Донна Леон - Счет по-венециански Страница 29

— В связи с изменением данных в картотеке?

— Нет, что вы! Тут справилась бы либо я сама, либо Джорджо. Это же минутное дело, — заявила она категорично.

— А разве не существует секретного пароля, без которого нельзя влезть в наш компьютер?

Элеттра ответила не сразу.

— Пароль-то есть — только не такой уж он секретный.

— И кто же его знает?

— Понятия не имею, но узнать его точно несложно.

— И воспользоваться им?

— Возможно.

Брунетти предпочел не развивать эту тему.

— Так, значит, вся проблема была в письме? — спросил он, не сомневаясь, что Элеттра знает и о второй просьбе Рондини.

— Нет, конечно, Dottore. Я бы и сама ему это письмо написала, как нечего делать. Я просто решила, что будет полезно, если он поговорит с вами и увидит, что вы готовы ему помочь.

— На случай, если потребуется еще какая-то информация от СИП? — спросил он уже без всякой иронии.

— Вот именно, — прощебетала она радостно и улыбнулась: наконец-то комиссар начал понимать, что к чему.

Глава 19

На следующее утро комиссар полностью выкинул синьора Рондини из головы: новости были таковы, что он выскочил из ванной, не успев даже толком побриться. Убальдо Лотто, брат вдовы Карло Тревизана, был обнаружен мертвым в машине на дороге, отходящей в сторону от магистрали Местре — Мольяно-Венето. На теле три пулевых ранения; выстрелы произведены с близкого расстояния; убийца, скорее всего, сидел рядом с Убальдо на пассажирском сиденье.

Об убийстве сообщил местный житель. В пять утра он ехал по той самой дороге, двигаясь очень медленно, так как проезжую часть от ночного дождя сильно развезло, а тут еще огромная, припаркованная у обочины машина мешает. Не останавливаясь, он присмотрелся и заметил, что водитель уткнулся головой в руль, а мотор работает. Тогда он вылез, подошел к машине, заглянул в салон и, увидев на переднем сиденье целую лужу крови, вызвал полицию. Полицейские прибыли, оцепили местность и приступили к поиску следов убийцы или убийц. По некоторым признакам за автомобилем Лотто останавливалась еще какая-то машина, но все надежды добыть отпечатки ее шин смыло дождем. Открывшего дверь машины полицейского чуть не вырвало от запахов крови, фекалий и какой-то парфюмерии, по-видимому, лосьона после бритья, смешавшихся и сделавшихся особенно резкими из-за работавшей на полную мощность печки. Жертва уснула смертельным сном и лежала в этом зловонном облаке, уткнувшись лбом в руль, уже не первый час. Криминалисты внимательно осмотрели территорию вокруг машины, а затем, когда ее отогнали в специальный гараж в Местре, изучили каждый миллиметр салона. Они собрали в пакетики все ниточки, волоски и другие частички, которые могли содержать информацию о человеке, находившемся в машине Лотто в момент его смерти.

К тому времени, как Брунетти и Вьянелло доставили на полицейской машине от здания полиции в Местре до места происшествия, автомобиль жертвы уже отбуксировали в гараж. Они отправились туда и, сидя на заднем сиденье, наблюдали, как убегает вдаль узкая проселочная дорога. С деревьев до сих пор падали капли воды, хотя дождь закончился еще на рассвете. В гараже им показали красно-коричневый седан «ланчиа»; пятна на водительском месте подсыхали, медленно приобретая тот же цвет, что и машина. Оттуда Брунетти и Вьянелло оправились в морг, где встретили человека, приглашенного на опознание; им оказался Сальваторе Мартуччи, партнер Тревизана по юридической конторе. Глаза Вьянелло сверкнули, он слегка кивнул в сторону Мартуччи, и Брунетти сразу догадался, что это адвокат, с которым сержант разговаривал на следующий день после убийства Тревизана, тот самый, которого не слишком расстроила смерть коллеги.

Мартуччи был худым и жилистым, для южанина высокий, с короткими — наперекор моде — светло-рыжими волосами. Такая внешность вызывала ассоциации со стародавними временами, когда полчища норманнов совершали набеги на Сицилию, заставляя трепетать не одно поколение. Память о тех временах осталась в зеленых глазах некоторых сицилийцев и словечках, сохранившихся в местном диалекте.

Вьянелло и Брунетти столкнулись с ним на выходе из помещения, где хранились тела. Их поразило, что Мартуччи и сам больше всего напоминает ходячий труп. Темные круги под глазами подчеркивали его необычайную природную бледность.

— Адвокат Мартуччи? — Брунетти остановился прямо перед ним.

