Лесли Горвиц - Формула смерти Страница 22

— Ах да, извините. Вспомнила. Я сказала человеку, который приходил сюда вчера…

— Его зовут Ник Амброзетти.

— Да, именно так. Я сообщила ему, что не желаю обсуждать это дело.

Майкл подумал, что ей редко приходилось встречаться непосредственно с родственниками умерших. Этим занималась полиция.

— Мне очень жаль, что так случилось с вашим братом, но, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

Конечно же, она спешила к следующему пациенту и хотела, чтобы он поскорее ушел. Майкла интересовал другой мир, мир умерших, а рядом люди еще хотели жить.

— Не могли бы вы уделить мне всего несколько минут вашего времени? — до боли сознавая, в какое неловкое положение ее ставит, попросил Майкл. — Всего несколько вопросов. Буду вам вечно признателен.

— Послушайте, разве вы не видите, как я занята? Мне надо осмотреть еще сотню пациентов. Уверена, если вы обратитесь в бюро судмедэкспертизы, они…

— Нет, дело именно в них. Это действительно не займет много времени. Несколько минут, и я угощаю вас обедом.

— Нет, спасибо.

— Вы берете взятки?

Она рассмеялась. Какой у нее необычный смех!

— Послушайте, я бы с удовольствием вам помогла, но не могу. Я написала все, что имела сказать, в своем заключении.

— Ваше заключение никто не может найти.

Она пожала плечами:

— Такое случается не так уж редко.

— Сделайте одолжение. Скажите, что вы написали в заключении. Иначе буду торчать здесь до тех пор, пока не услышу этого, и изведу вас своими просьбами. Иногда я бываю очень настырным сукиным сыном. Могу поклясться.

— Верю. Не сомневайтесь.

Итак, кое-чего Майкл добился. Она была готова сдаться, лишь бы отделаться от него.

— Хорошо, — произнесла она устало. — Но вам придется сопровождать меня при осмотре пациентов или ждать, пока закончу.

— А это когда?

— Завтра, в семь утра.

— Позвольте сопровождать вас при осмотре больных.

— Почему нет? Я дам вам белый халат. Если кто спросит, вы — мой ассистент.

— Ваше начальство не будет возражать?

Она удивленно посмотрела на Майкла:

— Где вы видите начальство?

Ее следующий пациент, обложенный льдом, выглядел так, будто только что вернулся из путешествия за миллионы световых лет. Айвз потрогала ладонью его лоб и стала трясти, пока он не проснулся.

— Мистер Альфано, как вы себя чувствуете? Вам лучше?

Альфано еле слышно пробормотал ответ, из которого Майкл не разобрал ни слова. Гейл сделала пометку в медицинской карточке.

— Что с ним случилось?

— Сегодня утром принял изрядную дозу героина, а потом уснул на радиаторе машины. Когда поступил сюда, у него была температура 107 градусов по Фаренгейту[6], поэтому мы обложили его льдом. — Айвз хотела сказать Альфано еще несколько слов, но тот уже заснул.

Она взглянула на бесконечный список больных, подлежавших осмотру.

— Теперь послушаем, на что жалуется Луиза Марчадо, — по пути в другую палату Гейл произнесла: — Говорите.

Майкл понимал, что следует формулировать вопросы осторожно, чтобы в них ни в коем случае не проскользнули злоба или обвинение. Если дело замяли или кто-то из полиции допустил грубую ошибку при расследовании, это могло касаться и ее. Об этом нужно помнить.

— Официальное заключение о вскрытии гласит: мой брат покончил жизнь самоубийством. А как считаете вы?

— Это широкий вопрос, не так ли? Кажущееся может быть совершенно отличным от реальности. Я уверена, что вы понимаете.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Айвз чуть заметно улыбнулась. Они стояли перед дверью в другую палату.

— Все несколько сложнее, чем вы себе представляете.

— Да или нет? Никто не станет использовать то, что вы скажете, против вас.

Она испытывающе посмотрела на Майкла:

— Вот как вы ставите вопрос. Знаете, я раскаиваюсь, что согласилась на этот разговор.

— Я действую вам на нервы?

Не ответив, она вошла в комнату для осмотров, где на краю кровати сидела бледная девушка лет двадцати.

— Луиза?

Девушка испуганно вздрогнула и подняла голову. Она принадлежала к тем, кто на себе испытал жестокость этого мира, свыкся с его несправедливостью и глупостью. И он сломил ее, сделав настолько хрупкой, что, казалось, небольшой порыв ветра мог унести ее прочь. Гейл взглянула в ее медицинскую карточку:

— Тебе девятнадцать?

