Эд Макбейн - Они должны умерерть Страница 28

– Нет, это совсем не так. Это позор для наших людей.

Папа покачал головой. Нежно, подобно отцу, объясняющему что-то любимому сыну, положив свою руку на руку Сиксто. Затем размеренно, по-отечески, как бы оправдывая свое прозвище, похлопал его и сказал:

– Нет, Сиксто, ты не прав. Он очень большой человек.

– Папа, но он убивает люден! – произнес Сиксто, отдернув руку.

– Si. Он храбрый.

– Папа, это не...

– Он очень отважный, – настаивал Папа. – Он продырявил головы многим полицейским и...

– Он не храбрый. В нем нет ничего хорошего. Ему наплевать на тебя и на меня, он заботится только о себе. Он плохой и только портит нас.

– Нет, Сиксто, – размеренно произнес Папа. – No es verdad. De ningup modo...[21]

– He говори по-испански! Раз ты здесь, мы должны говорить по-английски. – Помолчав, добавил: – Папа, ты понимаешь, о чем я говорю?

– Si, yo comprendo. Pero...[22]

– Не говори по-испански.

– Это почему же? – удивился Папа.

–  – Послушай меня. Папа, – Сиксто уже начинал терять всякую надежду. – Мы не будем убивать Альфи.

– Разумеется, нет, – подтвердил Папа, кивнув головой.

– Нет. Нет. Убив его, мы поступим скверно. Как Зип. Как Пепе.

– Зип покупал мне мороженое.

– Папа, он плохой.

– Зип? Плохой?

– Да. Да.

– А Пепе?

– И он тоже плохой.

– Нет. – Папа покачал головой. – Зип говорит, что он хороший.

Сиксто начинало трясти. Он не хотел козырять, но видел, что не убедил Папа, видел, что нужно приложить еще больше усилий.

– Папа, а как ты думаешь, я хороший?

– Si.

– Мог бы я совершить что-нибудь плохое?

– Не думаю.

– Папа...

Он затаил дыхание.

– Папа, человек, позвонивший в полицию... и рассказавший, где находится Пепе, – это я. Я навел их на след.

Воцарилась тишина. Он почувствовал, что совершил громадную ошибку, открыв то, что должно было оставаться тайной. Папа смотрел на него отсутствующим взглядом.

– Это ты настучал на Пепе? – все еще не веря, спросил он.

– Да.

– А как ты узнал, где он находится?

– Я увидел его вчера, узнав по фотографии из газеты. Я думал об этом весь день. Затем рассудил, что будет лучше, если я обо всем расскажу.

– Но... это предательство, Сиксто.

– Нет.

– Ведь ты настучал на Пепе!

– Да.

– Почему? Почему ты это сделал?

– Потому, что он плохой.

Несколько секунд Папа молчал. Затем, почесав затылок, сказал:

– Если Пепе плохой, то почему Зип говорит?..

– Просто Зипу хочется быть великим. Он думает, что если он пустит в ход кулаки, то он – уже большой человек. Но ведь у каждого – своя собственная жизнь и не надо в нее вмешиваться. Папа, послушай, пожалуйста. – Он вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Сильно сжав руку Папа, он произнес: – Если мы это совершим, то можем уже не остановиться, слышишь меня?

– Слышу. Si, si.

– Сейчас мы идем за Зипом, а кончим, как Пепе. Мы еще больше опозорим наш barrio и сделаем хуже только себе.

– Si, si, comprendo[23].

– Papa, quien anda al reves anda el camino dos veces. Если мы пойдем не по той дороге, она окажется в два раза длиннее.

– Но... Зип – плохой?

– Да, да.

Одолеваемый сомнениями, Папа произнес:

– Но он покупал мне мороженое. – Все еще озадаченный, он сморщил лоб и, немного помолчав, произнес: – А Пепе тоже плохой?

– Да.

– Сиксто, ты так думаешь один или все так думают?

– Все, Папа. Абсолютно все.

– Мне, Сиксто, хочется быть таким же, как все. Но Зип говорит...

– Папа, мы будем сильны только тогда, когда будем делать добрые дела.

Папа опять задумался. Пожав плечами, обернулся к Сиксто:

– Знаешь, мне совсем не хочется быть плохим.

– Конечно, нет.

– Я хочу быть хорошим.

– Si, si.

Он опять пожал плечами:

– Не знаю, как это правильно сказать по-английски.

– Так ты со мной, Папа?

Засияв от радости, тот ответил:

– Si, я с тобой, Сиксто. – Помолчав, добавил: – Значит, мы оба хорошие парни?

– Да, Папа, – радостно ответил Сиксто. – Мы хорошие парни.

В это время по улице шли еще двое хороших парней. Один из них – лейтенант Питер Бернс, другой – Стив Карелла в одежде священника.

Сейчас Карелла был не в своей тарелке, чувствуя себя по-дурацки. Точно так же он чувствовал себя в церкви, споря с отцом Донованом, который вполне справедливо старался доказать, что задуманный ими план есть не что иное, как издевательство над верой человека в Бога.

