Питер Аспе - Квадрат тамплиеров Страница 17

Имея прямую ответственность только перед папой, тамплиеры быстро накопили гигантское состояние. Они пользовались огромным уважением, стали исключительно влиятельны и сильны. Условия вступления в орден были строгими, жизнь – трудной, дисциплина – безжалостной. Почти два века тамплиеры жили на Святой земле и выполняли свои обязанности с отличием. Их постоянное присутствие было замечательно само по себе, учитывая, что орден насчитывал в лучшем случае пару тысяч членов.

Мавританское превосходство росло, однако вскоре они встали перед выбором: переговоры или поражение. Мирные переговоры, естественно, прошли в строжайшей секретности. Церковь запретила компромисс с неверными. На внутреннем фронте также вряд ли кто-нибудь понимал, что они делают, и, вероятно, осуждал их в недвусмысленных выражениях. Именно здесь мы видим основное противоречие между верой тамплиеров и верой официальной церкви. Тамплиеры отличались практичностью и широким кругозором для их времени. Они давно уже отошли от церкви в поисках истинной веры, ее ядра, как они его называли. Они должны были избавиться от абсурдных правил, которыми обросли целые поколения служителей официальной церкви.

Они горячо верили в слова Христа о любви, о братстве, терпимости и прощении, слова, которые привлекали воинствующих монахов больше, чем мешанина, проповедуемая преемниками Петра. Они приняли евангельский подход к жизни и старались, как могли, жить в мире с мусульманами, по крайней мере с теми, что тоже находили соответствующее толкование в Коране. Величайшим вкладом должна была стать идея, что мы все поклоняемся одному Богу, что люди отвечают за разделение, а единство говорит само за себя. Pax Dei, или Мир Божий, казалось, хорошо функционировал некоторое время. Полезный обмен идеями и знаниями развивался между Востоком и Западом. Тамплиеры ввели ветряные мельницы и алгебру, экзотические растения и фрукты и передовые медицинские технологии с Востока. Все шло хорошо, пока порядок не был разорван изнутри бездарным руководством. Тамплиеры потеряли Святую землю и вернулись в Европу без цели. Они пытались вернуться к своим истокам и продлить возможность возвращения Иерусалима. В те дни они были ответственны перед французской казной.

Храм в Париже функционирует как своего рода национальный банк. Их исключительный статус вызвал ревность французского короля. Филипп Красивый не хотел идти на поклон к тамплиерам за деньгами. Ему также трудно было проглотить то, что Великий магистр ордена удостоен большего уважения в определенных кругах, чем он, король. Поэтому он решил дискредитировать рыцарей.

Бильен прервал свой монолог для глотка Мюзиньи.

– Историки как минимум сожгли бы меня на костре. – Он усмехнулся. – И может быть, были бы правы. Есть много вещей, которые я до сих пор не могу доказать.

Он заметил, что стакан Лео пуст, встал и быстро наполнил всем бокалы.

– Исключительно интересная история, господин Бильен, – одобрил Ван-Ин, но прежде чем он добавил «но» к своему комплименту, Бильен продолжил:

– Спасибо, но вы все еще не очень много знаете о тексте, а я так понял, вы здесь из-за него. Вы должны знать, что тамплиеры почти никаких документов не оставили. Но у нас есть свод их жизненных правил, как выяснилось, копия хранится здесь, в Брюгге. Среди прочего детали разбирательства, подавления, описи и это. – Бильен помахал клочком бумаги. – Как я уже говорил, мы уже знаем эту надпись из Эфиопии. Она была найдена в мечети, преобразованной в церковь. Что тамплиеры были в Эфиопии, точно неизвестно. Предположения были сделаны в последние годы во время поисков Ковчега, но это совсем другая история. Лучше, если мы сосредоточимся на тексте.

Он встал, достал блокнот и фломастер из ящика в книжном шкафу. Затем вырвал лист бумаги из тетради и написал большими буквами:

R O T A S

O P E R A

T E N E T

A R E P O

S A T O R

Затем передал Ван-Ину лист бумаги.

– Это что-нибудь особенное? – Лео приблизился.

– Крест, – сказал Ван-Ин нерешительно, как будто боялся показаться совсем дураком перед консьержем.

Бильен начертил жирный крест.

– Обозначьте крест. Если вы проведете линию по вертикали, а затем по горизонтали на слове TENET, вы получите крест.

Лео приблизился.

– Это значит что-нибудь? – спросил Лео.

– Мы еще не закончили, – усмехнулся Бильен. – Дальше – больше. Если немного поломать голову, мы получаем Pater Noster – «Отче наш», причем дважды, и остаются буквы А и О.

– Интересно, – сказал Лео.

Ван-Ин поднял брови не потому, что был впечатлен, но потому, что почувствовал себя невежественным.

