Александра Маринина - Стечение обстоятельств Страница 17

Генерал начал сразу на повышенных тонах:

– Чем вы там, черт возьми, занимаетесь?! Мне следователи телефон оборвали – жалуются на твоих ребят. Своевольничают, дерзят, язык распускают где не надо!

«Петраков, – подумал Виктор Алексеевич. – Недоволен, что не дали закрыть дело Филатовой. С этим ясно. Дальше что?»

– Отираются по академии, понимаешь ли, по институту, порядочных людей от дела отрывают! – продолжал выговаривать генерал. – Убийство сотрудницы из Дома моделей еле-еле вытянули, на последних секундах буквально. И вообще претензий к твоим ребятам много, а к тебе – особенно. Что за девицу ты у себя пригрел? Чем она у тебя занимается? Чай тебе заваривает да юбку задирает по первому требованию?! Хорошо устроился, Гордеев, ничего не скажешь! Содержишь у себя под боком любовницу за офицерскую зарплату из государственного кармана. Что молчишь? Стыдно?

– Товарищ генерал, – осторожно начал Гордеев, – на меня или на Каменскую пришла анонимка?

– Да при чем здесь анонимка! – взорвался начальник. – Вся Петровка только об этом и говорит! Люди ночами не спят, ноги до мозолей стаптывают, язвы себе наживают, света белого не видят, а она сидит себе и бездельничает! Совесть ты совсем потерял, Виктор Алексеевич, вот что я тебе скажу! Вот ты приведи мне хоть один пример, чего это твоя Каменская сделала полезного? Ну? Хоть один пример!

«С этого бы и начинал, – зло подумал Гордеев. – Гадости про Настю вся Петровка, положим, не говорит, а те, кто говорит, делают это не первый год. И вы, любезный товарищ генерал, эти разговоры не вчера услышали. А вот то, что кто-то вас накрутил не далее как на днях, – вот это точно. Кто-то очень хочет узнать, чем мы занимаемся, а заодно и мне настроение испортить. А вы, товарищ генерал, попались на удочку, и теперь вас дергают за веревочку, как марионетку. Вы хотите меня побольнее ударить, чтобы я начал оправдываться и раскрылся. Примеры вам нужны? Ох, не хотел я отдавать Настю, видит бог, не хотел, но очень уж сильно вы меня обидели, заподозрив в прелюбодействе».

– Что ты молчишь? – продолжал напирать генерал. – Ответить нечего? Или придумываешь на ходу, что бы такое хорошее про свою телку сказать?!

«Ну, благословясь!» – сказал сам себе Гордеев и быстро, взволнованно, словно оправдываясь и как бы выбалтывая под влиянием обиды свои маленькие тайны, поведал начальнику кое-что про роль Каменской в работе по делу об изнасиловании Наташи Ковалевой, и про Интерпол, и про многое другое…

По пути от начальника к себе Виктор Алексеевич заглянул к Насте. Та сидела, погруженная в филатовские бумаги, сосредоточенно вникая в их логику.

– Ты как себя чувствуешь, Стасенька?

Настя вздрогнула. Этим ласковым именем Колобок называл ее крайне редко, только в самые тяжелые или ответственные минуты.

– Хорошо. А что, плохо выгляжу?

– Нормально. – Гордеев помолчал. – Вокруг нас какая-то щука бьет хвостом. Я ее пока не вижу, но волна сильная. Будем ее блеснить.

– Вокруг нас с вами? Или вокруг всех нас?

– Это мы и будем выяснять. Запирай-ка дверь, свари кофе, и начнем думать вместе.

Заказчик долго смотрел на лежащие перед ним папки – три зеленые и красную. В зеленых папках – чистовые экземпляры рукописи монографии Филатовой, в красной – текст, с которого печатался чистовик. Теперь все. Никогда эта книга не увидит свет, никто ее не прочтет. Сколько же нервов он потратил, сколько сил приложил, чтобы собрать эти четыре папки на своем столе…

В тот день, когда Заказчик понял, что Ирина знает правду, у него еще оставалась надежда на то, что она все простила. Были же эти слова насчет издательства, которое опубликовало бы книгу за гонорар! Он и думать не мог, что речь идет именно об этой книге. В тот же вечер поднял все свои связи в издательском мире, разрекламировал Ирину как редкостную умницу, блестящее перо (уж он-то знал, о чем говорит!), заручился обещаниями помочь с публикацией. Думал, завтра она привезет рукопись, он ее обрадует – и вот он, шаг к примирению. Но она не приехала. Прислала папку со своим адъюнктом, якобы у нее много срочной работы. А он, Заказчик, прочитал первую страницу и почувствовал, как пол уплывает из-под ног. Не теряя ни минуты, помчался в институт.

– Зачем вы это делаете? – спросил он.

