Алексей Макеев - Охота на мачо Страница 19

– Я понимаю, – подбодрил собеседника полковник, заметив, что тот замолчал и пауза становится слишком затянутой.

– Я ничего не знаю о своей дочери. Ничего. Она редко появлялась дома, да и я… Я тоже, если честно, не шибко стремился туда. Мы с ней фактически не виделись. У каждого был свой мир. Я видел пару раз некоторых из тех парней, с кем она проводила время, но никогда не вникал, кто они, откуда, что собой представляют… Мне было все равно. Был ли у Светы кто-то, кого она любила? Черт его знает! И этот парень, – Сидько хлопнул себя ладонью по заднему карману брюк, где скрылся дарованный ему Гуровым фоторобот, – может, он и был в ее окружении, а может, и нет. Я сам виноват в том, что случилось. Только я сам… Но я очень хочу, чтобы она вернулась! Понимаете? Очень! Я готов отдать за это все!

Гурову нечего было ответить на эту пламенную тираду. Сидько был почти на грани истерики, и оперативник понимал, что ничего путного он от него не добьется. Ни сейчас, ни потом. Но поймал себя и на мысли, что ему вовсе не жаль Владимира Сидько.

Глава 9

– «Арсенальное» есть?

– Да.

– Налейте.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет.

Взяв пива, он прошел к самому дальнему столику, до которого практически не доставал свет подвешенной к потолку лампы, окаймленной пестрым абажуром. Обычная, ничем не примечательная забегаловка. Таких в столице тысячи, и их не очень жаловали вниманием посетители. Сейчас, кроме него, в полутемном, затхлом и прокуренном помещении сидели всего два ханурика. Судя по всему, они и познакомились здесь же, нашли взаимопонимание на почве общих интересов.

Охотник неторопливо пригубил пиво и чуть заметно поморщился. «Арсенальное» здесь тоже было далеко не на самом высоком уровне. Но выбирать ему не приходилось. Должен же он был хоть что-то заказать.

Взгляд его скользнул за окно. Ночь решительно вошла в свои законные права, погрузив отдаленные, не освещенные уличными фонарями уголки столицы в непроглядный мрак. По узкой дорожке с односторонним движением прокатился одинокий автомобиль, выхватывая пространство перед собой косыми скрещивающимися лучами фар. И снова темнота.

Он достал сигареты и закурил. Когда-то он любил Москву. Любил ее целиком, не делая исключения даже для таких захолустных, богом забытых уголков. Да что там Москва! Лет десять назад вся жизнь виделась ему в исключительно розовых тонах. Мальчишка! Сопляк! И в то же время студент престижного вуза. Факультет экономики и международных отношений. Кем он мечтал стать? Послом Великобритании? Сейчас он уже не помнил подробностей согревавших его душу иллюзий. Но, наверное, таковыми они и были. Или почти таковыми.

Хотя… Тогда рядом с ним была Вероника! Вот кто заставлял его жить и стремиться к чему-то! Мысленно отрываясь от нынешней суровой реальности и погружаясь в то самое прошлое, он помнил, что все было тогда только ради нее. Он с улыбкой вспоминал тот факт, что и побрился первый раз, думая о ней. Как она отреагирует на то, что он уже бреется. Конечно, это было не в институте, а гораздо раньше. Тогда он и познакомился с ней на теннисном корте. Теннис! Он никогда не хотел им заниматься. Куда больше прельщал хоккей, спорт, которому он готов был поклоняться. Вот где, возможно, он мог бы добиться успеха. Но отец настоял на теннисе. Зачем это ему нужно было? Чего он хотел добиться, отправляя сына учиться игре в большой теннис? Это до сих пор оставалось для него загадкой. Вопросом. Ответ на который уже не отыщется.

Вероника появилась в тот день, когда он твердо решил, что сегодня его последнее занятие. И что бы там ни говорил отец, как бы он ни ругался, ни настаивал, на корт пути уже не будет. А она… Она переломила в нем все! И только рядом с ней он был способен почувствовать, что такое настоящая жизнь! Во всей ее красоте.

Он скрипнул зубами, прогоняя незаметно подкравшееся наваждение. С этим уже все… Отрезано и забыто. Все забыто.

Его глаза встретились с глазами полногрудой тетки за стойкой бара. Она смотрела в его сторону, но не могла видеть выражения его лица. Он ведь намеренно сел в тень. Тогда почему она смотрит? Откуда такой интерес? Ах да! Она, наверное, прикидывает, почему он не пьет заказанное пиво?

Он выпил. Два больших глотка, и емкость опустела наполовину.

Нервы, нервы, нервы! Черт бы их побрал! Это неправильно. Этого не должно быть. Никакой нервозности, никакой паранойи… Никто не преследует его. Никто не следит за каждым его движением настороженным взглядом. Все это чушь.

