Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс Страница 14

Его пальцы метались над клавиатурой: «Записать, не записывать, записать, не записывать».

Вскоре «мерседес» проехал мимо дома и направился дальше, к каретному сараю — пункту его назначения. Как обычно, номерные знаки машины были закрыты.

Раньше эти апартаменты предназначались для высокопоставленных гостей, для тех, кто мог себе это позволить. Плата начиналась с двадцати тысяч за ночь, и это только за пансион. В апартаментах были лучшие вина и крепкие алкогольные напитки, кухня для гурманов с полным оборудованием, мраморной парной, шведским душем, двумя каминами и полным набором электронной аппаратуры, включая отдельные телефонные линии с программными средствами и многочастотными шифраторами голоса, исключающими возможность засечь выходящие звонки.

Николсон вернулся к общему виду гостиной, где, как и было приказано, уже ждали две девушки. Они знали только то, что клиент приедет один, а им за вечер заплатят в полтора раза больше, то есть четыре тысячи каждой.

Когда дверь с парковки внизу открылась, обе встали и начали прихорашиваться.

Николсон напрягся, наблюдая, как Зевс входит в комнату. Выглядел он как любой другой клиент: отглаженный синий костюм, кейс, бежевое пальто, перекинутое через руку.

Кроме одного — Зевс носил маску. Всегда. Черную. Как у палача.

— Привет, дамы. Вы очень милы. Очаровательны. Готовы?

Он всегда говорил одно и то же.

И говорил низким, слишком низким голосом, скрывая обычный.

Еще одна деталь маскировки.

Кто же этот могущественный и богатый мерзавец?

ГЛАВА 37

Разглядывая двух девушек через узкую прорезь в маске, Зевс решил, что обе они сногсшибательны, глаз не оторвать. Одна — высокая, с длинными темными волосами и алебастровой кожей. Вторая — маленькая брюнетка, скорее всего мексиканка.

Их явно научили не спрашивать про маску, о том, кто он такой, и вообще не задавать никаких вопросов личного характера. Это хорошо — настроение его оставляло желать лучшего.

— Думаю, мы сегодня прекрасно проведем время, — сказал он. Пока им больше ничего не нужно знать, да и он сам, пожалуй, еще не определился с тем, как пройдет сегодняшняя ночь, понимал только, что все под его контролем. Ведь он — Зевс, что ни говори.

Они представились — Кэтрин и Рената.

— Можно взять ваше пальто? — спросила соблазнительная Кэтрин. — Хотите что-нибудь выпить? Что именно? У нас есть все.

— Спасибо, ничего не надо. — Зевс говорил вежливо, но со странной сдержанностью. Он никогда не касался ничего вне спальни. Его люди знали об этом и вели себя соответственно.

— Давайте войдем. — Зевс пошел впереди. — Вы самые прекрасные девушки из всех, кого я тут видел. Я даже не могу сказать, которая из вас краше.

В спальне все уже было подготовлено: окна задернуты шторами, на столике — бутылка водки «Серый гусь», новая коробка латексных перчаток и больше ничего — ни безделушек, ни ковров, ни белья на кровати. Матрас покрывала только резиновая простыня.

— Интересно! — Кэтрин села и провела ладонью по резине. — Интерьер в стиле «Раббермейд»?

Зевс, не ответив Кэтрин, велел девушкам раздеться, затем разделся сам. Маску не снял. Все свои вещи аккуратно сложил на комоде, чтобы покинуть клуб в таком же виде, в каком приехал.

Наконец он открыл свой кейс.

— Я собираюсь связать вас, девушки, — сказал он. — Ничего страшного. Вас ведь предупреждали? Отлично. Вам когда-нибудь надевали наручники?

Застенчивая Рената отрицательно покачала головой. Кэтрин, призывно посмотрев на него, кивнула.

— Раз или два, — ответила она. — И знаете что? Я так и не научилась быть хорошей девочкой.

— Не делай этого, Кэтрин, — произнес Зевс. Она посмотрела на него так, будто не понимала, о чем он толкует. — Не изображай ничего. Пожалуйста. Будь самой собой. Для меня это важно.

Он бросил пару наручников на кровать.

— Наденьте их. Мне хотелось бы, чтобы вы поделились. Один наручник на каждую.

Пока девушки застегивали наручники, Зевс натянул перчатки и вынул из кейса все остальное: еще пару наручников, моток веревки, два красных резиновых кляпа с черными кожаными ремешками.

— Теперь ложитесь на спину, — распорядился он и приблизился сначала к Ренате. Теперь Зевс уже видел нечто интересное: растущее беспокойство в ее глазах, первые признаки страха.

— Дай мне свою свободную руку. — Он закрепил руку наручником за спинку кровати. — Спасибо, Рената. Ты очень мила. Люблю сговорчивых женщин. Это мой недостаток.

