Джеймс Паттерсон - Алекс Кросс. Территория смерти Страница 15

Теперь единственным препятствием на моем пути была моя восьмидесятивосьмилетняя прабабка. Но препятствие она представляла собой весьма серьезное, поскольку отказалась выходить из своей комнаты и просидела там до тех пор, пока я не отправился на работу, так и не обмолвившись ни единым словом о том, где находится «конфискованный» у меня заграничный паспорт.

А без паспорта, как вы понимаете, я смог бы доехать только до аэропорта.

Глава двадцать девятая

В тот вечер я решил попотчевать Нану лекарством из ее, так сказать, собственной аптечки. Подождав, пока заснули дети, я прошел к ней в комнату и увидел ее в любимом кресле для чтения. Она склонилась над мемуарами диктора Би-би-си Линн Трасс.

— Что это? — Нана с подозрением посмотрела на толстую папку из манильского картона, которую я сжимал в руках.

— Новые статьи. Из той серии, что ты так любишь. Хочу, чтобы ты их прочитала, Нана. Там об убийствах, вероломстве, насилии и геноциде.

В статьях, которые я передал Нане, описывались преступления банды убийц, оперировавших в округе Колумбия. В частности, в папке находились два больших, хорошо написанных очерка из «Пост», посвященные убитым семьям и снабженные многочисленными фотографиями. Среди них были снимки, запечатлевшие убитых в их лучшие времена, когда все они еще носили на плечах собственные головы.

— Алекс, я уже сказала тебе все, что думаю по этому поводу. Мне отлично известно, как происходили убийства, и я больше не хочу возвращаться к этой теме.

— Я тоже.

— У тебя нет никакой необходимости совать нос в каждую дырку. Откажись хотя бы от этого дела, очень тебя прошу.

— Хотел бы, да не могу.

Я положил папку Нане на колени, поцеловал ее в теплую макушку и направился к двери.

— Вот упрямица, — пробормотал я себе под нос, выходя из комнаты.

— От упрямца слышу! — бросила Нана мне в спину.

Глава тридцатая

Утром я спустился в гостиную около пяти тридцати и очень удивился, увидев, что Дженни и Али уже поднялись с постели. Нана стояла спиной ко мне у плиты и колдовала над неким блюдом, от которого изумительно пахло корицей.

Я почувствовал, что меня поджидает ловушка.

Дженни взяла со стойки стаканы с апельсиновым соком и поставила на стол, застеленный белоснежной скатертью. Передо мной красовалось надраенное до блеска столовое серебро и лежала крахмальная салфетка, перехваченная кольцом.

Али уже сидел на своем привычном месте и с аппетитом ел овсяную кашу с молоком. Отсалютовав мне испачканной в каше ложкой, он возгласил:

— Отец уже здесь.

— Какая приятная неожиданность, — намеренно громко произнес я.

Нана даже не повернулась, хотя слышала мои слова.

Лишь в эту минуту я заметил окаймленную желтой тесьмой большую карту Африки, прикрепленную липкой лентой к дверце холодильника.

А потом, опустив глаза, увидел лежавший на столе между приборами и салфеткой свой заграничный паспорт.

— Не скрою, — сказала Нана, повернувшись ко мне, — что общаться с тобой при жизни было довольно приятно.

Глава тридцать первая

Оперативник ЦРУ Йен Флаэрти временно исполнял обязанности сиделки у перепуганной семьи, обитавшей в центре Порт-Харкорта в Нигерии. У приехавших из Америки состоятельных родителей похитили сына и дочь, и все люди, находившиеся в гостиной, собрались около телефона в ожидании, когда похититель позвонит и назовет сумму выкупа. Нечего и говорить, что обстановка в комнате была самая удручающая.

Только не это, подумал Флаэрти, когда зазвонил его сотовый и все как по команде повернули к нему головы.

— Боюсь, этот звонок не имеет никакого отношения к нашему делу. — Вынув из кармана телефон, Флаэрти вышел в сад, начинавшийся сразу же за стеклянной дверью гостиной.

Звонили из Америки. Опять, наверное, что-нибудь срочное.

Флаэрти приложил сотовый к уху и услышал голос Эрика Дана, сотрудника из его департамента, но занимавшего более высокую должность.

— Вырисовывается весьма пикантная ситуация. Детектив Алекс Кросс из отдела убийств управления полиции округа Колумбия направляется в Нигерию. Прибудет в столицу рейсом «Люфтганзы» номер 564 в четыре часа тридцать минут вечера. Тигр все еще в Лагосе? — спросил Дана.

