Николай Леонов - Смерть в прямом эфире Страница 25

— Все! Начинаем атаку. Самое слабое звено у них — Виталий Золотарев. Я уже говорил, он неумен и трусоват. Валентин и Григорий, берите его под наружное наблюдение. Профессиональное, но достаточно наглое, чтобы он вас засек сегодня же.

— Лев Иванович, он офицер контрразведки, — сказал Нестеренко, смотрел недоуменно.

— И прекрасно. Он попробует от вас оторваться, вы его не отпускайте. У него машина посильнее, но в городе это преимущества не дает. Москву вы знаете лучше. Так, он вас тормознет, как вы будете выглядеть? — спросил Гуров.

Григорий Котов, который был хитрее, да и умнее друга, ответил:

— Как сыщики охранной службы. У нас была попытка наезда на инкассатора, по приметам проходит данная машина. А в ней хоть директор ФСБ ездит, у нас служба, ловим бандитов. Сейчас в ней офицер контрразведки, еще подлинность документов проверить следует. Мы сейчас с главком, полковником Гуровым никаких дел не имеем, выполняем свою работу.

— Кстати, где была машина вчера в двадцать три часа? — подсказал Гуров.

— Он начальству заявит, нам такого фитиля вставят, могут и уволить, — рассудительно произнес Нестеренко.

— Что он заявит? — хохотнул Станислав. — Что он попал под наблюдение частных сыщиков, которые решают свои проблемы? "А ну-ка быстро выясните, где находилась наша машина в интересующее сыщиков время. Нам только и не хватает, чтобы на нашей машине залепили какой-нибудь грабеж".

— Никуда Золотарев не пойдет, ничего заявлять не будет, — сказал Гуров. — Он начнет потеть, портить воздух и думать, как его заложил Авилов. Золотарев побаивается даже на ступеньку подняться, с товарищем ситуацию обсудить. Потому как взяток менты не меньше их берут, а друг дружку так, как они, не закладывают. Так что, ребята, вперед, доведите его до истерики, чтобы днем дрожал, а ночью не спал.

Гуров дал ключи от своей машины знакомому офицеру, попросил перегнать ее за угол здания. Любопытным объяснить, что машина идет на профилактику, а хозяин сгинул, видимо, пьет от счастья и успехов.

Только, мол, это сугубо между нами, доблестная и краснознаменная должна быть без пятнышка.

Группа журналистов собралась в кабинете генерала Орлова.

— Я вас слушаю, друзья, постарайтесь покороче, времени у меня нет, — сказал Орлов, когда все расселись. — И уберите кино — и фотоаппаратуру, я не звезда, снимать меня не стоит.

— "Комсомольская правда", — сказала симпатичная девушка лет двадцати пяти. — Петр Николаевич, мы не можем понять, наконец-то вам удалось задержать наемного убийцу. Все должны радоваться, давать интервью охотно, а мы даже не можем найти оперативных работников, которые провели задержание.

— Милая моя, — очень по-домашнему ответил Орлов, — а кто вам сказал, что мы задержали киллера?

В кабинете зашумели, раздались отдельные реплики:

— Мы даже знаем, что у убийцы изъят пистолет, экспертиза подтвердила, что именно из него был убит Леня Голуб. Убийца находился в здании телецентра в момент выстрела.

— Вы очень много знаете и походя употребляете слово "убийца". А я называю задержанного по имени-отчеству. Что вы, собственно, от меня хотите, дорогие друзья? — Орлов разговаривал терпеливо, как с малыми детьми.

— Мы хотим знать, кто и как проводил задержание, какими вы располагаете уликами?

— Интересный вопрос, — Орлов кивнул. — Полковники Гуров и Крячко зашли к подозреваемому на квартиру, пригласили понятых, провели обыск, обнаружили пистолет системы "вальтер" и глушитель, после чего задержали подозреваемого для дачи показаний. В настоящее время дело ведет городская прокуратура, где вам и следует задавать свои вопросы. Если быть честным, убежден, ответов вы не получите. Следователь — мужчина невидный, но очень серьезный.

— Весь день вы нас гоняете из кабинета в кабинет! — заявил взъерошенный высокий парень с аккредитационной карточкой на лацкане пиджака. — Словно вы не желаете, чтобы ваши маломальские успехи были отражены в прессе.

— Вы не любите милицию, молодой человек, ищете ссоры.

— А за что мне любить милицию? — спросил парень вызывающе.

— Мы не девушки, чего нас любить? — Орлов взглянул на папку с бумагами на столе, вздохнул. — А уважать следовало бы. Вы ведь, кроме как писать о скандалах, больше ничего в жизни не умеете, молодой человек. Ведь так?

