Фридрих Незнанский - Секретная сотрудница Страница 15

Аналогичную загадку Александр Борисович обнаружил и на страницах фотоальбома. Первые снимки в нем датировались началом пятидесятых годов. Ни детских фотографий профессора, ни лиц его родителей и родственников в альбоме по известным причинам не оказалось. Зато было много снимков жены и маленького сына. Того самого Яшки-подлеца, о котором упоминал доктор Градус. Многие фотографии были сделаны на даче в Фирсановке. Однако вовсе не они привлекли внимание Турецкого. Альбом был оформлен в хронологическом порядке и тоже отличался скрупулезной аккуратностью. На этом фоне отсутствие нескольких снимков, датируемых концом семидесятых — началом восьмидесятых годов, выглядело довольно странно. Тем более что сами фотографии были, что называется, вырваны с мясом… Что было на этих снимках? Кто и почему их вырвал? И наконец, когда это про изошло?

Пригласив домработницу, которая обслуживала профессора уже около десяти лет и хорошо знала в доме каждую вещь, Александр Борисович показал ей альбом и спросил: как она может объяснить странные пустоты на его страницах? Женщина была взволнована и озадачена. Разумеется, она, с разрешения покойного, иногда просматривала альбом. В последний раз — где-то в начале лета. И по ее утверждению, все фотографии тогда были на месте! Турецкий почувствовал, что напал на след. Это была еще одна загадка. К сожалению, какие именно снимки исчезли, женщина так и не сумела припомнить…

Осмотр квартиры длился несколько часов. Затем, прихватив с собой в качестве вещественных доказательств телефонную книжку и семейный альбом профессора, Александр Борисович вернулся в Генпрокуратуру, где его с нетерпением уже поджидал Меркулов.

— Невероятно! — только и произнес он, узнав о случайном появлении Кулика и подробностях авиакатастрофы в Белграде.

— Разве ты не веришь в собственную теорию? — усмехнулся Турецкий.

— Честно говоря, я придумал ее только вчера, — признался Константин Дмитриевич. — И совершенно не предполагал, что она так скоро подтвердится… Знаешь, Саша, мне почему-то кажется, что убийство Карла Имантовича и этот таинственный «левый» груз — звенья одной преступной цепи.

— Я просто уверен в этом! — заявил Турецкий. — Интуиция подсказывает. Не удивлюсь, если эта цепочка заведет нас очень далеко. И высоко…

— Вот именно, — задумчиво кивнул заместитель генерального прокурора. — Меня настораживает возможная причастность к делу спецслужб. Впрочем, это пока только предположения… Главное, чтобы твой Кулик действительно представил нам доказательства фальсификации протокола. Скажи, а почему ты сразу ему поверил? Вдруг это все провокация?

— Исключено. Я же говорил: мы вместе учились. И потом, до сих пор я довольно неплохо разбирался в людях.

— И все-таки это просто невероятно… — покачал головой Меркулов. — А квартира профессора? Тебе удалось что-нибудь там обнаружить?

— Решай сам. — И Турецкий предъявил другу свои загадочные доказательства.

— Ты прав, — согласился Константин Дмитриевич. — Все это нуждается в самой тщательной проверке. Помнится, в свое время одно-единственное слово помогло нам раскрыть убийство Ракитина.

— Что едва не стоило тебе жизни.

— Да, если бы не Карл Имантович. И бедная Риточка. До сих пор не могу ее забыть…

— Я тоже, — вздохнул Турецкий, вспомнив свою расстрелянную любовь.

— Удивительно, как все в жизни взаимосвязано! Пятнадцать лет прошло — и вот как неожиданно отозвалось.

— И как еще отзовется? Ведь мы только слегка копнули это дело…

— Кстати, Саша, — спохватился Меркулов. — За всей этой свистопляской, надеюсь, ты не забыл, что завтра у тебя день рождения? Мы с Лелей уже приготовили тебе подарок.

— День рождения? — удивился Турецкий. — Действительно, чуть не забыл. Сколько же мне стукнет? Кажется, тридцать девять. Да, Костя, стареем…

— Кто бы говорил! — по-отечески улыбнулся Константин Дмитриевич. — Тоже мне старик выискался! Любопытно посмотреть, как ты запоешь, когда проскрипишь до моих лет! Тридцать девять ему стукнет… Эх, Саша, мне бы твои годы, — мечтательно вздохнул он.

— И что тогда?

Друзья выразительно переглянулись.

— Я возвращался на рассвете, — тихонько пропел Меркулов. — Был молод я и водку пил…

— И на цыганском факультете… — подхватил Турецкий.

— …образованье получил! — в один голос закончили оба.

