Джеймс Гриппандо - Под покровом тьмы Страница 8

— Знаете, Дик, я надеюсь, что вы правы. Надеюсь, что моя парная теория — просто дерьмо. Потому что иначе у нас одна-единственная хорошая новость в куче плохих.

Кесслер понял ее.

— «Хорошая новость, мистер Уитли. Это не ваша жена там, на столе».

— А плохая новость, что она, возможно, еще туда попадет. — Энди открыла дверь, и они с детективом вышли в приемную.

Энди решила расспросить Гаса прямо на месте. Здесь было довольно тихо, и беседа меньше будет походить на допрос. Агент Хеннинг предпочитала, чтобы жертвы не чувствовали себя подозреваемыми.

Гас остался сидеть на кушетке, Энди и Кесслер принесли себе кресла и сели напротив. Энди не стала делиться с Уитли своей «парной» теорией. Человеку и так плохо. Незачем посвящать его в полицейские гипотезы о серийном убийце, который подбирает жертвы парами.

— Мистер Уитли, — тихо сказала Энди, — я бы хотела получить кое-какую информацию о вашей жене. Не рост, вес и цвет волос — что-то более личное.

— Насколько личное?

— Ничего смущающего. Если мой вопрос покажется вам нескромным — не отвечайте. Давайте начнем с общих моментов. Ваша жена работает?

— Нет.

— Какой у нее режим дня? Гас неловко пожал плечами:

— Смотря какой день.

— Давайте разберем их по одному. Понедельник.

— Утром она отвозит дочь в школу.

— Дальше?

— Забирает ее.

Энди улыбнулась, стараясь успокоить Уитли.

— У нас образовался пробел. Чем она заполняет день?

— Вы имеете в виду, по понедельникам?

— Давайте не цепляться за какой-то конкретный день. Я хочу помочь вам. Выберите любой день недели. Просто расскажите, как ваша супруга проводит время.

— Я связался с компаниями, торгующими по кредитным карточкам, чтобы проанализировать последние выходные и понять, где Бет потратила деньги. Но вообще-то говоря, я не могу сказать, что знаю все мелочи, которыми она обычно занималась днем.

— Ну хорошо. Ваша жена состоит в каком-нибудь клубе или организации?

— По-моему, она ходит… куда-то. Нет, это было до рождения Морган.

Энди посмотрела на Кесслера, потом снова повернулась к Гасу:

— Ну а ленчи? Есть у нее любимый ресторан?

— Наверное, есть. — Уитли помолчал, словно пытаясь что-то сообразить. — Правда, не припомню, чтобы она когда-нибудь упоминала… Может быть, просмотрев выписку по карт-счету, я смогу выяснить это.

— А куда она ходит за продуктами? Где покупает бакалею?

Гас промолчал.

— Она занимается гимнастикой?

— Да, — твердо сказал Уитли, обрадовавшись, что попал в цель.

— В каком клубе? Его воодушевление угасло.

— Мне надо проверить.

Энди заколебалась, прежде чем задать следующий вопрос. Казалось, в тишине Гасу неуютно. Кесслер наклонился вперед, выгнув дугой бровь:

— Мистер Уитли, вы и ваша супруга счастливы в браке?

— Какое отношение это имеет к делу?

— Вы, кажется, очень мало знаете о женщине, которая спит рядом с вами.

— К чему все эти вопросы? Вы по-прежнему думаете, что случившееся как-то связано с супружеской ссорой?

Кесслер бросил на Гаса оценивающий взгляд:

— Я ничего не исключаю.

— Ну, так лучше вам это исключить. Иначе впустую потратите драгоценное время.

— Пожалуйста, — сказала Энди, — не сердитесь.

— Я имею полное право сердиться. Что с того, что я не знаю каждую мелочь о том, как моя жена проводит день? Это не означает, будто мне наплевать на то, что с ней происходит.

— Вы совершенно правы.

— Тогда почему вы мучаете меня?

Энди уже открыла рот, но остановилась. Было преждевременно сообщать Гасу, что его жена может оказаться жертвой парного убийства, да и вообще все эти вопросы никуда не вели.

— Простите, мистер Уитли. Уже поздно, а вы испытали слишком много для одного вечера. Возвращайтесь домой, к дочери. Уверена, ей очень нужна ваша поддержка.

— И еще многое в придачу, — отозвался он, судя по всему, подавленный.

Кесслер заторопился, словно скупые ответы Гаса внезапно разожгли его интерес:

— Мистер Уитли, а кто-нибудь другой может ответить на подобные вопросы?

— Вероятно, моя сестра Карла. До нашей свадьбы она была лучшей подругой Бет. И стала моим злейшим врагом после свадьбы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Я преувеличиваю. Давайте просто скажем, что Карла всегда была с Бет гораздо ближе, чем со мной.

— Кто-нибудь еще?

— Разумеется, моя дочь. Но ей всего шесть. Я бы предпочел не вмешивать Морган.