В кабинете засмеялись. Орлов почесал лысину и продолжал:

— У нас с прессой постоянные недоразумения. Вы нас все время обвиняете. Я что-то не читал, чтобы сотрудник милиции пожаловался в газету, что корреспондент обложил его матом, толкнул в грудь или пригрозил. А в жизни такого достаточно. Сейчас вы меня обвиняете, что я не даю вам материал. А вчера о другом сотруднике написали, как он невинного человека посадил в тюрьму. И вы постоянно правы, мы — виноваты. Вы люди взрослые, должны понимать, в жизни так не бывает. Я вам могу продиктовать, что вы можете сегодня написать: "Вчера около шестнадцати часов в своей квартире по подозрению в убийстве диктора Леонида Голуба был задержан гражданин "К". При обыске в квартире в присутствии понятых в сливном бачке туалета были обнаружены пистолет марки "вальтер" и глушитель. Проведенная экспертиза установила, что смертельный выстрел был произведен из найденного оружия. При задержании подозреваемый вел себя очень спокойно, никакого сопротивления не оказывал. Объяснить, каким образом пистолет и глушитель попали в его квартиру, он не может. Во время оформления документов сам подозреваемый, понятые и сотрудники милиции пили чай.

Возбуждено уголовное дело, которое ведет городская прокуратура". Все, — Орлов развел руками.

— За такую статейку из газеты выгонят, — заявил высокий лохматый журналист, с которым Орлов ранее беседовал.

— Возможно, поэтому я и не работаю в газете, — миролюбиво ответил Орлов.

— Вы взяли преступника с поличным, а разводите какую-то лабуду.

— Вы не знаете, что такое "с поличным", я не понимаю слова "лабуда", — уже сухо ответил Орлов. — Мы толчем воду в ступе около тридцати минут, а у меня, кроме разговоров с журналистами, есть и другие дела.

— Кто именно проводил задержание, что это за люди? На основании каких материалов вы вышли на подозреваемого? Господин генерал, неужели мы не можем разговаривать в другом тоне?

— Тон разговора изначально определили вы, господа журналисты. Я мог рассказать вам больше и меньше, мне ваш тон не понравился, вы узнали меньше. Всего вам доброго, — Орлов поднялся. — Надеюсь, следующее ваше интервью окажется более успешным.

Когда журналисты вышли, в кабинете задержался мужчина постарше, лет сорока.

— Петр Николаевич, я сейчас не работаю на конкретную газету, меня зовут Марк Анатольевич. Простите за навязчивость, у вас есть серьезные основания подозревать, что задержанный убийства не совершал?

В течение всего разговора Орлов себя сдерживал, сейчас расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, облегченно вздохнул.

— Марк Анатольевич, я не могу ответить на ваш вопрос. Поймите, голубчик, действительно не могу. В одно слово ответ не помещается. А рассказывать вам историю — значит раскрывать тайну следствия. Хотя, — Орлов на секунду задумался, — у задержанного отсутствует мотив преступления.

— А деньги? У любого киллера один мотив, — быстро сказал журналист.

— Киллер и живет иначе, и ведет себя по-другому. Задержанный не киллер, это я могу сказать вам определенно.

На приставном столике зазвонил один из телефонов.

— Первый заместитель министра, — направляясь к телефонам, сказал Орлов. — Идите, Марк Анатольевич, идите.

Журналист вышел, Орлов снял трубку:

— Довольно безуспешно отбивался от журналистов, Василий Семенович.

— Вы странно себя ведете, Петр Николаевич: на вашей улице праздник, а настроение у вас похоронное. Я вызывал к себе Гурова, он попросту не явился.

— Гуров не виноват, я с утра послал его за город. Что-то проклевывается по нападению на инкассаторов. Дело, в котором увяз МУР.

— Вы от меня что-то скрываете, генерал.

— Скрываю, Василий Семенович, — вздохнул Орлов. — Грешен. Прошу, не влезайте вы в это дело, держитесь в стороне.

— Вот черт побери! Звонил прокурор, он заменил следователя. Как мне докладывали, дело яйца выеденного не стоит, — рассерженно проговорил Шубин. — Нас с вами вызывает с докладом министр. Они готовят справку для Администрации Президента.

— Ну и вляпаются в дерьмо! И черт с ними! Хотя потом они все свалят на нас! — повысил голос Орлов.

— А вы почему кричите, генерал-лейтенант?

— Виноват! Не уверен в себе, срываюсь.

— Может, поделитесь сомнениями, вдвоем легче.

— У меня редко бывают хорошие начальники, я обязан вас беречь, Василий Семенович. Я вас прошу, не вмешивайтесь в это дело. А что следователя сменят, я и не сомневался.