Зевс подошел к другой стороне кровати. Кэтрин немного выгнула спину и расширила глаза, но страха в них он не заметил.

— Пожалуйста, не обижайте нас. Мы сделаем все, что вы захотите. Обещаю, — сказала Кэтрин.

Она злила его — уже. Словно идиотка-жена, выполнявшая свою обязанность по соитию. Прикрепив ее руку к стойке кровати последним наручником, Зевс запихнул ей в рот кляп. Иначе она скажет что-то еще и испортит весь вечер.

— Ты все еще играешь роль и делаешь это плохо, — проговорил он. — Уж извини, ты меня немного злишь. Я себе не нравлюсь, когда злюсь. Тебе тоже не понравится.

Зевс с силой затянул ремешок от кляпа у Кэтрин на затылке, а он был мужчиной мощным. Девушка пыталась что-то сказать, но издала только нечленораздельные звуки. Он причинил ей боль. Отлично! Она это заслужила.

Отступив и посмотрев на нее, Зевс увидел, что выражение ее лица изменилось. Теперь она боялась его. Это невозможно сыграть.

— Уже лучше, — похвалил он ее. — А теперь я придумаю что-то еще, и ты станешь играть еще лучше. Например, попробуем вот это. Что ты об этом думаешь?

Сунув руку в кейс, Зевс достал оттуда электрошокер и щипцы.

— Кэтрин, ты делаешь успехи. Твои достижения великолепны, все видно по глазам.

ГЛАВА 38

Николсону казалось, будто он всю ночь пил кофе, а не дорогое виски. Он прищурился, желая совсем немного — рюмку на сон грядущий, снотворное и несколько часов сна без мучительных мыслей.

Однако дело сделано. Он стер информацию с жесткого диска и унес его с собой. Он записал игрища Зевса с двумя девушками. Он видел это шоу ужасов. Теперь вопрос в том, что с этим делать?

Можно проездить всю ночь, затем положить эту штуку в свой банковский сейф и никогда к нему не возвращаться. С другой стороны, подумал Николсон, на всякий случай разумнее держать его где-то поблизости.

Николсон никогда не предполагал, что эта его афера будет длиться вечно. Тайный клуб и грязный шантаж заставляли его балансировать на острие ножа. Зевс все осложнял, и этот псих не выказывал желания притормозить.

Чтобы покончить со всем этим, Николсону следовало исчезнуть, причем чем скорее, тем лучше.

Пока он ехал, его планы то и дело менялись.

На офшорном счету Николсона на Сейшелах лежало около двух миллионов. Еще сто пятьдесят тысяч поступят от Темпла Сьютера, и он рассчитывал хорошо заработать на вечеринке Ал-Хамада, намеченной на следующую неделю. Николсон надеялся получить столько же, если не больше. На всю жизнь этого не хватит, но наверняка достаточно, чтобы слинять из страны и некоторое время пожить комфортно. Два года точно, а может, и дольше.

Он полетит через Цюрих и затаится там на несколько недель, пока не получит второй паспорт. Многие страны продают недвижимость, стоит особо присмотреться к Ирландии. Оттуда он улетит куда угодно, возможно, на Восток. Николсон много раз слышал, что в Бангкоке торговля плотью приносит сногсшибательные доходы. Не пора ли проверить?

Но сначала нужно решить вопрос с Шарлоттой.

Черт, о чем он думал, женившись на ней? Неужели полагал, что удастся превратить этот кусок сырой глины в нечто стоящее? Когда они встретились, она была ничтожной учительницей в Лондоне; теперь стала ничтожной домохозяйкой в Америке. В этом смысле жизнь жестоко пошутила с ним.

Одно вполне очевидно: миссис Николсон не присоединится к нему в поездке на Восток или куда бы он ни собрался. Вопрос только в том, найдет ли он кого-то, чтобы прикончить ее — еще один труп, за него и двадцать — тридцать тысяч не жаль. Все, что угодно, лишь бы она не подняла волну после того, как он исчезнет.

Домой Николсон добрался в пятом часу утра. Мозг его все еще усиленно работал, когда он спускался по пологому холму к дому. Николсон едва не въехал в зад черного джипа, стоявшего прямо напротив гаража.

— Какого черта?

Сразу мелькнула мысль о диске в бардачке и Зевсе. Господи, неужели кто-то знает, что он сделал запись? Может ли это быть?

Не желая ничего выяснять, Николсон дал задний ход, но даже с этим опоздал.

У его окна стоял толстяк, направив на него пистолет и качая головой: «Нет».

ГЛАВА 39

Кто это? Бандиты Сопрано? С позиции Николсона, именно так все и выглядело.