Николай Крамной - Таблицы Рошарха Страница 10

«Вызовет санитаров, – с дрожью в душе думал Юрий Семенович, – сделают пару уколов, и будешь всю жизнь пузыри изо рта пускать. И собственное имя забудешь…» На этот счет он никаких иллюзий себе не строил и давно решил, что если возникнет такая ситуация, будет отбиваться до последнего. «Пусть лучше убьют! Но я тоже успею кого-нибудь уложить!»

Оружие Жогин носил при себе всегда. Хоть и рискованно, но спокойнее на душе.

– Что с тобой? – спросил Патов Ларису, когда за Жогиным закрылась дверь. – Ты что, поссорилась с ним?

– Нет, – ответила Лариса. – А что мне с ним делить? Просто он мне неприятен. И в последнее время стал вести себя нагловато. Ходит по больнице с таким видом, словно он твой заместитель… Ты что, в чем-то зависим от него? И вообще я не пойму, чем он здесь занимается?

– А зачем тебе это понимать? – нахмурился Патов. – У тебя свои обязанности, у него – свои.

– Обязанности! – иронично сказала Лариса. – Он же у нас никем не числится! Его фамилии и в платежной ведомости нет!

– Пока – да, – согласился с ней Патов. – У меня нет свободных мест в штатном расписании. А терять человека не хочется. Хороший специалист по автомашинам… И любую запчасть к ним достать может. В наше время это немало.

– А как же ты ему платишь? – заинтересовалась Лариса.

– А это уж не твоя забота, – начал сердиться Патов. – Надеюсь, ты сюда шла не затем, чтобы спросить об этом?

– Не затем, – согласилась Лариса. – Я… пришла тебе сказать… что я опять беременна. Пришла спросить… как мне быть? – негромко продолжила Лариса. – Витя! Можно, я его оставлю? Мне скоро сорок… Четвертый раз… Я не хочу больше делать аборт. – И, не выдержав, заплакала: – Я боюсь, что могу вообще остаться без детей…

Виктор Георгиевич встал из-за стола и, подойдя к двери, запер ее на ключ. Затем, положив руку на плечо Ларисы, стал успокаивать:

– Потерпи немного… Скоро в отпуск пойдем. Съездим к морю… Вот только кое-какие дела закончу и поедем.

– А потом? – с надеждой спросила Лариса. – Распишемся? Мне надоело скрывать все от людей! Что я – ворую?

– Не скрывай, – разрешил Патов. – Разве я говорил, чтоб скрывала? Вернемся из отпуска и распишемся.

– А как быть с ним? – положила Лариса руку себе на живот. – Мне так хочется ребенка, Витя!

– Решай сама, – глядя в сторону, сказал Виктор Георгиевич. – Вообще-то как-то неудобно, если к свадьбе все это слишком заметно будет. Могут подумать, что я на тебе вынужденно женюсь. Решай сама… – повторил Патов, отходя от Ларисы к окну.

После ухода Ларисы Виктор Георгиевич облегченно вздохнул. Сев к столу, мысленно похвалил себя за принятое решение отослать отсюда Жогина подальше. Если уж он привлек внимание Ларисы… «Глуп, конечно, но… предан и пока нужен, – размышлял он, оставшись в кабинете наедине со своими мыслями. – Да и знает много, не нужно растолковывать, что к чему… Пусть пока побудет в Самарканде, а потом посмотрим что с ним дальше делать».

А вот как быть с магазином «Восток», Патов еще не решил. Нужен новый директор, а подходящего человека на примете нет. Шуртову этим заниматься нельзя: своих дел достаточно. Семьей, правда, он не отягощен. Семья – минус в том деле, которым они занимались. Ни у Валерия Борисовича, ни у него самого семьи тоже не было. И ничего, особенно не страдали. Если возникала нужда, получали от жизни все самое необходимое. И без особых затруднений. Так даже и лучше: каждый раз какая-то необъяснимая новизна ощущений. Вообще-то пора бы уже подыскать женщину, близкую по взглядам на жизнь, и на этом успокоиться. О любви в его годы говорить не приходится: уже за сорок. В свое время, правда, он по-серьезному увлекся Ларисой, но быстро охладел. Слишком уж умна и расчетлива: за короткое время сумела не только в душу влезть, но и в дела. К тому же она не намного моложе его и со временем влечение к ней совершенно угаснет. Нет, надо найти молодую, страстную женщину, которая подарила бы ему наследника. Иначе зачем было рисковать столько пет?! Одному ему имеющихся денег не прожить и за две жизни, а те маленькие удовольствия, которые он себе иногда позволял, особых затрат не требовали. По сравнению с его доходами, конечно…

Патов вспомнил, как много лет назад к нему, жившему тогда «в однокомнатной квартирке, поздним вечером явились два гостя. Были они смуглолицы, по-русски говорили хорошо, но с заметным акцентом и чувствовали себя в незнакомой квартире весьма уверенно. К дену, за которым они пришли, незнакомцы приступили сразу, не тратя время на ненужные околичности. Их земляк, находясь здесь по торговым делам, допустил оплошность, за которую ему теперь предстояло расплатиться собственной свободой. И срок ему, судя по всему, должны были дать немалый.

– Я не адвокат, – сказал Виктор Георгиевич, – вы меня с кем-то перепутали.

Оказывается, посланцы из далекой среднеазиатской республики ничего не путали. Адвокат у них уже есть, и неплохой, а теперь им нужен врач. И не просто психиатр, а такой, которого бы знали в суде и прокуратуре.

