Василий Добрынин - Что такое ППС? (Хроника смутного времени) Страница 2

— Это, я так понимаю, «Б»?

— Нет, капитан, еще не «Б»! Он мне сказал: «Я знаю, уважаемый, где ты преподаешь. А дочка принесет «зачетку»...»

Смял сигарету, — тщательно, как затоптал коварный, низовой огонь, Лемешко.

— А это взятка. Так? Денис Евгеньевич?

—  Конечно, так! Я взял. Да за нее не стыдно. Перед кем? Державой? Вами, с вашими законами? А почему? А кто заставил? Кто карты в руки дал? Да если б не Держава, и не Вы? Не лично Вы, конечно, — не забрали у меня мое, — я разве б унижался здесь публично? Думал бы дать взятку? Взял бы, наконец, я сам? Конечно, нет! Да можно промолчать, но вывод потрясает: взяткодатель — вся страна! А взяточник — Держава.

—  Вот это, я так понимаю — «Б»?

— Полнейшее, товарищ капитан!

Птицей, на мгновение, взлетела, и упала, хлопнув по столу, ладонь. Лемешко сказал все.

Потемкин глянул на часы.

—  Да, — спохватился дерзкий собеседник, — а спросить я вот о чем хотел. Вы сами-то понимаете, — зачем Вы здесь? Кому служите? Народу? То есть, если я народ, — то это мне? Вот им? — Лемешко жестом указав на трассу, откровенно усмехнулся, — Нет ощущения, товарищ капитан, что боретесь с народом?

Вопрос хороший, задал гражданин Лемешко.

— Ваш сарказм повторю: «с Вами, с законами вашими …»! А они не мои, — законы! Скорее — Ваши. Я им служу — обязан. Власть же законодательную избирал народ! Правительство народ имеет то, которого достоин!

—  Гм, — хмыкнул Лемешко: «Я вскрытие сделал детальное, по полочкам все разложил, удивить человека хотел, а он одной фразой утер мне нос!». Забавно было при том, что фраза ведь общеизвестна…

— Спасибо, что ж. Всего хорошего! — сказал он.

—  Вам того же.

Уходя, обернулся Лемешко:

— Вы все понимаете, — сказал он, — а, может быть, в милиции получше применение найдется? Справедливей? Лично Вам? Товарищ капитан…

Чувство свободы и легкой опустошенности, одновременно вдыхает тот, кто сказал все. Лемешко шагал, улыбаясь от солнца, которое всех, кто под ним, заставляет щуриться от избытка света.

«Белое солнце пустыни!» — подумал Потемкин. Но Лемешко был уже далеко, не услышал мысли, и не завершил ее: «За Державу обидно!»

В машине, запертой на солнцепеке, от зноя попадали мухи…

Мотор задрожал, выводя «Жигули» к полосе разгона. Свежий воздух, бескрайний и чистый, накатит упруго и шумно, наполнит салон. И ударит волной возбужденного встречного ветра, в лицо.

«Я-то душу отвел, — делал вывод Лемешко, — а вот капитану — хуже. Ему, без отдушины, и задохнуться можно!»

Чувствовал, покидая границу, Лемешко, что слова его — не пустые слова для ушей капитана, а — как сорняки. Не затрутся они — не раз о себе напомнят.

Граница ломала нервы и даже судьбы. И процесс был в разгаре. Все будет еще! Еще все впереди…

Альфред — Меркюри Глоб — Потемкин

У начальника ССПМ*, (*Стационарный специализированный пост милиции. Предок современной таможни)затарабанил телефон:

— Майор Цимбал?

—  Да. Добрый день, это я.

—  Ничего себе, добрый! А кто там у Вас Потемкин?

—  ОУР

— Понятнее!

—  Оперуполномоченный уголовного розыска.

—  Розыска? А зачем Вам такие?

—  Две должности оперативников — ЗЭПП* (*Защита экономики от преступных посягательств)и ОУР — по штату.

—  С ума сойти! ГАИ, ЗЭПП, ППС — понятно. Ну, а сыщик, — зачем?

— Не ко мне вопрос…

— Да-а, — не к тебе… А ты, скажи, сам доволен своим ОУР?

—  Вполне.

—  Вот как? Ну-ну…

Цымбал, трубку положив, стал ждать. Такой звонок не ходит в одиночку. Не ошибся:

***

— Ну, что, был звонок?

—  Да, зуммер прогудел.

—  Давай без шуток Будь на месте. К тебе подъедет Давидович, — толком объясни ему все по триаде: ЯМЗ*(* Ярославский моторостроительный) — Золотоноша — Кременчуг. Договорились?

—  Да.

— Привет! — приехал Давидович, — Я пришел сказать, что время — перерыв. Пора обедать, пан майор!

И показал часы.

—  Согласен. Что ж, — в кафе?

—  Лучше, в кафе!

Обедали без посторонних.

— Шеф звонил? — заговорил о деле Давидович.

—  Да. Только знать бы, чей запрос…

— Так полагаю, — Альфреда.

—  Жаль, очень жаль.

—  У Меркюри по документам все в порядке, так?

— Да, так. Лицензия в порядке. Есть.

—  А что же сорок тонн изъято? Что — ошибка?