— Мы будем обходиться с ней соответствующим образом, если это понадобится, — сказала Энди.

— Родители вашей жены живут где-нибудь неподалеку? — спросил Кесслер.

— Они оба умерли.

— У вас есть домработница?

— Одна женщина приходит два раза в неделю, по понедельникам и четвергам. Она просто выполняет свою работу и уходит.

— Как ее зовут?

— М-м, черт. Рамона или как-то так. Не знаю ее фамилии.

— Няня?

— Была до недавнего времени. Мишель Берджет.

— Что произошло?

— Бет отпустила ее, когда Морган пошла в первый класс. Нам больше не нужен был человек, постоянно живущий в доме.

— Вы знаете, где она теперь?

— Понятия не имею. Кесслер поднял бровь:

— Она же растила вашу девочку шесть лет… А потом резкий разрыв, никаких контактов?

— Послушайте, я не знаю. Может быть, они говорили по телефону. Возможно, она могла даже заглядывать в гости. Бет позаботилась обо всем.

Кесслер сделал пометку в блокноте.

— Вы не возражаете, если я поговорю с кем-нибудь из этих людей, мистер Уитли?

— Почему я должен возражать?

— Вот и скажите. — Кесслер прищурился. Он явно пытался запугать Уитли.

Гас встал, сдерживая гнев.

— Мне чрезвычайно не нравятся вопросы, которые здесь задают.

— А мне чрезвычайно не нравятся ответы, которые я получаю.

Энди шагнула между мужчинами:

— Ладно-ладно, ребята. На сегодня хватит.

Гас сверкнул глазами, потом отвел взгляд. Пожал Энди руку.

— Спасибо вам. — Он смотрел только на агента ФБР. — Вы были очень любезны. Пожалуйста, позвоните мне, как только что-то узнаете.

— Мы позвоним, — ответила она, глядя вслед Гасу. Когда дверь за Уитли закрылась, Энди повернулась к Кесслеру:

— Вы всегда так враждебно настроены?

— Только когда человек хитрит.

— Не думаю, чтобы он хитрил.

— А то нет! Эти самоуверенные адвокаты считают, что копам можно говорить только либо «Не знаю», либо «Возможно». От этих ребят невозможно добиться прямого ответа.

— Он не играл. Разве вы не видели в его глазах замешательство? Боль?

— Минуточку. Я, конечно, не самый лучший муж на свете. И бьюсь об заклад, рабочий день у меня дольше, чем у него. Только даже я знаю, где жена покупает бакалею.

— Да ну? — развеселилась Энди. — И где же? Кесслер открыл было рот — и запнулся.

— В бакалейной лавке.

— Прекрасная попытка, детектив.

— Нет, подождите минуту. Я знаю.

Энди демонстративно посмотрела на часы.

— Вот что, сбросьте мне ответ на вопрос по электронной почте. Мне правда надо домой. Завтра у нас будет длинный день. — Она пошла к двери.

— «Сейфуэй»! Энди остановилась:

— Что?

— Вот магазин, где моя жена покупает бакалею. Она тонко улыбнулась.

— Весьма впечатляет, Дик. Но чтобы действительно быть лучшим мужем, чем Гас Уитли, вам надо применять знания на практике.

— Что вы имеете в виду?

— Раз вы знаете, какой это магазин, почему не вы покупаете бакалею? — Энди дружески подмигнула Кесслеру и направилась к двери.

Маскировка была простой, зато действенной. Каштановый парик и усы. Очки в черепаховой оправе. Окрашенные контактные линзы превратили голубые глаза в карие. Благодаря объемной зимней куртке с подстежкой он выглядел на добрых тридцать фунтов тяжелее — намного больше обычных ста восьмидесяти пяти. Совершенно неприметные кожаные перчатки. К 11 вечера температура упала, и с Саунда задул холодный ветер. Только дурак не закутался бы.

Копировальный центр «Куиксилвер» рядом с пиццерией в пассаже работал круглосуточно. В любое время суток с полдюжины личностей с затуманенным взором стояли у ксерокса, и сегодняшний вечер не был исключением. Как в любом универсальном торговом центре, здесь предлагалось все — от почтовых ящиков и конференц-залов до факсов и компьютеров с почасовой оплатой. Ему был нужен именно компьютер, точнее, анонимный доступ в Интернет, когда невозможно проследить отправителя почты.

Он вошел. Звякнул колокольчик на двери, но никто не обернулся. Он подошел к стойке и остановился. Администратор — молодая женщина, видимо, студентка — говорила по телефону. Он не хмурился, не выказывал нетерпения. Просто ждал. Нельзя делать ничего, что могло бы заставить ее или кого-нибудь еще запомнить его приход.

Наконец администратор простилась с дружком и положила трубку.

— Чем могу помочь, сэр?

— Мне нужен компьютер. — Он, не снимая перчаток, подал двадцатидолларовую купюру.