Южная кровь - Владимир Григорьевич Колычев Страница 10

– Что он?.. Ты говори, говори. Здесь все свои.

Отец смотрел на маму, которая входила в комнату. Семен где-то во дворе остался, но разве он свой? Уже не чужой и то хорошо.

– А что говорить? Угрожать стал!.. – Майя снова замолчала.

– Чем? – разволновалась мама.

– Всем! – вскинулась Майя.

А ведь на самом деле Варшавин способен был на все: и похитить он мог, и убить, и изнасиловать.

– Где он сейчас? – расправляя плечи, спросил отец.

– Да у железного моста яхта у него, – сказала мама.

– Поеду, скажу, пусть он только хоть пальцем попробует Майку тронуть!

– Я тебе поеду!

– Варшавин только этого и ждет… – предостерегла Майя. – Он про тебя говорил.

– Про меня?

– Не зря же в нас на свадьбе стреляли.

В комнате повисла гнетущая тишина. Отец до хруста сжимал и разжимал кулаки, но молчал.

Первой заговорила мама:

– Зря стреляли. Отец ни в чем не виноват.

– А я что сказала.

– А Варшавин что?

– Ничего. Будешь умницей, ничего, сказал, не будет.

– Умницей? – Глаза у отца налились кровью.

– Он всего лишь хотел, чтобы я ему не хамила, – сказала Майя, с тревогой глядя на него.

Одно из двух: или он разбираться к Варшавину поедет, или его инсульт хватит, и то хуже некуда, и другое.

– Все равно убью!

Отец действительно собрался ехать к Варшавину. Мама схватила его за одну руку, Майя за другую, прибежали Егорка с Витькой, откуда-то взялся Семен. Всем гуртом на отца навалились, остановили его, усадили на диван и кое-как успокоили.

* * *

Была ночь. Родион уже повернулся на бок и носом ткнулся в подушку под головой у Леры, когда на тумбочке завибрировал телефон.

– Ты участковый или где? – грубо и зло спросил Туманов.

– Спокойно, Леша, спокойно!

Фомин нарочно назвал собеседника по имени, чтобы сбить с него спесь. Кто такой для него этот Туманов? Успешный фермер и хлебороб? Да. Но прежде всего бандит, на счету у которого, возможно, не одна загубленная жизнь. Да, Родион проводил расследование, действительно на свадьбе у Коваля Туманов никого не застрелил. Но куда потом исчез его подельник, с которым он увел бандитский «общак» и сбежал из Москвы? Только Туманов и мог убить Байбакова. И это, возможно, не единственный такой эпизод в его криминальной жизни. Если задаться целью, если копнуть поглубже в прошлом, столько смертных грехов может вскрыться.

– Да я спокоен. Просто внутри все колотится. Кто такой Варшавин?

– Ничего хорошего о нем сказать не могу.

– Козел он штопаный!..

– Спокойно, Алексей Данилович, спокойно.

– Давай так, завтра ты спокойно подъезжаешь к этому подонку и говоришь… Передаешь ему от меня привет. Если я хоть раз увижу его рядом с моей Майкой, я за себя не ручаюсь… Забудь, что там было в Москве! Я отсюда, с Дона! Я его шашкой распластаю! От головы и до пят!.. Так ему, упырю, и передай!

– Ну, если общественность требует…

– Общественность только жалобы писать умеет! А я ему башку отрублю и собакам выкину!.. Все!

В трубке послышались короткие гудки.

– Что там? Опять Варшавин? – не отрывая головы от подушки, спросила Лера.

– Ты слышала?

– Кто там ему голову отрубит?

– К Майе он повадился. Отец в гневе.

– К Майе?

– Назло тебе.

– Говорить с ним будешь?

– Общественность требует… Голову ему рубить, конечно, не стану… – скривил губы Родион. – Может, просто оторвать?

– За Майю?

– За тебя. Он же из-за тебя здесь. А к Майе подкатывает, чтобы тебя позлить.

– Можешь передать ему, что я на него совершено не злюсь. – В голосе Леры звучала обида.

– Я не думаю, что это его успокоит.

– Тогда просто оторви ему голову, – зарываясь головой в подушку, едва слышно проговорила Лера.

– Завтра.

– Сейчас. Чтобы он спать не мешал. А завтра утром пришьешь голову обратно… – Лера легла на правый бок спиной к Родиону, заворочалась, повернулась на левый, обняла его. Но заснуть так и не смогла. Села, опираясь на вытянутую руку. – А у тебя точно с Майей ничего не было? – спросила она, внимательно глядя на мужа. От резкого движения с левого плеча съехала бретелька ночной сорочки, Лера поправила ее.

– Не было и быть не могло, – тихо, но четко сказал Родион.

Плечо у Леры опустилось, левая бретелька съехала снова. Поправлять она ее не стала, напротив, сбросила с плеча и вторую бретельку.

– Мне завтра к двенадцати, – загадочно улыбаясь, сказала она.

– Значит, можешь подольше поспать, – кивнул он, усаживая Леру ровно. Родион опустил бретельки до локтей, а затем освободил тело от сорочки, любуясь потрясающей фигурой супруги.

Какая может быть Майя, когда у него есть любимая Лера, самая красивая женщина в мире? Только от нее у Родиона захватывает дух. Только с ней он может быть по-настоящему счастлив.

– Мы будем всегда вместе, – сказала она, прильнув к мужу. – Только ты, и только я.

– Только мы, – прошептал он, укладывая супругу на спину.

Он и Лера – и без того единое целое, но все же существовал способ сделать их монолит еще крепче. Именно этим он сейчас и занялся, теряя голову от сумасшедших ощущений.

Глава 4

Знакомое здание в три этажа, знакомый двор, знакомые лица. Завхоз Потапыч устанавливает колонки, готовит микрофон для директрисы, народ подтягивается. Сначала линейка, затем занятия. И в школе так было, и в колледже все то же самое, что на первом курсе, что на третьем. Только вот Майя уже совсем другая. Она девушка замужняя, и нет знакомого чувства свободы. И не важно, что на мужа смотреть не хочется. Все равно флиртовать она ни с кем не будет.

– Если занятий не будет, позвонишь, я подъеду, – сказал Семен.

– Подъезжай, – угрюмо глянула на супруга Майя.

При параде она – белый верх, темный низ, все как положено. А настроение совсем непраздничное. Настроение – темный низ.

– Я дома буду.

Родители Семена жили здесь же, в Верховерском, совсем недалеко от техникума, десять минут пешком. Но лучше она в Пшеничную пешком отправится, чем к свекрови в гости пойдет. Таисия Дмитриевна женщина спокойная, мудрая, Майя ни разу не услышала от нее плохого слова в свой адрес, но с ней чувствуешь себя как на иголках.

– Побудь, – кивнула она.

– Побудь, – поморщился Семен.

– Что не так? – Майя косо глянула на мужа.

– К родителям надо переезжать. – Семен кивком указал в сторону своего дома.

– Переезжай. – Она совсем не прочь была пожить немного вдали от него.

– Вместе.

– Только не в этой жизни.

– Я серьезно… – недовольно сказал Семен.

– Серьезно? К мамочке под юбку?.. Давай уже тогда отдельно