Юлиан Семенов - Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние Страница 23

Садчиков позвонил по внутреннему телефону и спросил:

— Как экс-спертиза? Что? Ага. Н-ну хорошо, давайте ее сюда…

— Что? — спросил Костенко.

— Т-так вот, — нагнувшись над Читой, сказал Садчиков. — Тот пистолет, который мы взяли у тебя, принадлежал убитому сержанту милиции Копытову, Ч-чита. По номеру мы это сразу узнали, а эк-кспертиза нам подтвердила научно.

— Да, но я его н-нашел…

— Т-ты меня не передразнивай, — посоветовал Садчиков, — н-не стоит.

— Я не передразнива-аю! — взмолился Чита. — Это у меня само!

— Испугались? — спросил Росляков.

— Нет, просто…

— Не так уж все это просто, — сказал Костенко. — Что, вызывать конвой? Пойдешь в камеру молчальником, Чита?

— Но я нашел этот пистолет в машине!

— Только не лгите, — сказал Росляков, — только не надо нам лгать, Назаренко. Это я вам даю добрый совет, поверьте мне. Шофер такси номер ММТ 57–51, на котором вы ехали, у нас. Его зовут Николай Васильевич Теплов. Сейчас мы его пригласим.

— Да, это мой первый выезд, — сказал шофер Теплов. — Я выехал из парка, я там амортизатор менял, а этот гражданин меня остановил.

— Он куда сел? — спросил Костенко.

— В машину, — ответил шофер, — куда же еще…

— Это мы понимаем, нас ин-интересует место в машине.

— Рядом со мной сел.

— И на заднее сиденье не садился? — спросил Росляков. — Может быть, он выходил пить газированную воду или звонил по телефону, а потом сел на заднее сиденье? Вспомните, пожалуйста.

— Да нет, что я, болван, что ль? Он еще торопил меня всю дорогу, велел гнать, говорил, что сам за меня рубль орудовцу отдаст, если остановят.

— Он вам показывал пистолет, который нашел под сиденьем?

— Чего?! — взвился шофер. — Вы это, знаете, бросьте! Вы меня на пушку не берите! И ты давай не подмаргивай! Пистолет… Я никаких пистолетов в машине не вожу! Пистолет…

— Вы бы осторожнее подмаргивали, Назаренко, — сказал Росляков, — а то неудобно, видите, товарищ Теплов сердится на вас.

— С-спасибо, товарищ Теплов, — сказал Садчиков, — п-простите, что пришлось оторвать от работы.

— Вы мне отметьте, что я у вас по делам, — попросил Теплов, — а то завтра же на профсоюзном выговор дадут. Как милиция, так сразу думают — пьянка. А у меня катар, я этого вина проклятущего в рот не беру.

— «Ессентуки» надо пить, — посоветовал Костенко, — семнадцатый номер. Очень помогает.

Когда Теплов ушел, Садчиков сказал Чите:

— Н-ну, придумывай, Чита, новую версию, эта, видишь, отпала.

— Он врет! — сказал Чита. — Он нагло врет! Я отвожу его как свидетеля…

— Н-не торопись, — снова посоветовал Садчиков, — лучше придумай что-либо н-новенькое, мы вместе обсудим, так или не так. Может быть, ты нашел пистолет на улице, когда шел от Сударя к стоянке т-такси? Или, может быть, у Сударя в подъезде?

— Или, может, — подсказал Костенко, — у Сударя в квартире?

— Ладно, — сказал Росляков, — тогда давайте все спросим у Сударя. Вы где с ним уговорились встретиться?

— Я не уговаривался с ним встречаться.

— Снова врешь, — сказал Костенко. — Дома у него сейчас засада. Он вернется домой, потому что ему нужен помощник. Витька с вами теперь не ходит, ты — у нас. Он вернется домой и будет тебя ждать там. А там мы ждем его.

«Я же не хотел! — лихорадочно думал Чита. — Я так и знал, что влипнем! Я же не хотел идти с ним, когда он показал мне пистолет в первый раз. Они не поверят мне. Но я не хотел! Это он, сволочь, бериевское отродье, сатрап проклятый, заставил меня! А вдруг они ничего не знают? Сударь говорил, что надо молчать! А если сказать? Не все, а только самое легкое? Черт, как же быть? Как же мне быть, господи! Помоги мне! Мамочка! Что делать-то сейчас?»

— Сколько раз с вами воровал поэт?

— Он не воровал, — ответил Чита и сразу же понял, что уже начал помимо своей воли говорить. Он понял, что проговорился, он попался! Они взяли его врасплох этим вопросом, потому что он боялся только Сударя, а этого паренька он не думал бояться, он забыл о нем, как только попал в руки того, который затащил его в парадное.

— А касса? Он же с вами был в кассе, — быстро сказал Костенко.

Чита устало вытянул руки и потер пальцами колени. Он почувствовал, что пальцы перестали дрожать.

