Фридрих Незнанский - Воронежские страдания Страница 14

И вот тогда «подписавшийся» пришел к выводу, что у Корженецкого могут быть собственные конкретные причины избавиться от угрозы. Потому что если не уберет Коржа он, вынужденный теперь уже выступать в роли киллера, то Щербатый легко найдет за триста тонн любого другого исполнителя. А что именно так и случится, можно не сомневаться, надо просто знать Щербатого. Но из тухлой ситуации есть реальный выход. Те же триста тонн — на бочку, и Щербатый откинет копыта. Короче, желаешь перекупить свою судьбу, действуй. Потому что исполнитель — вот он. И никаких свидетелей рядом.

Выбор пришлось делать немедленно. И Георгий Витальевич вынужден был его сделать. К сожалению, конечно, ситуация-то понятная…

Что еще надо? А совсем немного для начала. Нужна четкая цветная фотография, на которой должен лежать клиент с дыркой во лбу. Рана легко рисуется гримом или клюквенным вареньем. Но сделано должно быть грамотно. Для чего она нужна? Чтобы предъявить Щербатому, потому что другими способами к нему сейчас и не подобраться. А он в обязательном порядке потребует документального отчета. Сам кидал других, не грех и его кинуть.

А вот окончательный расчет с Корженецким, — это можно произвести и потом, попозже, исполнитель сам позвонит. Однако никаких подстав, засад и погонь быть не должно. Жора ведь понял уже, наверное, что достать его — для профессионала большого труда не составит.

Ну и всякие недвусмысленные предупреждения последовали — по поводу Кати и малолетних Маши с Леночкой, отправленных им в Курск к своей родне.

Сказано было также и о том, как обойтись с фотографией: положить в конверт и ждать команды, где его оставить. В общем, условия довольно сносные, если бы не сам факт заказа на устранение сумасшедшего соперника. Отвык уже от таких решений Корженецкий. Но… делать нечего, пришлось принять условия.

Он проводил гостя, унесшего с собой и конверт с авансом, закрыл за ним дверь, а когда почти сразу же выглянул в дверное «очко», на площадке никого уже не было. Ловким оказался мужик-то…

Но еще больше удивился бы Георгий Витальевич, если бы узнал, что весь его разговор с неизвестным, фактически в ультимативном порядке предложившим свои услуги по устранению бывшего партнера по бизнесу господина Щербатенко, был записан на чувствительный диктофон. И условия работы, и сумма гонорара, наконец, его согласие на физическое устранение противника, и даже комментарии по поводу передачи аванса.

На следующий день, когда Георгий Витальевич рассказал своим помощникам про визит позднего гостя и выдвинутые тем условия, сотрудники только головами качали: всех запросто обвел вокруг пальца. И ведь как подготовился! Тут тебе и голос, так похожий на речь соседа, и освещение, при котором ничего толком не разглядишь, не запомнишь, и слежка за семьей, вплоть до билетов до Курска. Нет, один человек не мог бы сделать столько дел сразу, наверняка тут у них действует целая организация. Даже странно, что наемный киллер столько лет просидел за колючкой, а ремеслу своему не разучился. Так размышлял начальник СБ. Значит, лучше пока выполнять поставленные им условия — имелась в виду фотография — и ждать, пытаясь проследить, где и когда он проколется. А юрист соображал, как сделать, чтобы денег не отдавать. Какую ловушку можно подстроить киллеру в финансовом плане…

А о том, что у хозяина семья — фактически по-прежнему на мушке, что у Георгия Витальевича никогда не было намерений «заказывать» или убивать кого бы то ни было, об этом они как-то совсем и не думали. Вот же что с людьми большие деньги делают! К чему приводят!

Смотрел на них Корженецкий и думал, что помощнички у него мало чем отличаются от киллера. Но у того, судя по разговору, хоть какие-то свои принципы сохранились, правильные, неправильные — другое дело, однако ж они у него есть, а у этих жажда сохранения денег оказалась выше опасений за собственную жизнь. Неужели воистину почитают себя бессмертными?..

Значит, предлагают продолжать разыгрывать этот кем-то придуманный и срежиссированный спектакль?..

