Алексей Макеев - На ринге ствол не нужен Страница 15

– Я разберусь, – небрежно отмахнулся Гуров. – Где вход в спортклуб?

Еще одно минутное колебание, но уверенность, которую источал Гуров, сыграла в этих колебаниях мужчины решающую роль.

– Пройдете через зал и направо, – сказал он. – Последняя дверь по коридору.

– Спасибо, братан, – Гуров хлопнул его по плечу и решительно толкнул от себя входную дверь.

Сыщики миновали вестибюль, затем бар, прокуренный и набитый до отказа уже полупьяными посетителями, и свернули направо. Отгороженный от бара зеленой драпировкой коридор тянулся в глубь помещения. Слева и справа располагались многочисленные ламинированные двери без каких-либо табличек и опознавательных знаков. Сыщики не стали задерживаться ни у одной из них, а целенаправленно прошли к самой дальней и настойчиво постучали. Им открыли не сразу. Гуров чувствовал, как их со Стасом изучают через вмонтированный в дверь глазок. Наконец щелкнул замок. Перед ними стоял высоченный амбал в два с лишним метра ростом и с угрожающе развитой мускулатурой. Прямо от раскрытой двери за спиной амбала вниз уходила лестница, заканчивающаяся еще одной дверью, сваренной из металлических прутьев.

– Чего надо, уроды? – поприветствовал их амбал.

– Фильтруй базар, баклан, – окрысился Гуров. – За такое и ответить недолго. Фролов здесь?

– Вы ошиблись дверью, ребята…

– Я сказал тебе, фильтруй базар. Мы всегда знаем, в какую дверь нам надо входить. Понял? Нам нужен Фролов, мы в курсе, что он там, внизу, так что давай пошевеливайся и отворяй ворота. Босс тебя не погладит по головке, если я скажу ему, что ты тут права качал на кого не надо. Рубишь фишку, баклан?

– Здесь вход только для членов клуба, – первичная напористость здоровяка исчезла, Гуров заставил его растеряться. – Вы члены клуба?

– Ты сам член, понял? Я только что с зоны снялся и прямиком к твоему пахану. У меня не было времени заполнять ксивы для вступления в ваш долбаный клуб. Зато членские взносы я, почитай, заплатил. Шесть годков. А ты, баклан, готов спорить, и параши-то в своей жизни не нюхал. Отворяй, говорю, да побыстрее! Фролов меня ждет.

– Я должен позвонить.

Амбал достал из бокового кармана пиджака мобильный телефон, но Гуров проворно перехватил его руку и одним движением заломил ее за спину. Телефон выскользнул из пальцев охранника и упал на ступеньки.

– Ты моему слову не доверяешь? – прошипел полковник ему в ухо. – Думаешь, горбатого леплю?

– Больно же, – застонал тот, не в силах высвободиться из жесткого захвата.

Гуров отпустил его, но при этом пихнул ногой оброненный охранником мобильный телефон. Тот покатился вниз. Здоровяк со злобой в глазах потирал пострадавшую руку, но вступать в новую словесную перепалку и уж тем более в силовое противостояние не решился. Прищуренные глаза Гурова не предвещали ничего хорошего.

– Открывай, – полковник кивнул на дверь из металлических прутьев.

Здоровяк еще раз взвесил все «за» и «против», а потом полез в карман за ключами.

– А это кто? – на всякий случай спросил он, имея в виду Крячко.

– Кто-кто? Конь в пальто. Тебе не один хрен, баран? Это со мной. Понял?

– Понял.

– Ну и открывай.

Они втроем спустились вниз по лестнице, и амбал уже без лишних пререканий и ненужных вопросов отпер дверь. Гуров грубо оттолкнул его в сторону и зашагал по бетонным ступенькам.

– Хороший план, – шепотом сказал Крячко, нагоняя напарника. – Не гениальный, но сработал.

Гуров только усмехнулся. Он и сам знал, что неплохо сыграл свою роль.

Ступеньки вели вправо, и, спустившись по ним еще метра на полтора, сыщики уперлись в новую металлическую дверь. Гуров повернул ручку, и их с Крячко буквально оглушил рев обезумевшей от кровавых сражений публики. Едкий табачный дым, перемешанный с запахом пота и крови, застилал тусклый свет, льющийся из-под потолка. Сыщики прошли вперед и остановились в проходе между трибунами. Разглядеть лица сидящих было практически невозможно, зато прекрасно освещался расположенный по центру зала ринг. Гуров расстегнул плащ.