– Ты ведь заведуешь больницей УВД? – спросил один из них.

– Недавно, – скромно ответил Патов.

– Это неважно. Кого попало туда не назначат. К тебе привезут нашего друга, и ты дашь заключение, что он болен головой…

– Да ведь психических заболеваний десятки! – развеселился хозяин квартиры.

– Выбирай любое, – разрешили друзья пострадавшего, – только чтоб не попал в тюрьму.

– Ну так в сумасшедшем доме сидеть будет! Это что, лучше тюрьмы?

– Лучше! – с глубокой убежденностью ответили гости. И далее повели разговор так, словно уже все было решено: – Дашь ему отдельную палату, посидит человек, подумает, а потом, через год-полтора, ты его выпишешь по просьбе родственников. Уедет домой, тут и знать об этом никто не будет. Так адвокат сказал… Он нам и адрес твой дал.

– А адвокат подумал, в каком помещении потом буду сидеть я: в отдельном или общем?

– Будешь сидеть в своем кабинете, – негромко, но внушительно сказал один из них. – Как думаешь, почему именно к гебе направят нашего товарища? Разве мало в этом городе других врачей?

И тут до Патова дошло, что прежде чем идти к нему, эти друзья уже уладили и обговорили все детали с теми людьми, от которых зависел благополучный исход дела. Он – последняя ступенька, поднявшись на которую, они откроют через время своему другу дверь на свободу. И если он им сейчас не уступит… Может, его предшественника и сняли с должности главврача за его излишнюю принципиальность? Чтобы проверить свои сомнения, Патов спросил:

– А если я не соглашусь?

– Ну что ж, – пожали плечами гости. – Наш товарищ все равно будет в больнице. В другой. Этого хотим не только мы. Но в этой больнице ему было бы лучше. И другим спокойнее. И тут же объяснили: – К тебе и этой больнице больше доверия.

– Если я даже соглашусь, – после некоторого раздумья сказал Виктор Георгиевич, – мне его придется сделать действительно больным на некоторое время.

– А это не опасно? Он потом выздоровеет? – забеспокоились южане.

– Полностью! – заверил он их. – Но не сразу… У него будет ретроградная амнезия. Он потеряет память… Забудет обо всем. Этот диагноз подтвердит любой психиатр, который будет участвовать в консилиуме. И пусть его тогда допрашивают, о чем хотят. Он все равно ничего не скажет. Если б даже и захотел…

Вся эта медицинская терминология была для гостей пустым звуком, но они верили ему и потребовали, чтобы Патов сразу же назвал фамилии тех врачей, которых бы он хотел видеть в составе консилиума.

– Мы сами позаботимся о том, чтобы их туда включили, – заверили гости хозяина квартиры, – Теперь скажи: сколько стоит твой труд?

На этот вопрос Патов ответить не смог. Уж слишком необычен был предмет торга, да и определенной рыночной цены он не имел. Южане сами предложили цену, и была она так велика, что он только согласно кивнул и коротко сказал:

– Пусть направляют… Сделаю, что смогу.

С тех пор прошло много лет. Виктор Георгиевич давно защитил кандидатскую, квартира у него теперь трехкомнатная, хоть и живет в ней один, а за городом, в сосновом бору, затаилась небольшая, двухэтажная дачка. Отличное место для встреч с друзьями.

А с друзьями из Средней Азии связи настолько окрепли, что рвать их – если только в этом возникнет необходимость – придется с кровью. Спецхранилище для лекарств имеет в одном месте двойные глухие стены, промежуток между которыми заполнен кипами первосортных каракулевых шкурок, которые идут на шапки и воротники в кооперативных мастерских. И вход в этот тайник знают только несколько человек, а принадлежит он его бывшему пациенту, страдавшему потерей памяти.

Магазин «Восток» только прикрытие надо же где-то встречаться всем этим кооператорам, договариваться о получении следующей партии каракуля, делить без помех прибыль и намечать планы на будущее. Да и подарки нужным людям удобнее делать через магазин. Его бывший клиент не забывал своих благодетелей и время от времени присылал дорогие вещи. Так, на всякий случай… Ведь здесь находился филиал его обширного дела. Вот и недавно прислал три шкуры снежного барса по накладной, в которой они числились как «шкуры дикой кошки». Хороши кошки! Тысяч на тридцать, наверное, потянут. Как раз хватит на женскую шубку. Но у той женщины, которая ее будет носить, никто не спросит, где она ее купила и сколько она стоит. Не осмелятся… А для тех немногих, кто может задать этот вопрос, есть в магазине накладная и в ней проставлена цена: семьдесят рублей штука. Никто сейчас не хочет рисковать: даже люди с высоким служебным положением. К тому же они не обязаны разбираться в мехах! И их не касается запрет на добычу снежного барса: это кооператоры должны думать, можно ли покупать эти шкуры у охотников? Мало кто знал, что Валерий Борисович был в этом магазине второстепенным лицом, ширмой, связующим звеном между Патовым и кооператорами. А фактическим его главой был старший продавец Анатолий Иванович Шуртов. Это он через подставных лиц закупал на огромные суммы ювелирные изделия, золото, антиквариат и отправлял все это в Среднюю Азию. Только для скупки валюты у иностранных туристов специально держал в Крыму несколько человек. Так что перемещать Шуртова с этого места на должность директора магазина было неразумно.