— Он здесь, — ответил Флаэрти.

— Вы лично видели его?

— Видел… Хотите, чтобы я встретил детектива в аэропорту?

— Оставляю это на ваше усмотрение.

— Возможно, будет лучше, если я все-таки встречу его. Алекс Кросс, говорите? Позвольте мне как следует обдумать создавшееся положение.

— Обдумайте. Помните только, что вам придется взять его под свою опеку. С ним ничего не должно случиться… Если, конечно, он сам не станет слишком уж лезть на рожон. Дело в том, что в Вашингтоне у Кросса большие связи и его влиятельные друзья очень хорошо к нему относятся. А ни мне, ни вам не нужны неприятности. Особенно в этой стране.

— По-моему, вы слишком поздно вспомнили об этом. — Флаэрти неприятно-цинично засмеялся.

Потом повернулся и отправился успокаивать несчастных родителей, чьи дети к этому времени почти наверняка были мертвы.

Но заплатить выкуп им придется в любом случае.

Глава тридцать вторая

Что ж, теперь определенно можно сказать, что расследование приняло новый оборот. Неизвестно только, к лучшему это — или к худшему.

В самолете, следовавшем рейсом Вашингтон — Франкфурт с промежуточной посадкой в Лагосе, почти не осталось свободных мест, и в салоне было очень шумно, по крайней мере в течение первого часа перелета. По этой причине и от нечего делать я стал играть в детскую игру, размышляя, кто из пассажиров выйдет в Лагосе, а кто продолжит полет в Германию, но вскоре мной овладели куда более серьезные и мрачные думы.

Сначала я вспомнил все события, предшествовавшие этому полету. Я так углубился в свои воспоминания, что добрался до тех далеких дней, когда мы с Элли любили друг друга, а потом, неожиданно, вновь вернулся к сегодняшним семейным проводам и крайне отрицательному отношению к моей поездке Наны.

Прощальный — не дай, конечно, Бог — подарок Наны лежал у меня на коленях. Это был томик воспоминаний нигерийского писателя Воле Сойинка: «Если собрался уходить, уходи на рассвете». Нана не забыла вложить в книгу семейное фото, которое запечатлело Дэймиена, Дженни и Али, весело проводивших время в «Диснейленде». На снимке, сделанном около года назад, за детьми гнался актер в облачении Микки-Мауса. Дети смеялись.

Нана также не поленилась подчеркнуть для меня изречение на языке йоруба на титульном листе: «Приближаясь к почтенному возрасту, человек перестает ввязываться в битвы».

Мне пришло в голову, что таков ее способ оставить последнее слово за собой. Но как ни странно, подчеркнутая Наной фраза, призывавшая к мудрости и сдержанности, лишь укрепила меня в мысли добиться за время поездки той цели, к которой я так стремился.

Я решил, что, несмотря на все препятствия и враждебное окружение, обязательно найду убийцу Элли и ее семьи. Ведь это мой долг. Ибо я — Алекс, победитель драконов!

Глава тридцать третья

— Ага, Сойинк! Писатель, объясняющий все на свете. Вам приходилось читать его раньше?

Секунду или две я не отдавал себе отчета в том, что в проходе рядом со мной остановился какой-то человек, а подняв на него глаза, обнаружил самого низенького священника, какого когда-либо видел. Уточняю: не самого низенького человека, но именно низенького священника. Его белый воротничок находился как раз на уровне моих глаз.

— Нет, не приходилось. Эта книга — первая, — ответил я. — В сущности, это прощальный подарок моей бабушки.

Глаза священника заблестели, а сам он оживился еще больше.

— Она что — нигерийка?

— Ничего подобного. Просто хорошо начитанная американка.

— Увы, нет в мире совершенства. — Священник добродушно рассмеялся, чтобы я, не дай Бог, не воспринял его слова как оскорбление. — «Приближаясь к почтенному возрасту, человек перестает ввязываться в битвы». Это пословица племени йоруба.

— Вы принадлежите к этому племени? — спросил я. Мне показалось, что он говорит с нигерийским акцентом, но я был не в состоянии отличить язык йоруба от языка игбо, хауса или других.

— Да, я йоруба и христианин, — сказал он, а потом, подмигнув мне, добавил: — Или христианин из племени йоруба, как ответил бы наш епископ, если бы вы спросили у него об этом. Ой, что-то я разболтался… Надеюсь, вы никому не скажете о том, что я вам тут сейчас наговорил?