить его, не порезав себя еще глубже.

«Ты мне не нужен, Зейд. Мне не нужно, чтобы ты что-то делал для меня».

Он прижимается к моей шее и притягивает меня к себе. «Видишь, вот чего мы не будем делать, Аделин», — рявкает он, обнажая зубы. «Мы не будем вести себя так как будто ты такая сильная, что я тебе больше не нужен. Потому что…хочешь знать кое-что, детка? В этом мире очень мало мужчин, способных убить меня. И ты мне чертовски нужна. Ты меня понимаешь?»

Я стиснула зубы, отказываясь отвечать.

«Ты думаешь, что нужда во мне как-то делает тебя слабой?»

«А разве нет?» огрызаюсь я.

«Нет, детка, это делает тебя сильной». Он наклоняется, прижимая свое лицо прямо к моему. «Я могу владеть каждым вздохом в твоем теле, но не ошибись, Аделин, я тоже принадлежу тебе. Я твой, чтобы командовать. Сгибать и ломать. Чтобы лепить и манипулировать. Ты думаешь, это делает меня слабым? Или ты думаешь, что я достаточно силен, чтобы признать, что хотя мое тело физически может жить дальше без тебя, я никогда не смогу вернуть свою гребаную душу?»

Его рука скользит по моим волосам и крепко сжимает пряди в кулак.

«Без тебя я рассыплюсь. Но с тобой я несокрушим».

Я резко вдыхаю и сжимаю челюсть, чтобы не поддаться различным реакциям. циркулирующих внутри меня.

Но самая главная и самая страшная — сделать все, что в моих силах. чтобы убрать этого мужчину от меня.

Моя кожа щетинится от его электрического прикосновения. Эти искры, которые раньше казались божественными, теперь кажутся шипами, пронзающими мою плоть.

«Каждый мужчина, который смотрел на тебя, находясь в этом доме, умрет медленной блядской смертью. Я уже убил стольких… и все равно этого недостаточно».

Он притягивает меня к себе, и я напрягаюсь, когда он обхватывает меня.

Так много мужчин делали то же самое. Пот пропитывает мою кожу, когда они берут мое тело, их кожа скользит по моей.

Скользит внутри меня. Надо мной.

Вокруг меня.

Как он может чувствовать себя как дома, чувствовать себя в такой безопасности, и в то же время заставлять меня чувствовать себя так, будто меня похоронили заживо?

Его губы шепотом касаются моей скулы, и меня охватывает паника. Мое дыхание становится короче, и мои легкие сжимаются, когда его другая рука тянется вверх, чтобы коснуться меня. Я дрожу, когда воспоминания проносятся перед моими глазами. Лица, так много лиц. Улыбающиеся мне, когда они забирают меня.

Шепчут мерзкие слова из своих поганых гнилых ртов.

Такая красивая девушка.

Ты будешь так хорошо смотреться с этими губами, обхватывающими мой член.

Блядь, я могу кончить от одного прикосновения к тебе.

Эти сиськи идеальны, сколько ты за них заплатила?

Я не могу себя контролировать. Ты нужна мне сейчас.

Я не могу себя контролировать.

Я не могу контролировать свою…

«Отпусти меня», — шепчу я.

Он замирает, его рот накрывает мою щеку.

«Прекрати… прекрати, блядь, прикасаться ко мне».

Я слышу, как он сглатывает. «Это все равно, что попросить меня вырезать мое собственное гребаное сердце».

«Если я могу жить без него, то и ты сможешь», — огрызаюсь я.

Он застывает на месте, обдумывая мои слова. И все, что я хочу сделать, это сломать его. Заставить его рассыпаться под моими кулаками.

Медленно он отстраняется, его несовпадающие глаза ловят мой взгляд.

Что он видит, когда смотрит на меня?

Видит ли он гнев, бурлящий под поверхностью? Как будто смотришь вниз в жерло вулкана, чтобы увидеть, как выглядят его внутренности. Красный. Так много гребаного красного.

Так выглядят внутренности каждого человека, но я больше не полна крови. Только огонь.

«Ты думаешь о них, когда я прикасаюсь к тебе?» — спрашивает он, его голос становится жестким.

Огонь поднимается, разрастаясь в моем животе и поднимаясь вверх по моей груди, как лава.

Кто дал ему право прикасаться ко мне? Кто вообще дает кому-либо право на это?

Дрожь усиливается, пока мои кости не начинают трещать, а зубы — стучать.

Огонь.

Я двигаюсь без раздумий, моя рука обхватывает пистолет, спрятанный в пояса его джинсов и выдергиваю его. В ту же секунду он понимает, что я сделала, он отступает назад, поднимая руки в знак сдачи.

Я направляю пистолет прямо ему в голову, и все, что я хочу сделать, это взорвать его.

Я хочу увидеть, как его мозг взорвется под пулей.

Потому что я не смотрю в лицо человека, которого люблю.

Я вообще его не вижу.

Все, что я вижу, это безликий человек, пытающийся взять у меня то, что он хочет, без моего разрешения.

И я хочу, чтобы он сгорел за это на хрен.

Слезы наворачиваются на глаза, зрение затуманивается. Пистолет вибрирует от того как сильно дрожит моя рука, но он достаточно близко, чтобы я нанесла верный удар. Попадет ли пуля попадет ему в голову, горло или грудь, мне все равно.

«Маленькая мышка», — шепчет он. Я зажмуриваю глаза, заставляя сладкий шепот из моей головы. Я не хочу его слышать. Я не хочу, чтобы он смешивался с другими голосами.

Их так много.

Блядь, ты такая тугая. Тебя точно раньше трахали?

Шшш, не плачь, алмаз, больно будет только секунду.

Не могу дождаться, когда услышу твой крик.

Покажи мне эту кровь, детка. Покажи мне, как сильно я разрываю тебя своим членом.

«Ты ничем не отличаешься, верно?» Я кусаюсь, мой голос трещит. «Ты принуждал меня раньше, помнишь? Брал у меня, крал у меня.