Джеймс Паттерсон - Джек и Джилл Страница 31

– Как говорится, вы уже встряхнули ящик с игрушками. Слишком много народу забеспокоилось.

– Приготовьтесь, так как волнений впереди предстоит еще немало. Это правительство необходимо как следует перекроить. Оно подходит лишь под условия девятнадцатого века. Алекс, я готов по всем направлениям сотрудничать с полицейским расследованием. Мне не хочется, чтобы пострадал кто-нибудь еще, а, тем более, погиб. Я много думал об этом, но сам к смерти еще не готов. Считаю, что мы с Салли вполне приличные люди. Думаю, что у вас сложится такое же впечатление, когда вы познакомитесь с нами поближе. Конечно, мы далеки от совершенства, но стараемся быть правильными и вести себя соответственно.

Надо сказать, что по отношению к президенту я испытывал самые теплые чувства. Он сумел очень быстро расположить меня к себе. В то же время я прикидывал, какой части из того, что он мне рассказал, я могу безоговорочно верить. В конце концов, я имел дело с политиком, пусть и самым честным.

– Каждый год несколько человек пытаются проникнуть в Белый Дом, Алекс. Один умудрился присоединиться к последним рядам оркестра морской пехоты. Некоторые пытались на автомобилях таранить ворота. В девяносто четвертом году некий Франк Юджин Кордер прилетел сюда на одномоторном самолете «Цессна».

– Но ведь ничего подобного нашему случаю, слава Богу, не происходило.

Наконец, президент задал мне вопрос, который, видимо, давно его занимал:

– Так каково же ваше окончательное мнение об этих Джеке и Джилл?

– Не окончательное, а, скорее, самое поверхностное, – поправил я президента. – Я не согласен с выводами ФБР. Мне не кажется, что мы имеем дело с серийными убийцами. Они прекрасно организованы, но то, что они строят свои преступления по одному и тому же рисунку, говорит о некоторой наигранности. Наверняка оба они белокожие, обладают привлекательной внешностью и имеют высокий интеллектуальный коэффициент. Скорее всего им присущ талант убеждения, поэтому-то они так легко попадают туда, куда им требуется. Они играют на публику, и им хочется потрясти ее чем-нибудь сверхъестественным. То, что мы видели до сих пор, не более, чем закладка фундамента. Они наслаждаются своей властью и тем, с какой легкостью манипулируют и средствами массовой информацией, и общественным сознанием. Вот, пожалуй, и все, чем я располагаю на нынешний момент. Президент задумчиво покачал головой:

– У меня сложилось о вас очень хорошее впечатление, Алекс. Рад, что нам удалось побеседовать. Мне говорили, что у вас двое детей. – С этими словами он полез в карман и извлек оттуда президентский зажим для галстука и дамскую булавку, специально выполненные в детском дизайне. – Подарок на память. Я считаю это очень важным. Я привержен традициям точно так же, как и курсу перемен.

Глядя мне прямо в глаза, президент пожал мне руку и вышел из комнаты.

Я понял, что мне окончательно сказали «добро пожаловать в команду», основной целью создания которой была защита жизни президента. Внутренне я почувствовал, что у меня для этого появились вполне весомые личные мотивы. Я был странным образом тронут, когда разглядывал подарки, предназначенные для Деймона и Дженни.

Глава 37

– Так ты уже успел познакомиться с королевской семьей? – сразу начала Бабуля Нана, когда я появился на кухне в четыре часа дня.

Она готовила в сотейнике какое-то яство, которое по запаху напоминало вошедшую в поговорку амброзию. На самом деле это был суп из белой фасоли, один из моих любимых. Кошка Рози слонялась по углам и довольно мурлыкала. Рози – обитательница кухни.

Нана успевала одновременно готовить и разгадывать кроссворд из «Вашингтон Пост». На столе я увидел также ее любимую книгу словесных загадок, и, кроме того, «Все камни перевернуты – Жизнь Мэгги Кун». Своеобразная и очень сложная женщина моя бабуля, не так ли?

– Познакомиться с кем? – переспросил я, словно не понял ее идеально поставленный вопрос. Я продолжал играть с ней в игру, длящуюся вот уже сколько лет. Наверное, эта игра прекратится лишь тогда, когда нас разлучит смерть. Как-нибудь, когда-нибудь и где-нибудь.

– Познакомиться с кем, доктор Кросс! Разумеется, с президентом и его супругой. С преуспевающей парочкой белокожих, проживающих в Белом Доме. С теми, которые смотрят на всех остальных свысока. С Томом и Салли, живущими на самом верху. В Камелоте девяностых годов.