— Нет, — сказал он тихо, — там мы были вдвоем. Он просто шел сзади. Мы даже не поняли, как он за нами вошел. Он был пьяный. А про милиционера я ничего не знаю. И вообще больше ничего не было.

— Снова врешь, — жестко возразил Костенко, — мы уже вызвали людей из скупки и из домовой лавки. Ты заметный, они тебя сразу узнают. Шрам, да парень ты видный, хоть и очки нацепил для конспирации.

— Где вы должны были встретиться с Сударем? — повторил Росляков. — Давайте, давайте, нечего уж…

«Сударь все равно будет молчать. Он им ничего не скажет. Пусть сами берут, — быстро думал Чита. — Этого я им не скажу. А про то они все равно знают».

— Мы с ним не уговаривались о встрече, честное слово.

— К-какое? — удивился Садчиков.

— Честное слово, — повторил Чита. — Я уехал от него — и все.

«Мне никак нельзя говорить. Тогда будет два новых дела. Он должен грабить этих чертовых скрипачей. А я ничего не знаю. От всего откажусь. Меня первого взяли, мне и вера…»

— З-значит, поэт с вами не воровал?

— Нет.

— И в-вы с ним не говорили о том, что собираетесь брать кассу?

— Нет. Мы потом жалели, что он за нами увязался.

— На м-минуточку, С-слава, — позвал Садчиков Костенко, и они вышли из комнаты. Садчиков отошел к скамейке, сел, достал сигареты и улыбнулся.

— Я, знаешь, за Леньку рад, — сказал он, — он теперь у н-нас просто как свидетель пойдет. Давай писать протокол, и сразу ч-чтобы этот вопрос особо отметить, это для Леньки спасение…

— А как быть с Сударем?

— Он з-знает, где у них назначена встреча.

— Думаешь?

— У-убежден.

— Ну, извини…

— Да н-нет, ничего, — улыбнулся Садчиков. — Теперь т-так: про Сударя пока ни слова. Пройдет полчаса, он пообвыкнет, и тогда повторим в-вопрос еще раз, как считаешь?

— Хорошо. Пошли.

Виктора убили

Когда распили половину бутылки, Прохор попросил:

— Вить, а Вить, ты сходил бы, из машины бензинчика мне отсосал — пятно замыть.

— Какое пятно?

— Веранду я красил. Масляное. Вот, на коленке — видишь?

— Потом принесу.

— Нет, Вить, сейчас. А то вонять будет. Чего те стоит-та?

— Въедливый ты старикан. Давай разливай по последней…

— А ты пока сходи, ладно, Вить? Я во всем опрятность люблю.

— Ладно.

Виктор пошел к машине. Прохор достал из внутреннего кармана длинное шило, завернутое в тряпочку, развернул его и положил в свой старенький портфель, потом подошел к окну и внимательно следил за тем, будет ли Виктор останавливаться и разговаривать с кем-либо. Нет. Налил в пузырек из карбюратора бензина, пошел к подъезду. Ах, сволочь, с кем же ты остановился, а?

А Витька встретил Алика из соседнего подъезда.

— Здорово, — сказал Алик.

— Привет.

— Ну, как дела?

— Ничего. Сегодня за Любкой еду. А ты как?

— Тоже ничего. Продули мы позавчера «Химику».

— Эх вы, тюри…

— Сегодня в Тарасовке на загородном филиале стадиона со вторым «Спартаком» играем. В семь часов. Хочешь, приезжай.

— Я за Любкой еду.

— Игра будет — класс! Чего ты бензин несешь?

— Да приятелю, пятно отмыть на штанах, — сказал Витька и кивнул головой на свое окно.

Алик поднял голову и увидел Прохора. Прохор отпрянул от окна.

— Ну, пока, — сказал Алик.

— Пока. Ни пуха ни пера.

— Иди к черту…

— Вить, а Вить, с кем ты лясы свои натачивал?

— Приятель один.

— А я что, носорог? Меня зачем ему в окно показывал?

— Да я тебя и не показывал вовсе.

— А чего ж он глазел?

— Я сказал, что бензин несу, брюки себе почистить, вот и весь разговор.

— Архип Иванычу, небось сказал, несу. С Тарасовки, да?

— Ничего я про тебя не говорил. И чего ты пугливый такой? Прямо как лань.

— Лань — она очень красивых форм тварь. Давай пей за здоровье Любушки нашей. Ух, красавица, дай ей боженька хорошего сыночка! Пей!

Они чокнулись, и Витька выпил.

— Зря я захмеляюсь, — сказал он. — Не ровен час — милиция остановит. Я ж за Любкой сегодня еду…

— Я тебе говорил — не гони… Мусора, они только к тем с подозрением, кто гонит… А кто потихоньку да полегоньку, тот катает себе по городу и горя не знает…

Прохор вдруг замер и прислушался.

— Ты чего, Архип Иваныч? — удивился Виктор.

— Погоди…

— Да чего ты? Один я, один…

— Вроде бы кто у машины балует, слышишь, дверь хлопнула?