…Объятая волнением и тревогой, Рита вернулась домой почти затемно. Страшная весть о самоубийстве ее вчерашнего клиента потрясла девушку буквально до глубины души. По правде говоря, она и раньше не питала особых иллюзий относительно характера своей нынешней работы, но теперь она показалась ей отвратительной.

До сих пор Рита оправдывала себя тем, что, как ни избито это звучит, изощренно мстила за свою поруганную любовь. Лично против мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, она не имела ничего. Кроме того, что все они были мужчинами. А значит, несли коллективную ответственность за пережитые ею страдания. И потом — все они шли на это совершенно добровольно… Однако до сегодняшнего дня ей даже в голову не приходило, что все может закончиться так ужасно!

Чем больше Рита думала о случившемся, тем сильнее злилась на свою так называемую подругу Ленку Никулину, которая вольно или невольно втянула ее в эту грязную историю. Сразу по приезде в квартиру матери она снова принялась ей звонить. Но телефон у Ленки по-прежнему не отвечал. И это молчание только укрепило Риту в ее самых худших подозрениях.

Разумеется, спокойно заниматься уборкой в таком состоянии было немыслимо. Наскоро протерев всюду пыль, Рита принялась за цветы. Но руки у нее от волнения дрожали, и она случайно разбила один из цветочных горшков…

Потом она долго бродила по городу. По обыкновению заходила в магазины. Разглядывала или примеряла вещи. Но отвлечься от тревожных мыслей так и не смогла. Ясно, что теперь на этой работе она не задержится. Уж лучше снова жить впроголодь или торговать картинами на вернисаже!

В подъезде Ритиного дома, как всегда, было темно. Казалось, дорогим соотечественникам доставляло особое удовольствие бить или выкручивать лампочки. Впрочем, Рита не боялась темноты. А на всякий случай у нее был при себе газовый баллончик.

Выйдя из лифта, она нетерпеливо запустила руку в сумочку, нащупывая ключи, но внезапно услышала негромкий и вкрадчивый голос:

— Маргоша…

Рита вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла злополучная Ленка Никулина! В руке у нее была модная спортивная сумка. На смазливой мордашке ярко пламенел слегка замаскированный крем-пудрой огромный фонарь. И вся она была какая-то непривычно жалкая, точно побитая собачонка.

— Ты?! — изумилась Рита.

— Маргошенька, — всхлипнула Ленка. — Миленькая… Пусти меня, пожалуйста. Я… Я сейчас тебе все объясню…

В первое мгновение Рита готова была просто взорваться от возмущения. Но, присмотревшись к подруге, невольно сменила гнев на милость.

— Ну, заходи…

Когда за ними захлопнулась дверь, Ленка неожиданно разревелась.

— Что с тобой? — удивилась Рита.

Вместо ответа подруга бросилась ей на грудь и заревела еще громче. Пришлось насильно отвести ее на кухню, усадить за стол и напоить холодной водой.

— Да что случилось?! — раздраженно вырвалось у Риты.

— Маргошенька, лапушка, — сквозь слезы загундосила Ленка. — Пожалуйста, спаси меня… Он псих! Извращенец! Он… Вот, — воскликнула она, распахнув на груди блузку, — посмотри, что он со мной сделал!

На обнаженных плечах и груди девушки красовались весьма недвусмысленные порезы.

— Господи, — ошеломленно прошептала Рита. — Что это?

— Это все он, — жалко всхлипывала Ленка. — Вообразил себя вампиром и всю меня изрезал. Крови ему захотелось! Я от него еле вырвалась… А этот гад еще пригрозил, что, если пикну, вообще меня прибьет! У-у… Мне нельзя домой. А-а… Пожалуйста, Маргоша, ну можно я пару дней поживу у тебя?

Рита опешила.

— Но почему ты не пошла в милицию?

— Ты что, спятила?! — встрепенулась Ленка. — Да он же сам в милиции работает! Вернее, в частной охране. И вообще у него все схвачено… Маргошенька, ну, пожалуйста!

Еще немного, и она готова была грохнуться на колени.

Рита с досадой поджала губы.

— Ладно, оставайся, — вздохнула она, опустив глаза, чтобы не видеть униженного взгляда подруги. — Но за это тебе придется рассказать мне все о тех делах, которые ты крутишь на работе. Ты знаешь, что я имею в виду. Рассказать все! Понятно?

— Ага… — заметно успокоившись, кивнула Ленка. — Конечно, я все тебе расскажу… Извини, что так получилось. Я правда не хотела… Так я остаюсь? Ой, ты просто чудо, Маргоша!.. Слушай, а где у тебя вешалки? У меня тут столько всякого барахла…