Девушка кивнула. Майклу бросились в глаза неестественно светлые волосы и ярко-красные ногти. Половина ее лица, когда она повернулась левой стороной к свету, представляла собой сплошной кровоточащий синяк. Часть волос намокла от крови. Гейл быстро установила причину кровотечения. Кровь сочилась из маленькой ранки на голове.

— Он ударил меня в голову пилкой для ногтей, — в ее глазах были стыд и боль, причина которой скрывалась совсем не в страшных синяках и кровоподтеках.

— Кто тебя ударил, Луиза? — спокойно и твердо спросила Гейл.

— Мой муж.

Гейл кивнула. Она не впервой слышала такое.

— Но он никогда не делал этого раньше, — запротестовала вдруг Луиза. — Правда. Клянусь. Просто был пьян.

Она удерживала слезы. Ей хотелось, чтобы эта женщина-доктор поняла, что побои мужа — временное наваждение, страшная ошибка.

— Как ты получила это? — Гейл указала на огромный синяк на левой стороне лица. — Как он это сделал?

Девушка помолчала и, наконец, выдавила из себя:

— Он ударил меня головой о мостовую.

— Где твой муж сейчас?

Пожатие плечами означало — не знаю.

— В твоей карточке говорится, что уже десять недель, как ты беременна.

Девушка кивнула головой, подняла рубашку и оголила живот. На нем виднелись две розовые ссадины, из которых сочилась сукровица. Когда Гейл очистила их, Майкл увидел четкие следы зубов.

— Как это случилось, Луиза?

Та молчала.

— Тебя покусали? Это следы зубов.

— Собаки? — рискнул предположить Майк. Он начал побаиваться, что Луиза станет раздеваться дальше, и обнаружится что-нибудь еще более невероятное и ужасное.

— Нет, это следы человеческих зубов. Луиза, кто тебя покусал?

— Какие-то девчонки, — еле слышно сказала девушка. — Я спускалась по лестнице, чтобы бросить в почтовый ящик несколько писем, а эти сучки напали на меня. Они таскали меня за волосы и кусали, — ее лицо исказилось от злости. — Я знаю, что вы думаете! Вы считаете, что это сделал Дон! Нет, это не он покусал меня!

— Никто и не говорит, что это был именно он.

Луиза зло взглянула сначала на Гейл, потом на Майкла, будто они виноваты в ее злоключениях.

— Лучше бы это были собачьи укусы, — сказала Гейл, обращаясь к Майклу.

— Почему?

— Потому что собаки содержат свои зубы в большей чистоте, чем многие люди.

— Вы же не станете давать ей антибиотики из-за этих укусов. Она ведь беременна, — сказал Майкл.

Гейл взглянула на него с удивлением:

— Вы правы. Я введу ей антитетанус. Откуда вы знаете все это?

— Когда-то я изучал медицину в Колумбийском. Но потом произошли некоторые события, и доктором я так и не стал. Это было в шестидесятых.

Такого объяснения, посчитал Майкл, вполне достаточно.

— В шестидесятых я только пошла в начальную школу, — отозвалась Гейл, обрабатывая ссадины.

Луиза тем временем безучастно смотрела в пространство. С таким же успехом они могли бы беседовать в пустой комнате.

Закончив обработку и перевязку ран, Гейл ввела пациентке антитетанус и спросила ее, где та собирается ночевать. Вопрос разозлил девушку.

— В отеле! — воскликнула она. — Я найду какой-нибудь отель.

— Вот что я тебе скажу, Луиза. Ты, конечно, вольна поступать, как знаешь. У нас нет причин задерживать тебя здесь. Но я могла бы договориться, чтобы тебе разрешили переночевать в больнице. Согласна?

Луиза помедлила с ответом, потом печально кивнула головой в знак согласия.

— Мне понравилось, как вы с ней обошлись, — сказал Майкл, когда они вышли из комнаты.

Гейл бросила на него сердитый взгляд:

— Вы подмазываетесь ко мне, чтобы я дала вам побольше информации.

Однако она колючая! Майкл заподозрил, что у нее вспыльчивый характер.

— А разве вы не собирались этого сделать?

Она покачала головой, и несколько непослушных прядей упали ей на глаза.

— Ну хорошо. Но никто не должен знать, что информация исходила от меня.

— Договорились! — он подумал, что когда-нибудь ее приволокут в суд и заставят давать показания, но сейчас у него не было выбора.

Они стояли в коридоре, мимо сновали сестры, санитары и врачи.

— Когда я увидела вашего брата, у меня создалось впечатление, что его застрелили где-то еще и перетащили тело туда, где оно находилось.

— Перетащили? Что заставило вас сделать такой вывод? — Майкл был ошарашен. Такая возможность еще ни разу не всплывала.