Он – человек из толпы. Такой же серый и неприметный. Так должно быть. Это правильно.

Скрипнула несмазанная дверь, и в помещение прокуренной забегаловки шагнул высокий брюнет в стильном светло-зеленом костюме. Охотник поднял голову. Вот кто действительно напряжен. Вот кто и в самом деле нервничает не на шутку. Верхний свет упал на овальное, слегка зауженное книзу лицо брюнета, и Охотник увидел, что в его карих глазах плещется вполне осязаемый страх. Настолько материальный, что, казалось, протяни руку – и ты сможешь прикоснуться к нему. Или это тоже иллюзия?

Брюнет остановился на пороге и обвел взором помещение. Пристально оценил барменшу, затем двух находящихся на пути в астрал хануриков и наконец остановил свой взгляд на дальнем столике в углу. Пружинистой походкой пошел в этом направлении. Охотник следил за его приближением. Руки брюнета были глубоко заложены в карманы широких просторных брюк, и он мог бы поспорить, что кисти молодого человека сжаты в кулаки. Еще один характерный признак нервозности.

Брюнет остановился у его столика. Охотник чуть наклонил голову и заметил, что полногрудая барменша внимательно изучает спину нового визитера.

– Сядь, Леня, – тихо произнес он.

Брюнет покорно опустился на стул. Выудил руки из карманов, но продолжал держать их где-то под столешницей.

– Ты напряжен, – констатировал очевидный факт Охотник. – Чертовски напряжен. Хочешь пива?

Он подтолкнул визави свою порцию «Арсенального». Тот отрицательно покачал головой.

– Почему нужно было непременно встречаться в этом гадюшнике?

– Тише, Леня, тише. Тебя слышат люди. На тебя смотрят.

– Мне наплевать.

– А мне нет.

– Почему ты выбрал такое место? – не унимался Леонид. Его высокий лоб покрылся испариной.

– Мне нравятся тихие уютные уголки, – в отличие от своего собеседника Охотник был воплощением спокойствия и невозмутимости. Его глаза, не мигая, смотрели на Леонида. Он глубоко затянулся сигаретой. – Ты принес?

Вместо ответа рука брюнета скользнула под пиджак и извлекла оттуда желтый, перетянутый резинкой конверт. Он бросил его на стол, левым краем угодив в пепельницу. Та слегка сдвинулась с места. Глаза Охотника быстро метнулись сначала в одну, затем в другую сторону. Неизвестно откуда у него в руках возникла газета, и он небрежно накрыл ею конверт. Языком перекатил фильтр сигареты в противоположный уголок рта. Прищурил глаз, предохраняя его от попадания дыма на слизистую оболочку.

– Ты уверен, что не хочешь пива?

– Нет. Я ничего не хочу. – Леонид смахнул рукой пот со лба и тяжело выпустил воздух из легких. – Извини. Я в последнее время и в самом деле чувствую себя не в своей тарелке. Такое ощущение, что мне дышат в спину.

– Кто?

– Не знаю. Я же сказал, такое чувство. Будто кто-то у меня за спиной…

– У тебя разыгралось воображение.

– Воображение?.. – Леонид обернулся через плечо. – Да, наверное. Наверное, ты прав… Но… Разве у тебя не бывает такого?..

– Я – Охотник. – Ответ был простым, но произнесенным с достоинством.

– Да, я знаю… Когда ты позвонишь? – спросил Леонид, и на этот раз его собеседник с удовольствием отметил, что тот говорит значительно тише.

– Как я могу сейчас ответить на этот вопрос? – Он повел бровью. – Позвоню. На днях. Более точного определения не будет, Леня. Ты уж не обессудь. Жди.

– Я пойду. – Леонид поднялся на ноги.

Охотник ничего не ответил. Его недавний собеседник развернулся и той же пружинистой походкой двинулся к выходу. Полы его стильного светло-зеленого пиджака развевались при ходьбе. Скрипнула несмазанная дверь.

Охотник взял со стола газету вместе с конвертом. Улыбнулся барменше и погасил окурок в пепельнице.

Глава 10

Желание побыть какое-то время наедине с самим собой не возникло у Гурова спонтанно. Оперативнику было над чем поразмыслить. Первая девушка, которой была как раз Светлана Сидько, исчезла почти месяц тому назад, а в расследовании до сих пор не наметилось ничего конкретного. Лишь только сейчас Гуров имел две более или менее реальные зацепки, но насколько их разработка окажется успешной и результативной, судить полковник не взялся бы.

Беседа с журналистом внесла в душу Гурова еще больше сумятицы. Пока Светлана вроде бы выпадала из общего ряда, но только в силу того, что о ней имелось недостаточно информации. Отец ничего не ведал не только о ее амурных делах. Ее подруги, знакомые, поклонники – все это было для Гурова тайной, покрытой мраком.