Бильен заметил его реакцию.

– Потерпите немного, – сказал он, – сейчас все станет понятнее.

Он нацарапал несколько слов на клочке бумаги и протянул его Ван-Ину.

Ван-Ин прочел вслух:

– A PATER NOSTER O.

– Бог есть начало и конец. Альфа и Омега. Довольно изобретательны эти тамплиеры, вам не кажется?

Ни Лео, ни Ван-Ин не отреагировали, и Бильен продолжил, его энтузиазм не иссякал.

– Как я уже говорил минуту назад, главное у тамплиеров – молитва, этому Иисус учил своих апостолов. «Отче наш», Pater Noster, это понятно?

Лео кивнул, а Ван-Ин сделал глоток превосходного вина.

– «Отче наш» – это всеобъемлющая молитва, в ее словах есть все. И тамплиерам не нужно ничего другого. Но, несмотря на простоту молитвы, по слабости своей, человеческие существа не могут применить ее к своей жизни.

А с основной идеей Евангелия «Возлюби ближнего своего, как самого себя» будет еще больше проблем.

SATOR ROTAS OPERA TENET – скромный ответ на Pater Noster. Это значит: Сеятель (Творец) знает тяготы жизни, потому что Он есть начало и конец. Все, что исходит от Него, и поступает обратно к Нему.

Что Он сеет, приносит плоды стократ, плевелы же будут сожжены в огне. Рыцари Храма таким образом отдали дань уважения, почтения, любви к Богу. Их рассуждение было таковым: Бог послал своего Сына Иисуса Христа в мир, чтобы проповедовать любовь. Люди услышали послание и поняли его, но нашли для себя в этом трудность в бытии. И Бог понимает это, принимает во внимание трудности и превратности жизни, которые так часто вводят нас в заблуждение. Даже с нашими многими грехами Он продолжает любить нас.

Бильен говорил уже почти полчаса. Ван-Ин воспользовался паузой, чтобы прикурить сигарету, не спрашивая разрешения. Бильен поведал своим гостям кое-что из истории, но Ван-Ин боялся, что это не очень поможет им в их загадке с Дегрофом.

Преступники могли просто играть в игру, и ничего более.

– Вы не возражаете, если я задам вам вопрос, господин Бильен? – спросил Ван-Ин.

– Франс, называйте меня Франс, господин…

– Ван-Ин, – представился комиссар, он не любил фамильярности.

– Конечно, господин Ван-Ин, – сказал Бильен, – спрашивайте.

– История, которую вы только что нам сообщили, весьма интересна, но могли бы вы разъяснить эту картину. Трудно предположить, что это может быть важным предметом интереса для большого числа людей. Я имею в виду, как информация в целом, для общественности?

Бильен наклонился вперед и отправил вскользь по столу пепельницу в сторону Ван-Ина.

– Вы, вероятно, будете удивлены, но число людей, которые интересуются тамплиерами и многим другим, велико. Магия, масонство, египетские мистерии, гностицизм… как вы называете это. Эзотерические общества появляются везде, и их последователи полностью убеждены, что их учения отвечают на многие вопросы и что это довольно нормально на рубеже тысячелетия. И как правило, первыми клиентами становятся доверчивые и наивные.

Однако если говорить о квадрате тамплиеров, то я думаю, что в Бельгии не более десяти человек, близких к тому, о чем я вам сказал. Если вы спросите меня, то я скажу: кто бы ни были те, кто оставил эту запись в магазине Дегрофа, это не малолетние хулиганы.

Ван-Ин хотел было спросить, каким образом простой консьерж может быть так хорошо осведомлен? Но Лео сразу понял это, покачал головой, и Ван-Ин прикусил язык. Лео был хорошим дипломатом, он отлично понимал, что никакой пользы они не извлекут, если будут оказывать на Бильена давление. В конце концов, бедный парень не имел ничего общего с этим делом.

– В таком случае если о значении квадрата знает только горстка людей, то и круг подозреваемых должен быть небольшим, – прервал Лео неприятно затянувшееся молчание.

– Если только мы не предполагаем, что текст оставлен с задней мыслью, в качестве злой шутки, чтобы сбить нас со следа, – возразил Ван-Ин, не в силах удержаться от скептицизма.

– О чем вы говорите, господин Ван-Ин, – удивился Бильен, уверенный в своей правоте, – с какой там задней мыслью, нет, я убежден, характер преступления как раз является доказательством того, что злоумышленники знали о значении квадрата.

– Месть с эзотерическим оттенком? Да будет воля Твоя, но если Он нам не нравится, мы будем заботиться о наших собственных делах. Бог понимает, что движет нами, и Он учтет это в последний день? – произнес в ответ Ван-Ин почти насмешливым тоном.