Антон Ульрих - Гурман. Воспитание вкуса Страница 16

Пьер Сантен прошел лишь треть пути, как услышал позади стук копыт. Обернувшись, он узнал во всаднике телохранителя маркиза Люку по кличке Мясник. Мясник, поравнявшись с Сантеном, остановил каурую кобылу и ухмыльнулся, приветствуя учителя. Было в его ухмылке нечто неприятное, явно не предвещавшее Пьеру ничего хорошего.

– В город? – спросил Люка.

Сантен кивнул головой.

– А успеешь до захода солнца? Давай я тебе помогу, – неожиданно предложил Мясник.

Сантен обрадовался такому повороту событий и только хотел поблагодарить телохранителя маркиза, как тот вынул из голенища сапога длинный хлыст и со всего маху ударил бывшего учителя.

– А ну побежал!

И Сантен побежал по дороге. Люка Мясник преследовал его, хлеща изо всех сил по спине и постоянно подгоняя. Пробежав так более часа, измученный Сантен упал прямо в дорожную пыль. Его сюртук с вышитой на лацкане серебряной звездой Давида лопнул, из рваных лоскутьев сочилась кровь. Мясник неторопливо подъехал к поверженному масону и смачно выругался. Затем хлестнул напоследок несчастного, стараясь попасть по голове, и поскакал обратно в замок, довольный тем, что выполнил поручение своего маленького господина.

В сельской жизни Антуана наступила настоящая идиллия. Теперь никто не мешал ему следовать своим природным наклонностям. Жорж, возвратясь из Версаля, куда он должен был ездить с отчетом каждые полгода, был очень удивлен увольнением учителя, но Летиция, имевшая огромное влияние на мужа, как всегда, сумела убедить его, что это было необходимо. Де Ланж пожал плечами и выписал из Парижа нового учителя. Точнее, учительницу, мадам Карра. Та нисколько не докучала юному Антуану своими наставлениями, считая, что чем быстрее будущий маркиз познает окружающий мир, тем быстрее тот его разочарует. Система обучения также была совершенно преобразована. Теперь Антуан учился по три часа в день в классе, комнате в одной из башен замка, специально переоборудованной для этой цели. Все остальное время он был предоставлен самому себе.

Антуан вновь сошелся с Франсуа Нуаре и продолжил охоту за трюфелями, прерванную обучающими прогулками с Сантеном. Удивительным образом мальчик не хуже собак стал чувствовать, где нужно копать, чтобы отыскать спрятавшиеся грибы-деликатесы. Нуаре не мог не подивиться подобному нюху, о чем сообщил маркизу. Тот не поверил старику и сам отправился вместе с Антуаном за грибами. Каково же было его изумление, когда сын, пройдя почти половину рощи, неожиданно остановился и ткнул пальцем в землю.

– Копайте здесь, – распорядился он.

Грибы нашлись именно там, куда указал Антуан. Де Ланж решил исследовать способность ребенка и закопал в парке драгоценный перстень. Он надеялся, что сын сможет отыскивать зарытые клады. Увы, Жоржа ждало разочарование. Антуан не ощутил своим нюхом спрятанный перстень.

– Все очень просто, mon amour, – объяснила ему тем же вечером Летиция выборочное поведение способностей сына. – Ведь наш сын, как ты знаешь, бризерианец. Причем особенный бризерианец. Он не только питается воздухом, но и может издалека чувствовать вкус деликатесов. Вот почему крошка Антуан запросто находит трюфели, называемые пищей королей, и совершенно не ощущает золото и драгоценные камни, ибо они не обладают вкусом.

Антуан продолжал интересоваться строением женского тела. Он добился желаемого от дочери садовника Мари, исследования тела которой в свое время были прерваны учителем Пьером. Теперь же никто не смог помешать Антуану. Маленький хозяин тщательно изучил щуплое тельце Мари и пришел к неутешительному для себя выводу: женщины сложены приятнее мужчин. Их формы и пропорции более совершенны. Впору было поверить догматам церкви, ссылающимся при каждом удобном случае на библейскую историю о последовательности появления человека на земле.

