Пер Валё - Швед, который исчез Страница 11

— Меня интересует гость, который жил у вас в гостинице одну ночь, с двадцать второго на двадцать третье июля. Вы случайно не знаете, кто тогда дежурил в ночную смену?

Портье посмотрел на настенный календарь.

— Не помню, — медленно сказал он, — ведь уже прошло четырнадцать дней. Момент, я посмотрю.

Он с минуту покопался в полочке за стойкой, нашел маленькую черную книжечку и перелистал ее. Потом сказал:

— Оказывается, это я тогда дежурил. Да, в ночь с пятницы на субботу. А кто это? Он жил здесь только одну ночь?

— Насколько мне известно, да, — сказал Мартин Бек. — Впрочем, возможно, он жил здесь и после этого, позднее. Это шведский журналист, его зовут Альф Матссон.

Молодой человек уставился в потолок и принялся грызть ноготь. Потом покачал головой.

— Нет, никакого шведа я не помню. У нас здесь мало шведов. Как он выглядел?

Мартин Бек показал ему паспортную фотографию Альфа Матссона. Молодой человек несколько секунд смотрел на нее и потом беспомощно развел руками.

— Я в самом деле не знаю. Возможно, я видел его. Но я действительно не помню.

— У вас есть какая-нибудь регистрационная книга? Какой-нибудь список гостей?

Молодой человек выдвинул ящик с картотекой и принялся перебирать карточки. Мартин Бек ждал. Ему хотелось курить, он пошарил в карманах, но сигарет там, конечно, не было.

— Нашел, — объявил портье и вытащил из ящика карточку. — Альф Матссон, Швеция. Действительно, он жил здесь одну ночь с двадцать второго на двадцать третье, так, как вы и говорили.

— И с тех пор он здесь не был?

— Нет, не был. Но он жил здесь также несколько дней в конце мая. Меня здесь тогда еще не было, я в это время как раз сдавал экзамены.

— А кто работал в тот раз?

Молодой человек задумался. Потом сказал:

— Думаю, Штефи. Или тот, который был здесь до меня, не помню, как его зовут.

— Штефи, — сказал Мартин Бек. — А он здесь еще работает?

— Она, — поправил его молодой человек. — Это девушка, Стефания. Мы подменяем друг друга.

— А когда она придет?

— Она наверняка где-то здесь. Думаю, у себя в номере. Она живет здесь, в гостинице. На этой неделе она работает в ночную смену и сейчас, наверное, спит.

— Я могу заглянуть туда? — спросил Мартин Бек. — Если она не спит, я бы хотел поговорить с ней.

Молодой человек взял трубку и набрал короткий номер. Через минуту положил трубку.

— Она не подходит.

Он поднял барьерчик в стойке и вышел из-за нее.

— Я гляну, у себя ли она, — сказал он. — Момент.

Он вошел в лифт, и Мартин Бек определил по светящемуся табло, что лифт остановился на втором этаже.

Через минуту портье вернулся.

— Ее соседка по номеру сказала, что она загорает во дворе. Подождите, я схожу за ней.

Он исчез в салоне и вскоре вернулся с молоденькой пухленькой девушкой маленького роста. На ногах у нее были босоножки, а поверх бикини клетчатое хлопчатобумажное платье-халат, которое она застегивала на ходу.

— Не сердитесь, что я вас потревожил, — сказал Мартин Бек.

— Ничего, — ответила девушка, которую звали Штефи. — Чем я могу быть вам полезна?

Мартин Бек спросил, была ли она в гостинице в соответствующие дни в конце мая. Она прошла за стойку, заглянула в черную книжку и кивнула.

— Да, — сказала она, — причем только в эти дни.

Мартин Бек показал ей паспорт Альфа Матссона.

— Швед? — спросила она, внимательно глядя на фотографию.

— Да, — ответил Марин Бек. — Журналист.

Он смотрел на нее и ждал. Она наклонила голову набок и изучала фотографию.

— Да-а, — медленно и задумчиво сказала она. — Да, мне кажется, я его помню. Вначале он получил на себя одного трехместный номер, но потом приехала советская группа, мне понадобился номер и пришлось его переселить. Он ужасно разозлился из-за того, что в том номере, который я дала ему, нет телефона. Дело в том, что у нас здесь телефоны имеются не во всех номерах. Он поднял такой шум из-за этого телефона, что мне пришлось устроить ему обмен номерами с одним из гостей, которому телефон не был нужен.

Она закрыла паспорт и положила его на стойку.

— Конечно, если это был он, — добавила она. — Тут не очень хорошая фотография.

— Вы не помните, к нему кто-нибудь приходил? — спросил Мартин Бек.

— Нет, — ответила она. — Кажется, нет. По крайней мере, насколько я помню.