Молодой широкоплечий парень в черных спортивных трусах, забрызганных чужой кровью, и в опоясывающей голову широкой повязке с непонятными символами грациозно и в то же время технично передвигался по периметру ринга, заставляя чуть ли не волчком крутиться на месте своего противника, худого, но мускулистого, с рассеченной в кровь губой, с которой срывались мутно-красные капли и падали на туго натянутое покрытие. Левый глаз худощавого был подбит и заплыл настолько, что уже, по сути, не являлся функционирующим органом. Парень с повязкой на голове выглядел вполне бодрым и свежим. У него имелась только одна-единственная царапина на левой щеке, пересекающая намалеванную тушью зигзагообразную стрелу.

– Давай, Гром, прикончи его! – закричал кто-то невидимый в клубах сизого дыма справа от Гурова, надеясь своим рокочущим басом перекрыть общий гул взбудораженной толпы.

Неизвестно, услышал ли его призыв Гром, которым, судя по всему, и был парень с повязкой на голове, или просто дождался наиболее благоприятного момента, но он тут же стремительно ринулся в атаку. Его мощный кулак с такой силой врезался в лицо противника, что того будто стихийной волной швырнуло на канаты. Каким-то чудом он в самый последний момент успел ухватиться пальцами за ограждение и повис, вместо того чтобы рухнуть на пол. Однако Грома такой исход явно не удовлетворил. Он пружинисто подскочил к худощавому бойцу и ударил его еще раз, высоко вскинув ногу и приложившись пяткой ко лбу противника. Тот, как тряпичная кукла, перекувырнулся через канаты вниз головой и во весь рост растянулся на полу перед первым зрительским рядом. Тело его было неподвижным, но это не остановило ярость толпы. Вскочив с насиженных мест, несколько человек из первого ряда, чьи силуэты были видны Гурову с того места, где он стоял, принялись бить поверженного бойца. Рефери хотел было вмешаться, но стоящий на ринге Гром ухватил его за отворот пиджака, с силой рванул на себя и ударил лбом в переносицу. Брызнувшая из носа кровь залила не только лицо ни в чем не повинного рефери, но и расплывшееся в кровожадной улыбке лицо самого Грома. Он отпустил прикрывшего нос обеими руками рефери, и тот безвольно осел на пол, привалившись спиной к канатам. Гром открыто взглянул в зал. По его носу, щекам и подбородку стекала кровь, и Гуров невольно вспомнил о легендарном графе Дракуле. Сходство было поразительным. Во всяком случае, с тем образом Дракулы, который создал кинематограф.

Гром выкрикнул в зал что-то, чего невозможно было разобрать в общем реве толпы, исполнил «вертушку», стоя на одном носке левой ноги, и ударил рефери в грудь. Несчастный пулей вылетел за ограждение и упал рядом с предыдущей жертвой. Его моментально постигла та же незавидная участь. Публика озверела, вымещая агрессию на двух беспомощных людях. Гром подтянулся и ногами встал на канаты, раскинул руки, призывая разбушевавшихся зрителей расступиться. Они покорно разошлись в стороны. И тогда Гром прыгнул, оттолкнувшись ногами от канатного заграждения, а приземлился коленом на грудь истекающего кровью противника. Толпа зрителей выдохнула в едином порыве.

Крячко инстинктивно рванулся вперед, но Гуров своевременно придержал напарника за локоть. Ноздри Станислава свирепо раздулись. Он был полон праведного негодования.

– Ты собираешься спокойно на это смотреть? – с упреком обратился он к Гурову. – Этот сукин сын убил его! Тот парень мертв, черт возьми!

– Не сомневаюсь, – Гурову тоже было не по себе, но он усилием воли взял себя в руки и заставил рассуждать здраво. – Но сейчас мы ничего не можем изменить, Стас. Успокойся.

– Ты хочешь, чтобы я успокоился? Какого черта?

– Я намерен действовать согласно разработанному мной самим плану, – проинформировал напарника Гуров.

– Что это за план, Лева? Я могу узнать о нем?

– Я расскажу тебе о нем чуть позже. Но не здесь и не сейчас.

Двое сотрудников «Рекрута» в спортивных костюмах оттащили мертвое тело бойца, а двое других уволокли следом и стонущего рефери. Гром поднялся обратно на ринг, сопровождаемый аплодисментами. Он победоносно вскидывал вверх правую руку, подначивая зрителей. То тут, то там особо активные поклонники бойца выкрикивали его кличку. На ринге появился новый рефери. Он был чуть ниже предыдущего и в отличие от своего предшественника носил белый костюм и бабочку. Не без священного ужаса в глазах, наверняка в глубине души проклиная в этот момент свою неблагодарную работу, он вышел в центр и только после этого прилюдно объявил победителя боя.

– У меня есть для тебя задание, Стас, – Гуров склонился к уху напарника. – Пройдись-ка по какому-нибудь ряду среди зрителей и ненавязчиво так выясни, где тут Фролов. Договорились?

– Ты так и не скажешь мне, что ты задумал? – Крячко выглядел обиженным.