Эптон Синклер - 100% [худ. Пинкисевич] Страница 23

Но что это была за музыка! Самая необычайная на свете! Если бы Питер услыхал эти мелодии до того, как увидел Нелл, он не понял бы их смысла. Но сейчас этот сверхъестественный ритм гармонировал с овладевшим им настроением. Протяжные стоны и вопли сменялись грохотом и железным скрежетом, порой слышался треск, будто рвали на куски брезент или в мелодию врезался заводской гудок. Порой ухо ласкала небесная гармония, неожиданно сменявшаяся сатанинским грохотом. И все это сопровождалось странными порывистыми жестами танцующих пар, которые скользили, извивались, раскачивались и подпрыгивали. Питер не знал бы, как отнестись к такой музыке, если бы её звуки у него на глазах не воплощались в движениях танцующих полуобнаженных богинь и облачённых во фраки богов. Эти небожители скользили по паркету, как конькобежцы, извивались, как змеи, пыжились, как индюки, прыгали, как зайцы, торжественно выступали, как жирафы. Они сжимали друг друга в объятиях, точно медведи, сцепившиеся в смертельной схватке, и их тела тесно переплетались, и казалось, что это удавы, готовые проглотить один другого. И Питер, следя глазами за танцующими и слушая эту музыку, сделал вдруг удивительное открытие: где-то в недрах его души таились тени всевозможных тварей; Питер некогда был удавом, Питер некогда был медведем, он некогда был зайцем и жирафом, индюком и лисицей, и теперь чары колдовской музыки воскрешали эти призрачные существа. Так Питер понял, что такое «джаз», у которого столько причудливых названий.

Питеру открылось и то, что некогда он был пещерным человеком, — он свалил соперника ударом каменного топора и за волосы уволок свою девушку. Он познал всё это, стоя в дверях ресторана в Отеле де Сото и наблюдая за Нелл, бывшей служанкой из храма Джимджамбо, которая, кружась в объятиях молодого человека с лицом бульдога, подражала то походке индюшки, то бегу лисы, то тяжёлой поступи гризли, то прыжкам зайца.

Питер, как заворожённый, долго стоял в каком-то опьянении. Нелл и молодой человек сели за столик поесть, а Питер всё ещё стоял, не зная, что предпринять. Он понимал, что слишком плохо одет и в таком виде не следует показываться Нелл; ведь нельзя объяснить ей, что сейчас он только играет роль «отпетого» неудачника, а в действительности преуспевает вовсю и занят важными делами, что он стопроцентный, чистокровный патриот под личиной пролетария-пацифиста. Нет, надо подождать, надо сперва приодеться, и тогда уже можно будет возобновить с ней знакомство. Но ведь она может уехать, и он никогда её больше не разыщет в этом огромном городе!

Наконец, часа через два Питер придумал выход и поспешил наверх в комнату ожидания, там он написал следующую записку:

«Нелл, это пишет твой старый друг, Питер Гадж. Я разбогател, и у меня есть для тебя важная новость. Непременно черкни мне словечко. Питер».

Он написал внизу свой адрес, запечатал и написал на конверте:

«Для мисс Нелл Дулин».

Потом он отправился в вестибюль, подозвал к себе одного из вертлявых мальчиков в ливрее с медными пуговицами, который ходил, выкрикивая фамилии тоненьким голосом; Питер отозвал его в уголок и сунул ему в руку доллар. Нужно немедленно передать эту записку одной молодой даме в ресторане. Это очень важно. Берется ли он выполнить это поручение?

Мальчик согласился, и Питер, стоя в дверях, наблюдал, как он ходит взад и вперед между столиками, выкрикивая тоненьким голоском: «Мисс Нелл Дулин! Мисс Нелл Дулин!» Он прошёл мимо столика, за которым сидела Нелл, и Питеру показалось, что он крикнул ей прямо в лицо, но она и бровью не повела.

Питер не знал, что и думать, но он во что бы то ни стало хотел передать ей записку. Поэтому, когда мальчик вернулся, он показал ему Нелл, и тот подошёл и передал записку ей. Питер видел, как девушка взяла бумажку, и тотчас же выбежал из зала; тут он вспомнил о своём задании, подошел к конторке в вестибюле и спросил о мистере Лэкмене. Он оцепенел от ужаса, услышав, что мистер Лэкмен вернулся, уплатил по счёту и уехал со своими вещами в неизвестном направлении!

§ 39

В, полночь у Питера было назначено свидание с Мак-Гивни, и ему пришлось сознаться в своей постыдной неудаче. Он уверял, что сделал всё, что от него зависело, спрашивал в вестибюле и долго ждал, но служашие не сообщили ему о прибытии Лэкмена. Всё это по существу было чистой правдой, но не успокоило Мак-Гивни. Сыщик пришёл в ярость.