— Он часто звонил по телефону? А может, ему кто-то звонил, не помните?

— По-моему, он несколько раз звонил какой-то женщине, но я в этом не уверена.

Мартин Бек на минуту задумался. Потом сказал:

— Может, вы еще что-нибудь помните?

Девушка покачала головой.

— По-моему, у него была пишущая машинка. Еще я припоминаю, что он был хорошо одет. Кроме этого, ничего особенного мне не запомнилось.

Мартин Бек положил паспорт в карман и вспомнил, что у него кончились сигареты.

— У вас здесь можно купить сигареты? — спросил он.

Девушка наклонилась и заглянула в какой-то ящик.

— Можно. — Она подняла голову. — Но у нас только венгерские.

— Подходит, — сказал Мартин Бек и получил серую мягкую пачку, на которой была изображена какая-то фабрика с высокими трубами. Он расплатился купюрой и не взял сдачу. Потом придвинул к себе по стойке шариковую авторучку и блокнотик и написал на верхнем листке свое имя и название гостиницы, где он остановился. Вырвал листок из блокнота и подал его Штефи.

— Если еще что-нибудь вспомните, может, вы будете столь любезны и позвоните мне?

Штефи взглянула на листок и нахмурила брови.

— Знаете, когда вы записывали адрес в этом блокнотике, я кое-что вспомнила, — сказала она. — По-моему, этот швед спрашивал, как ему попасть по одному адресу в Уйпеште. Впрочем, возможно, это был не обязательно он, я в этом не очень уверена. Может, это был кто-то другой. Я начертила ему что-то вроде небольшого плана.

Она замолчала. Мартин Бек терпеливо ждал.

— Я помню улицу, о которой он спрашивал, но номер дома уже забыла. У меня на этой улице живет тетя, поэтому я запомнила.

Мартин Бек придвинул к ней блокнот.

— Вы не могли бы написать название этой улицы?

Выйдя из гостиницы, Мартин Бек посмотрел на листок, вырванный из блокнота.

Venetianer ut.

Он засунул листок в карман, закурил сигарету и медленно направился вниз к реке.

VIII

В понедельник, восьмого августа, Мартина Бека разбудил утром телефонный звонок. Он спросонок оперся на локоть и несколько секунд шарил рукой в поисках трубки. Он услышал, как телефонистка что-то говорит, что именно, он не понял, а потом хорошо знакомый голос сказал:

— Да. Алло?

Мартин Бек так изумился, что забыл ответить.

— Алло, есть там кто-нибудь?

Колльберга было слышно так отчетливо, словно он находился в соседнем номере.

— Где ты?

— В кабинете, где же еще. У нас сейчас четверть десятого. Не говори мне, что ты еще валяешься в постели.

— Какая там у вас пого…

Мартин Бек осекся, сообразив, насколько глуп его вопрос.

— Идет дождь, — доверительно сказал Колльберг, — но я звоню не для того, чтобы сообщить тебе об этом. С тобой ничего не случилось?

Мартину Беку удалось сесть на спинку кровати и закурить непривычную венгерскую сигарету из серой пачки с изображением фабрики.

— Нет, нет. А в чем дело?

— Я тут немножко кое-что разузнал. Послушай, этот твой Матссон — та еще штучка.

— Как это?

— Ну, у меня создалось такое впечатление. Порядочный негодяй, по крайней мере, мне так кажется.

— И ты звонишь для того, чтобы сообщить мне об этом?

— Не совсем так. Я подумал, что тебе следует знать кое о чем. В субботу у меня совершенно не было работы и я пошел посидеть в ресторане «У кружки».

— Послушай, не хватало, чтобы ты во что-то впутался! Официально тебе об этом деле ничего неизвестно. Кроме того, ты не знаешь, что я здесь.

В голосе Колльберга прозвучала обида.

— Ты считаешь меня болтуном?

— Только иногда, — доброжелательно ответил Мартин Бек.

— Я ни с кем не разговаривал. Всего лишь сидел за столиком возле этой компании и слушал, о чем они говорят. Пять часов. Эти ребята умеют надираться, я тебе точно говорю.

В беседу вмешалась телефонистка и сказала что-то непонятное.

— Ты подорвешь государственный бюджет, — сказал Мартин Бек. — Ну, так какие там у тебя новости?

— Они несколько раз говорили о нем, об Аффе, как они его называют. Это такие субъекты, которые при каждом удобном случае начинают сплетничать друг о друге. Стоит одному ввести мяч в игру, как тут же все мчатся за этим мячом.

— Пожалуйста, не так медленно.

— Этот Молин, похоже, хуже их всех. Он-то и начал сплетничать о том, из-за чего я сейчас звоню тебе. Жаль будет, если это окажется сплошной ложью.