— Нет. Фирма Меркюри Глоб Юкрейн, выручает КрАЗ, — это так. Поставляет дизели из-за границы, от ЯМЗ — Россия. Оплата — бартер. КрАЗ дает сахар, а Меркюри, с лицензией на бартер, через нас, вывозит сахар в Ярославль. Довольны все. КрАЗ получил моторы; россияне — сахар; а Меркюри — с умом распоряжается лицензией на вывоз.

— Из-за чего сыр-бор?

—  Вернулся опер. Ездил он на КрАЗ, на сахарный завод. Нарисовалось все не так. КрАЗ. получил четыре дизеля. Четыре и просил.

— Ну?

—  КАМАЗом рассчитались, — сахара, имею я в виду. Одним. А сахар возит Меркюри — и до сих пор.

—  Возил.

—  Ну, да.

—  То есть, хочешь сказать...?

—  Да, левый сахар. Бартер ни при чем.

—  Клепают деньги, Меркюри Юкрейн?

—  Вопрос нуждается в ответе?

—  Ладно… Это все твой опер раскопал?

—  Да, раскопал, и закрепил документально, а не просто раскопал.

—  А кто просил?

 — Что значит, кто просил?

—  Но, я так понял, к документам не было претензий?

—  Нет. Лицензия в порядке, с мокрыми печатями. Как надо.

—  Вот видишь, к выводу склоняешь сам: нет опера — претензий нет.

Цымбал усмехнулся и вздохнул:

— Знакомый стих...

—  Теперь ты понимаешь, что попал на зуб Альфреду твой ОУР? Подумай, что-нибудь придумай, а изъятое верни. На пользу оперу, тому же, и себе.

—  Ты знаешь, каким образом вернуть? Материал на стадии, в которой поломать его нельзя. Придумай сам, может, и меня научишь.

—  Все, значит, — «кранты»?

—  Да, не на пользу оперу и мне — «кранты»!

Виталик

Виталик потянулся к пачке сигарет. И неуверенно, в раздумьях, прикурил.

—  И дальше так пойдет, про «Мальборо» забудешь. На «Ватру» перейдешь, Виталик.

—  Безвыходных позиций, не бывает…

— Думай! Сорок тонн! Ты же работал там, систему знаешь, тебя помнят. Твой прокол! А кто ответит?

— Не я, — несмело возразил Виталик, — готовлю документы…

— Но, Мальборо кто курит? Чего ради? За документы с тебя спроса нет. Да ты, я вижу, в перестройке не участвовал? А все решают люди. «Человеческий, — как Горбачев указывал нам, — фактор! Ищи людей, купи, — когда купить имеет смысл. Договорись, а если надо — устраняй!

Ледком прошло под сердцем с таких слов. Как может он так запросто сказать: «А надо — устраняй!»

— Виталик, действуй!

Застыв монументально, с прищуром в глазах, шеф поднял трубку. Набрал номер и, дождавшись, коротко сказал:

— Про эти сорок тонн, забудь! Ушли. Куда? Да в трещину козе! — достанешь?

«В трещину козе!» — Виталик чуть не рассмеялся.

***

«Специально так делают, что ли?» — подумал инспектор, увидев, уже не впервые, что лобовые стекла у иномарок, наклонены так, что всегда «бликуют». Поэтому за ними лиц не видно. И поднял жезл.

Он козырнул и, было уж, заговорил. Но голос, громкий и веселый, доложил:

— Инспектор ДПС старший лейтенант Гапченко! Добрый день.

—  Ты что ли? — удивился инспектор.

—  Как видишь.

—  А чего кричишь?

—  Да ты фамилию не произносишь, а съедаешь вслух. Тебя б не знал, так и не знал бы, кто ты — Гапченко. Лапченко, Тапченко… Апченко — тут вариантов! Ну, как дела?

—  Ничего. Ты, я слышал…

— Да, я завязал. В коммерции...

—  Лучше?

—  Намного!

—  А коммерческий риск?

—  Шарабан не пустой, — можешь пить шампанское. Виски. Ты пробовал виски?

—  Ну, да. Самогон — то же самое!

—  Не разбираешься…

— Может, быть. Ты куда?

—  В Стрелецкое.

—  В дурку?

—  Да нет, по делам.

—  С дураками бизнес?

—  Ну, там же не только больница, не все — дураки.

—  Может быть. А в коммерции чем тебе лучше?

—  К примеру?

—  Ну, да, к примеру.

—  Что ты куришь?

—  «Магну»

— Ничего так, «Магна»?

—  Нормально.

—  А я — «Мальборо»! Разница есть? Ну, давай!

«Тапченко… Лапченко… — перебрал, глядя в след, инспектор, — а на фига им моя фамилия? Но, «Мальборо», —  прав он — не «Магна»!»

***

— Давайте знакомиться, я — Виталик! — протянул он руку.

Директор ОПХ* посмотрел и, подумав: «Чего бы и нет?», подал руку в ответ:

— Иван Сергеевич!

Пришедший был похож на проходимца. Да что уж в этом плохого, когда и без того уже, все совершенно плохо? Хуже не бывает... Но, когда из проходимцев кто-то, что-то хочет, — может что-то перепасть и для тебя — а почему бы нет?