Следующим своим открытием Антуан был обязан исключительно воле случая. Однажды во время игры в салочки Мари неосторожно ухватилась за розовый куст своей нежной ладошкой и порезалась об острые шипы. Антуан, издалека чувствовавший кровь, тотчас подбежал к подружке и увидел, что она зализывает язычком ранки, как это принято у детей. Недолго думая, Антуан в порыве внезапного желания приник к ладони и жадно слизал сочившуюся кровь. Вкус заставил его на мгновение оставить землю и воспариться на небеса наслаждений. Кровь девочки оказалась вкуснее новогоднего пирога, столь долго ожидаемого, что его вкус становится оттого еще более нежным и фантастичным. Сладкий сок нежнейшими оттенками медленно вытекал из ладошки Мари и, пробегая по губам, приятно вливался в рот. Язык осторожно смешивал этот живительный, вязкий сок со слюной, наслаждаясь вкусовыми моментами, затем тонкая струйка пробегала дальше, углублялась в горло и попадала в дрожащий от наслаждения желудок. Антуан от неожиданно нахлынувшего на него ощущения счастья закрыл глаза и легонько вздрагивал. Мари также ощутила прилив необычных чувств, а потому прижала голову мальчика к своей ладошке и стала исступленно гладить его по светлым волнистым волосам. Так простояли они до тех пор, пока к ним не пришел успевший соскучиться младший братишка Мари. Он громко окрикнул сестрицу и заявил, что не желает больше сидеть под кустом и ожидать, когда придет его очередь водить. Антуан медленно оторвался от ладошки, слизнул оставшиеся следы крови на порезах и неторопливо пошел в замок. Его слегка шатало от сильных вкусовых ощущений. Придя в свою комнату, Антуан повалился на кровать и забылся в легкой дреме, продолжая кружиться в облаках наслаждения. Мари, также ни слова не говоря братишке, отправилась домой. Много позднее, уже став взрослой женщиной и обзаведясь семьей и любящим мужем, она тем не менее частенько вспоминала этот момент своей жизни, искренне признаваясь себе, что ни разу не испытывала подобного наслаждения даже во время занятий любовью.

Интерес к строению человеческого тела подвиг Антуана к чтению специальной литературы. Правда, таковой в той части библиотеки, которую Летиция привезла из Флоренции, оказалось не так уж много. Всего две книги, «Anatomica» Сибериуса и «Атлас человеческого тела, созданного Господом», написанный пражанином Станиславом Новотным. Сибериус не понравился Антуану. Книга была написана сухим латинским языком с множеством ошибок. Ее явно несколько раз переписывали люди, слабо разбиравшиеся в латыни, прежде чем книга была напечатана. А вот работа мастера Новотного прямо-таки захватила Антуана. Мальчик просиживал с атласом в библиотеке целые дни, внимательно изучая строение мышечных тканей и скелета человека. Атлас был снабжен прекрасными цветными иллюстрациями, многие из которых можно было развернуть. Антуан раскладывал на столе библиотеки нарисованного человека, с которого будто кожу сняли, и медленно водил пальцем по венам, представляя себе, как по ним струится живительная влага. Услышав однажды на уроке от учительницы мадам Карра о том, что древние обожествляли человеческое тело, делая из его совершенствования культ, Антуан немедленно заинтересовался античной литературой, коей в библиотеке было предостаточно.

Столь раннее развитие своего обожаемого сына и его тягу к знаниям мать объясняла тем, что в его жилах текла кровь самых высокородных предков, каких только возможно было сыскать в Старом и Новом Свете: кровь Мортиньяков и Медичи. Бесконечные поколения, предшествовавшие появлению Антуана де Ланжа, воспитывались лучшими учителями, имели лучшие стол и кров, любили лучших женщин мира. Заложенные предыдущими поколениями знания и возможности позволили Антуану быстро развиться и казаться намного умнее своих низкородных сверстников.

Летиция, видя рвение сына к знаниям, поощряла его исследовательский пыл, постоянно подогревая историями, которых она знала предостаточно и которые Антуан с удовольствием выслушивал перед отходом ко сну. Конечно, Антуану, как и всякому другому ребенку, также нравилось слушать перед сном сказки, особенно он любил историю о Красной Шапочке и еще в раннем детстве частенько просил мать рассказать ее на ночь, правдиво объясняя свое желание тем, что после этой сказки очень крепко засыпает.

Мать часто просиживала вместе с сыном в библиотеке. Изредка Антуан отрывался от чтения и просил Летицию объяснить новое слово или тот или иной непонятный кусок текста. Мать терпеливо разъясняла сыну трудные места. Казалось, будто она знает абсолютно все, однако же на самом деле Летицию частенько ставили в тупик вопросы, задаваемые Антуаном. Она отрывалась от чтения и подолгу смотрела на сына, удивляясь про себя столь раннему развитию.

Антуану очень нравилось заниматься в библиотеке. Ему импонировали высокие, темного дерева стеллажи, заставленные фолиантами, глубокие кресла и мягкий диван, обитый дорогой тканью, тяжелые бархатные портьеры на окнах и красивые картины, на которых были изображены прекрасные пастушки с лицами известных куртизанок времен Людовика XIV. Сидя с книгой на коленях, Антуан окидывал взглядом библиотеку, особенно уютную зимой при свете свечей, и говорил себе, что это и есть то, что мать называет одним словом «charmant». Летиция постоянно повторяла, что единственное, чему французы могут научить итальянцев, так это тонкости вкуса. Она говорила Антуану, что его хороший вкус привит многими поколениями предков, в чьих жилах текла голубая кровь, поэтому Антуан подсознательно должен стремиться ко всему утонченному и прекрасному.