Вот ведь странное дело, несмотря на полнейшую абсурдность ситуации, окружающие Корженецкого считали, что угроза действительно очень серьезная. То есть, другими словами, проще откупиться. Или сделать вид. Но при этом желательно все-таки взять шантажиста за задницу. Как это совершить — вопрос профессиональной чести, — такой итог подвел начальник СБ. Но было заметно, что если с собственной честью у него был полный порядок, то с необходимыми для ее защиты средствами дело обстояло с точностью до наоборот. Короче, пока — только слова, слова, слова…

А вот юриста, обеспокоенного финансовой стороной дела, в свою очередь, совсем не волновал главный вопрос теперь уже его профессиональной чести: ведь, по сути, Корженецкий, то есть его конкретный во всех отношениях шеф, пусть и вынужденно, но сделал же заказ на убийство! И как оно все теперь сообразуется с законом? Или «замочить» партнера — по-прежнему в порядке вещей?

Словом, подходил к печальному и суровому выводу Георгий Витальевич, рассчитывать на понимание и поддержку ближайших помощников ему, увы, не приходилось. И, таким образом, он сам, хотел того или нет, становился преступником. На что указать ему теперь мог любой, кто захотел бы занять его место в бизнесе. Точнее, отобрать его. Да тот же юрист. В каком бы составе лиц ни принималось вынужденное решение, отвечает-то за все голова. Тот же юрист — сбоку припека…

И еще Корженецкий подметил неожиданно одну деталь, ранее им не замечаемую. «Ближний круг» слишком заинтересованно обсуждал возникшую проблему, но ни разу не возник вопрос о безопасности Кати с дочерьми, словно они уже были списаны, удалены с шахматной доски, на которой планировались различные варианты защиты. Похоже, их увлекала сейчас сама игра, а не ее конечные трагические, в любом случае, результаты. И возник вопрос: та ли это команда игроков вообще?

Кстати, и по поводу собственной «крыши» у него почему-то возникли те же самые сомнения. Тут, показалось ему, в общем-то, был прав этот киллер: деньги сорвут за обеспечение безопасности приличные, а сделать ничего не смогут. Никому нельзя верить… Получается, что можно — только убийцам, как это ни грустно…

Сам достаточно приличный в прошлом, в юности, шахматист, Георгий Витальевич помнил громкие и не очень истории с тренерами великих мастеров, которые иной раз и при определенных условиях сдавали своих патронов своим же коллегам из противоположного стана. Тонко, красиво сдавали, оставаясь при этом в тени и даже в прежней славе. Шахматная партия — это ведь не только высочайшее мастерство и твердые убеждения, это еще и огромные денежные суммы, целые состояния. И между этими нравственными и материальными категориями нередко существуют как прямые и тесные связи, так и несокрушимые силы отторжения.

Он уже четко ощущал, что делает, или, точнее, поторопился сделать ошибку, и если теперь все оставить как есть, как складывается по воле нелепого случая, он может потерять в дальнейшем не только уверенность в себе и в своем деле, но и само дело, и самого себя. Значит, не помощники?.. Выходит, так…

И пришла новая мысль. Точнее говоря, эта мысль где-то в глубине сознания потихоньку копошилась, шевелилась, будто бабочка в коконе, пока наконец не почувствовала силы разорвать паутину сомнений и расправить собственные крылышки. В общем, ее время наступило. Прервав совещание, Корженецкий отправил помощников работать, а сам полез в свои старые записные книжки, которые, как всякий серьезный бизнесмен, никогда не выкидывал, а складывал в сейфе. Кушать не просят, а вдруг что-то потребуется?

Долго копаться и не пришлось, потому что поиск велся целенаправленно, а постоянный порядок в информационных материалах был коньком Георгия Витальевича. Уже спустя короткое время он звонил в Москву, набирая служебный номер телефона старшего следователя Генеральной прокуратуры, который в прямом смысле уже однажды спас его, вытащив с этапа, с которым осужденный Корженецкий отправлялся в далекую мордовскую колонию по абсурдному обвинению в убийстве своего же товарища и коллеги по бизнесу. Впрочем, абсурдной ситуация казалась лишь самому Георгию Витальевичу, ну отчасти и его адвокату, который все же склонялся к расхожей мысли о том, что дыма без огня не бывает, но… такова, мол, адвокатская работа: интересы клиента превыше всяких твоих убеждений. И потому он еще не сдавался, шевелил мозгами…

Так они все думали, а вот московский следователь, всего лишь один в бригаде себе подобных, усомнился. И доказал правоту своих сомнений. К сожалению, он позже отказался от благодарственной встречи со спасенным осужденным, отказался и от хорошего дорогого подарка. Но, может, это произошло в немалой степени и по той причине, что миссию «высказать благодарность» взял на себя адвокат, считавший, кстати, что только благодаря его адвокатским стараниям, или настойчивости, дело было пересмотрено и назначено новое расследование.