— Ты заработал бы на нём тысячи долларов! — восклицал он. — Это была бы наша самая крупная добыча!

— Разве он больше не вернется? — спросил обескураженный Питер.

— Нет, — отвечал сыщик, — его сцапают в родном городе.

— Так не все ли равно? — наивно спросил Питер.

— Эх ты дуралей! — бросил Мак-Гивни. — Мы хотели сцапать его здесь, и сами бы поживились.

Человек с крысиным лицом вовсе не собирался так много открывать Питеру, эти слова вырвались у него в припадке гнева. Вместе со своими друзьями он собирался «уличить» в чем-нибудь молодого миллионера и до смерти запугать его, чтобы тот откупился от них кругленькой суммой в несколько тысяч долларов. Питер мог бы получить свою долю, но он свалял дурака, и птичка выпорхнула из сети!

Питер заявил, что он готов поехать за молодым человеком в его родной город, там уж он сумеет заманить его в сети, расставленные Мак-Гивни. Побушевав немного, Мак-Гивни сказал, что, пожалуй, так и придется сделать. Он посоветуется с другими и известит Питера. Но, увы, когда Питер на следующий день просматривал вечернюю газету, на первой же странице он прочёл, что, приехав в свой родной город, молодой Лэкмен по выходе из вагона был арестован; его школу обыскали, и с полдюжины учителей очутились за решеткой; были обнаружены богатые залежи красной литературы и размотан целый клубок опасных заговоров, угрожавших безопасности страны!

Питер читал эти новости и знал, что ему не миновать ещё одной бурной встречи со своим начальником. Но теперь это его мало беспокоило, потому что за несколько минут перед тем произошло нечто гораздо более для него важное. Нарочный принес ему письмо, и, задыхаясь от волнения, Питер вскрыл его и прочел:

«Согласна. Встречай меня в комнате ожидания в универсальном магазине Гугенхейма сегодня в два часа дня. Но ради бога позабудь Нелл Дулин. Твоя Эдит Юстас».

И Питер надел свой лучший костюм, как бывало в медовый месяц с соломенной вдовушкой, и пришёл на свидание на час раньше срока. Потом появилась Нелл, разодетая в пух и прах; весь её наряд, казалось, кричал, что его хозяйка вращается в высоких сферах и может тратить деньги без оглядки. По временам Нелл озиралась по сторонам и говорила, что Тед Крозерс, тот самый малый с физиономией бульдога, очень страшный человек, и от него трудно улизнуть, потому что он целые дни напролет шатается без дела.

Питер никогда бы не избрал для сердечных излияний комнату ожидания в большом универсальном магазине, но ему пришлось с этим примириться, и он признался, что любит её и никогда не сможет полюбить другую: он теперь здорово зарабатывает и высоко поднялся по лестнице успеха. Нелл не смеялась над ним, как в храме Джимджамбо, потому что теперь сразу было видно, что Питер Гадж не какой-нибудь там поварёнок, а человек с положением, окруженный ореолом какой-то волнующей тайны. Нелл первым делом захотела узнать, чем он занимается; но он ответил, что не может сказать, что это великая тайна, он дал подписку молчать. В эти дни Америка кишела немецкими шпионами, то и дело возникали заговоры бомбистов, и короли и кайзеры, императоры и цари не жалели миллионов, подстраивая в своих целях всякие каверзы; в эти дни заключались договоры государственной важности и тайные сделки; в вестибюлях и салонах таких гостиниц, как Отель де Сото, чуть не каждый час наживались и терялись целые состояния. Поэтому Нелл легко поверила, что тут какая-то серьёзная тайна, и, как настоящая женщина, решила во что бы то ни стало её разгадать.

Она больше не допытывалась у Питера, но дала ему поговорить, и очень скоро поняла, что Питер хорошо знаком с многими самыми отпетыми красными, знает всю подноготную дела Губера, может много порассказать о первых богачах Американского города, которые не пожалели миллионов, чтобы повесить Губера; что ему известно, куда пошли эти деньги и к каким тайным уловкам пришлось прибегнуть, добиваясь смертного приговора. Нелл быстро смекнула, в чём дело, и, сделав все нужные выводы, огорошила Питера. Он разинул рот от изумления, сдался на её милость и тут же посвятил её в свои, замыслы, поведал о своих достижениях и выпавших ему на долю передрягах, умолчав лишь о маленькой Дженни и соломенной вдовушке.

Он рассказал ей о своих больших заработках и сколько намерен заработать в будущем и показал Нелл фотографии молодого миллионера и снимки его школы.

— Какой красавец! — воскликнула Нелл. — Как жаль!