– А почему нет? – Ирина пожала плечами. – Я написала книгу, так почему я не могу ее опубликовать? Мне нужна монография для поступления в докторантуру. Что вас, собственно, не устраивает?

– Ира, я прошу вас, все что угодно… Сколько вы хотите?

– Денег? – Она почти не удивилась, словно была готова к разговору. – Вы же все равно не заплатите. – Ее губы искривились в усмешке.

– Я заплачу. Сколько?

– Я вам не верю. Вы – жадный. И потом, у вас нет таких денег. То, что пять лет назад стоило десять тысяч, сейчас стоит миллион. У вас есть миллион?

– Это неважно, я достану. – Сердце Заказчика колотилось тяжело и неровно. – Вы хотите миллион?

– Нет. От вас, – она сделала ударение на этом слове, – я не хочу ничего. Один раз вы меня обманули, я не могу больше вам верить. И здравый смысл не позволяет.

– Какой здравый смысл?

–  Тогда у вас были деньги, потому что вы брали взятки. Ведь брали же, правда? Но вы пожадничали. А сейчас вам взяток не дают – не за что. Старые запасы вы давно истратили, обустраиваясь на новой квартире. Где вы возьмете этот миллион? – Губы ее снова дрогнули, будто само слово «миллион» ее забавляло. – Старым, проверенным способом – взятками? Да кто вам их даст?! Даже если вы и придумаете, за что брать, вас поймают за руку раньше, чем вы наберете первую сотню тысяч. Сейчас к коррупции относятся очень серьезно, кому, как не вам, знать об этом.

– Как вам не стыдно, Ирина! Я никогда не брал взяток! – Он попытался возмутиться, не очень, впрочем, умело.

– Неужели? Хотите, я назову фамилии следователей, которые прекращали с вашего благословения уголовные дела по липовым справочкам о неизлечимом заболевании подследственного и которые с вами делились? Хотите? Дружко, Маслинский, Галактионов, Козлов. А Недовесов не захотел играть в ваши игры и отдал под суд одного большого начальника, за что вы его и уволили. Разве не так?

– Кто вам наплел такие глупости, Ира? Разве можно верить тому, что люди болтают? Ай-ай-ай, Ирочка, вы серьезная женщина…

– Я – серьезная женщина, – перебила она холодно, – поэтому я не верю тому, что говорят люди. Я верю тому, что говорят цифры и документы.

– Какие цифры, какие документы? – залепетал Заказчик. – Побойтесь бога, Ира, что вы говорите?

– Это не ваша вина. – Она внезапно улыбнулась. – Вы почти все думаете, что мы ни на что не годимся, только штаны здесь просиживаем. Если бы вы и вам подобные дали себе труд вникнуть в нашу работу, вы бы поняли, как много мы умеем и можем. И не удивлялись бы.

– Вы не сможете это доказать, – твердо произнес Заказчик. – Все, что вы говорите, может быть, и правильно, но голословно.

– А я и не собираюсь ничего доказывать, – равнодушно ответила она. – Я хочу, чтобы вы четко видели перспективу. Когда вокруг вашего имени поднимется волна, обязательно поинтересуются вашей деятельностью того периода. И найдут то, что нашла я. Вам это мало чем грозит, вы быстренько уволитесь, займетесь коммерцией, сейчас все так делают. Что у вас сейчас за должность – смех один. Будете зарабатывать раз в пять, а то и в десять больше. Одним словом, вы почти не прогадаете. Но во всем этом есть одно неприятное для вас обстоятельство. Из тех, кто давал взятки за незаконное прекращение против них уголовных дел, есть двое, которые взлетели сегодня слишком высоко. Этих двух уголовных дел в архиве нет, вы предусмотрительно позаботились о том, чтобы их уничтожили. Дела были якобы украдены, а сотрудница архива получила выговор. Но на эти дела в информационном центре были в свое время выставлены карточки, про которые вы забыли. А в карточках есть и фамилия следователя, и фамилия подследственного. Вы поздно спохватились. Когда по вашему указанию изымали карточки, с них уже были сделаны фотокопии. Так что если вокруг вас поднимется скандал, то эти двое пострадают в первую очередь. И они вам этого не простят.

– А если скандала не будет? – спросил он пересохшими губами. Все, что она говорила, было правдой. Заказчик прекрасно это осознавал. – Может так случиться, что ваша книга выйдет – и ничего не произойдет?

– Так не случится, это я вам гарантирую. У меня есть право научного руководства, двое моих учеников уже успешно защитились. И сейчас у меня есть адъюнкты. Они добросовестно читают все, что я им рекомендую. А уж прочитать книгу своего научного руководителя сам бог велел. Не один – так другой, кто-нибудь обязательно заметит то, что вы так старательно пытаетесь скрыть. Вот такая, Владимир Николаевич, пьеса из научной жизни.