Адвокат смотрел мимо него, но при виде Вьянелло взгляд его сделался немного более осмысленным: то ли он узнал сержанта, то ли просто заметил знакомую синюю форму.

— Да? — сказал он.

— Я комиссар Гвидо Брунетти. Хотелось бы задать вам несколько вопросов о синьоре Лотто.

— Я ничего не знаю, — проговорил Мартуччи. Даже невыразительная, безжизненная интонация не могла скрыть сицилийского акцента.

— Понимаю, вам сейчас нелегко, синьор Мартуччи, но есть ряд вопросов, которые нам просто необходимо задать.

— Я ничего не знаю, — повторил адвокат.

— Синьор Мартуччи, послушайте. — Брунетти преградил ему дорогу, встав вплотную к Вьянелло. — Если вы откажетесь с нами разговаривать, боюсь, нам придется задавать наши вопросы синьоре Тревизан.

— Она-то тут при чем? — Мартуччи резко поднял голову, нервно переводя взгляд с Брунетти на Вьянелло.

— Убитый — ее брат. Ее мужа убили аналогичным способом меньше недели тому назад.

Мартуччи отвернулся от них, словно обдумывая услышанное. Брунетти было любопытно, не станет ли собеседник отрицать схожесть двух убийств и утверждать, что это ничего не значит. Но тот спросил только:

— Ладно, что вы хотели узнать?

— Может быть, поговорим в каком-нибудь кабинете? — спросил Брунетти. На самом деле он уже обо всем договорился: следователь по делам о насильственной смерти готов был предоставить им кабинет своего заместителя.

Не дожидаясь ответа, Брунетти развернулся и зашагал вперед по коридору. Мартуччи последовал за ним. Шествие замыкал Вьянелло, все это время молчавший и ни словом не обмолвившийся о том, что однажды они с Мартуччи уже беседовали. Брунетти открыл дверь в кабинет и пропустил адвоката вперед. Когда все трое уселись, Гвидо проговорил:

— Для начала, синьор Мартуччи, расскажите нам, пожалуйста, где вы провели прошлую ночь?

— Не понимаю, зачем вам это знать? — запротестовал Мартуччи, скорее озадаченно, чем раздраженно.

— Нам нужно выяснить, где находился прошлой ночью каждый из знакомых синьора Лотто. Вам ли не знать, синьор Мартуччи, что подобная информация необходима при расследовании дел об убийстве.

— Я был дома.

— С вами еще был кто-нибудь?

— Нет.

— Вы женаты, синьор Мартуччи?

— Да. Но мы с женой разъехались.

— И вы живете один?

— Да.

— У вас есть дети?

— Да. Двое.

— Они проживают с вами или с женой?

— Не понимаю, какое отношение все это имеет к Лотто?

— В данный момент мы занимаемся не синьором Лотто, а вами, — ответил Брунетти. — Так с кем живут ваши дети? С женой?

— Да, с женой.

— Скажите, а вы собираетесь официально расторгать ваш брак?

— Мы этот вопрос не обсуждали.

— Не могли бы вы поподробнее объяснить ситуацию? — попросил Брунетти, хотя ничего необычного в этом не было.

Убийственно спокойный тон Мартуччи свидетельствовал, что он говорит правду.

— Я сам адвокат, и тем не менее перспектива бракоразводного процесса меня пугает. И потом, даже если бы я вздумал попросить у жены развод, она наверняка даже слышать об этом не захотела бы.

— Так или иначе, вы эту тему никогда не обсуждали?

— Никогда. Я достаточно хорошо знаю свою жену, и мне нетрудно предугадать ее реакцию. Сама она на это не пойдет, а оснований для развода у меня нет. Если же я попытаюсь расторгнуть наш брак помимо ее воли, она отсудит у меня все имущество.

— А нет ли у нее оснований для развода с вами? — спросил Брунетти. Мартуччи не ответил, и он задал вопрос по-другому: — У вас кто-нибудь есть, синьор Мартуччи?

— Нет, — ответил тот мгновенно, не задумываясь.

— Как-то с трудом верится, — проговорил Брунетти и по-приятельски улыбнулся адвокату.

— В каком смысле?

— Вы красивый мужчина, в самом расцвете сил, занимаетесь интеллектуальным трудом, очевидно успешны. Немало женщин наверняка сочли бы вас привлекательным и с удовольствием приняли бы ваши ухаживания.

Мартуччи молчал.

— Так, значит, никого?

— Никого.

— И вчера выбыли дома один?

— Я ведь уже сказал вам об этом, комиссар!

— Ну да, сказали.

Мартуччи резко поднялся:

— Если вопросов больше нет, я хотел бы уйти.

Брунетти сделал жест рукой сверху вниз, как бы усаживая собеседника обратно на стул:

— Еще пара вопросов, синьор.