– У этого человека нет никакой веры в Бога, – старался опровергнуть его Бернс. – Ему нужен священник лишь по одной причине. Он хочет воспользоваться им как прикрытием, чтобы улизнуть из квартиры.

– Откуда вам это известно?

– Я это точно знаю, – поручился Бернс. – Поверьте мне на слово. Последний раз Пепе Мирандо был в церкви, когда его крестили.

– Может, он хочет заключить мир?

– Отец, я ценю ваше расположение, поверьте мне. Я думаю, мне известно о нем больше, чем вам. А теперь я попросил бы у вас позаимствовать вот эту черную... как там она у вас называется...

– Рясу.

– Да, рясу. Или мы будем вынуждены искать точно такую же в другом месте. Это займет немало времени, и Мирандо может застрелить еще кого-нибудь. Решайте, отец, слово за вами.

– Ну а все-таки, допустим, его просьба видеть священника – законная? – спросил отец Донован.

– Тогда я быстро возвращаюсь назад, отдаю вам вашу рязу...

– Рясу.

– Рясу, и вы идете к нему сами. Думаю, это будет справедливо и в рамках законности.

– Это справедливо только на словах. – Отец Донован внимательно посмотрел на Бернса. – Кроме того, она вам не подойдет, лейтенант.

– Постараюсь как-нибудь втиснуться в нее.

Отец Донован покачал головой:

– Полагаю, у нас с вами разница где-то тридцать фунтов. Такая одежда шьется точно по фигуре.

– Отец, мы ужасно торопимся. Нельзя ли?..

– И, кроме того. Пит, – сказал Карелла, – тебе в ней нельзя показываться.

– Почему?

– До сих пор ты вел с ним переговоры. Если кто-то другой возьмет в руки мегафон, это может насторожить Мирандо. Тебе лучше, как и раньше, продолжать вести с ним переговоры.

– Пойду я, – сказал Бернс. – У меня нет никакого права посылать своих людей на такое...

– Ты не влезешь в рясу, – предупредил Карелла.

– К черту... извините, отец.

– Мирандо сразу почует, что здесь что-то не так, – продолжал Карелла.

– Мне наплевать, что...

– И все же лучше пойти мне. У нас с отцом Донованом примерно одинаковый размер.

– Стив, ты не можешь...

– Решено, – твердо сказал Карелла.

– Стив...

– Что?

– Ничего. – Помолчав, добавил: – Ведь он убийца.

– Знаю.

– Это была моя идея...

– Это была наша идея. Мы подумали об одном и том же одновременно. Вспоминаешь?

– Если тебя застрелят, глупая твоя...

– В меня стреляли не раз.

Оба пристально посмотрели друг другу в глаза.

– Ну хорошо, – вздохнул Бернс. – Отец, где ряса?

И вот сейчас, шагая по улице, Карелла чувствовал себя по-дурацки. Если Пепе Мирандо не был в церкви со дня своего крещения, то нога Кареллы не переступала порог церкви со дня конфирмации[24]. Это было давно, очень давно. И вот теперь, вышагивая в черном длинном одеянии священника, чувствуя у своего живота холодное прикосновение дула кольта 38-го калибра и стараясь изо всех сил выглядеть набожным и благочестивым, ему было не по себе. Его правую руку обвивали четки. Он быстро поменял их на левую, чтобы правая была свободна и готова к отражению удара.

– Каков будет план? – спросил он Бернса.

– Я скажу Мирандо, что привел священника. Чтобы удостовериться, он, вероятно, выглянет в окно. Затем ты поднимаешься наверх.

– А дальше?

– Если он вдруг захочет исповедоваться или что-то в этом роде, дай ему такую возможность. Действуй по обстановке. И, если он повернется к тебе спиной, сбей его с ног.

– Но ты сказал отцу Доновану...

– Да, я лгал в церкви, – признался Бернс. – Но ведь Мирандо на самом деле не собирается исповедоваться. Как только ты войдешь к нему, он постарается схватить тебя и использовать как прикрытие при отходе.

– Что я должен делать? Ждать удобного случая и затем...

– Ничего не делай. Пусть он отходит вместе с тобой. Я поставлю людей по обеим сторонам входной двери. Как только он выйдет на улицу, постарайся вывернуться и убежать, – Бернс сделал паузу. – И все-таки, Стив, было бы намного лучше, если бы мы поменялись ролями.

– Зачем? – усмехнулся Карелла. – Потому что меня могут убить? Господи, нашел, о чем волноваться.

– А тебя что, это мало волнует?

– Пит, разве ты не слышал, что сказал репортер?

– Что ты имеешь в виду?

– Жизнь – дешевая штука, – напомнил Карелла.

Они подошли к дежурной машине, и Бернс достал мегафон.

– Стив, ты готов?

– Как никогда.

– Мы откроем огонь сразу же, как только он выйдет на крыльцо. Стрелять будем ему в спину, но я не ручаюсь за этих болванов, которых вряд ли чему научили в полицейской школе. Так что, когда вы выйдете на крыльцо, постарайся сразу же спрыгнуть вниз.