Я улыбнулся, выслушав ее безобидную и чуть горьковатую шутку, и заглянул в холодильник:

– Я прихожу домой, чтобы получать только самое хорошее, как ты понимаешь. Поэтому сейчас сотворю себе сэндвич из грудинки. Она на вид такая нежная и сочная. Или ее внешность обманчива?

– Бывает и так, но на этот раз грудинка действительно настолько нежная, что можешь резать ее хоть ложкой. Похоже, в Белом Доме не слишком длинный рабочий день, судя по тому, что они успевают сделать. Впрочем, я так и думала. Но только никогда не смогла бы доказать. Разве что теперь. Итак, с кем ты уже успел познакомиться?

Я не мог долее сопротивляться. Мне нужно было рассказать ей все:

– Сегодня утром я встречался и разговаривал с президентом.

– Ты? С Томом?

Нана приняла такую позу, словно получила удар в живот. Она покачивалась, как боксер тяжелого веса Джордж Форман на ринге. Шатаясь, она даже отошла от плиты, изобразив на лице некое подобие улыбки:

– Ну, рассказывай мне все-все о Томе, ради Бога. И о Салли. Правду ли говорят, что днем она носит в Белом Доме немыслимой формы шляпки?

– По-моему, это была не она, а Жаклин Кеннеди. В общем, президент Бернс мне понравился, – как бы между прочим заметил я, отрезая приличный кусок грудинки и накладывая его на хлеб. К мясу я добавил салат-латук, тонко нарезанные помидоры, щедрую порцию майонеза, много перца и целую щепотку соли.

– Я в этом даже не сомневалась. Тебе нравятся буквально все, правда, только до тех пор, пока они никого не убили, – заворчала Нана, подрезая мне помидоры. – Ну, уж теперь, когда ты знаком с самим президентом, ты можешь вернуться к расследованию убийств детей. Это очень важно для всех, живущих в нашем доме. В Сером Доме. Черный народ сейчас не слишком задумывается над теми проблемами, которые тревожат президента. Да им и не следует этого делать.

– Вы в этом уверены, миссис Фаррахан? Это уже достоверный факт? – улыбнулся я и вонзил зубы в сэндвич. Он оказался вкусным, как и было обещано. Можно резать ложкой, а во рту – просто тает.

– Если еще нет, то скоро будет. Во всяком случае, это близко к истине. Конечно, следует признать, что такое положение дел печалит меня, но мы же все живем в печальном государстве. Разве не так? Да ты просто обязан со мной согласиться.

– Ты никогда не слышала, что с возрастом люди становятся более мягкими? – попытался я перевести разговор в менее опасное русло. – Кстати, грудинка и в самом деле выше всяких похвал.

– А ты слышал, что люди с годами становятся лучше, а не только стареют? – завелась бабуля. – Они начинают заботится о подобных себе. Может быть, ты еще ничего не знаешь о том, что в нашем районе убивают крошечных, совсем малюток-негритят, Алекс, и никто не может это остановить. Ну, разумеется, грудинка великолепна. Вот видишь, что касается меня, то я становлюсь с возрастом только лучше.

Я полез в карман, чтобы вытащить зажим и заколку, которые подарил мне Томас:

– Президент знает, что у меня двое детей и поэтому передал для них вот эти памятные вещицы. – Я отдал их Нане. Она молча взяла их у меня, положила себе на ладонь и, наверное, впервые за всю жизнь, не смогла найти слов. – Скажи им, что это от Тома, что он хороший человек и пытается делать правильные вещи.

Я покончил уже с половиной своего громадного сэндвича и, выходя из кухни, забрал остатки с собой. Мне было тяжело находиться у горячей плиты и все такое прочее. – Спасибо за вкусный сэндвич и за совет. Именно в таком порядке.

– Куда ты направился? – крикнула мне вслед Нана, снова обретя дар речи. – Мы говорили о серьезных проблемах. Ты наблюдаешь геноцид против черных людей прямо в Вашингтоне, в самой столице. Им наплевать на то, что происходит в нашем районе, Алекс. Им, то есть, белым. А ты решил предательски сотрудничать с врагом.

– В общем-то, я решил пройтись, чтобы потратить несколько часов на расследование убийств детей из школы Трут, – крикнул я на пути ко входной двери, которая должна была спасти меня от очередной тирады. Я уже не видел бабулю, но ее голос следовал за мной, как сирена воздушной тревоги или, может быть, надоедливое карканье вороны.

– К Алексу наконец-то вернулся рассудок! – выкрикнула, почти взвизгнув, Нана. – Значит, надежда еще остается. Благодарю тебя, о Черный Боже на небесах!

Эта старая вешалка все же умела доставать меня, и за это я люблю ее еще больше. Просто иногда мне не очень хочется выслушивать этот раздражающий слух рэп.