Роберт Пайк - Пуля cтавит точку Страница 3

— Если только они не получат эти кусочки еще до того, как он все расскажет, — сказал Кленси.

— Знаете, — удивленно признался Стентон, — я не могу понять этого. Джонни Росси…

— Чего ты не можешь понять? — спросил Капровски, осторожно поворачивая голову, так, чтобы не нарушить равновесия. — Почему вдруг он собрался заговорить?

— Не это. Хотя, черт меня подери, если это я тоже понимаю. Чего я не понимаю, — сказал Стентон, — так того, что такой бандит как он, мог бы ведь найти себе телохранителей отсюда и до самого южного Чикаго. Зачем мы ему понадобились?

— Телохранители в этой кампании также работают на синдикат, как и все остальные, — вяло заметил Кленси. — Они поденщики и лояльность у них как у крокодила. Лишь один слушок о том, что он намерен заговорить, и его телохранители станут первыми, кто его зарежет.

— Да, но…

— Я знаю, — Кленси вздохнул и запустил руку в шевелюру. — Все это дело выглядит погано. Ну, да ладно, это не наша забота. Наша работа заключается просто в том, чтобы приглядеть за ним, и чтобы в следующий вторник он был достаточно здоров и мог предстать перед комитетом по уголовным делам. По своей собственной воле.

— Еще один момент, — сказал Капровски с задумчивой улыбкой, — по крайней мере я получу шанс посмотреть, как живет другая половина мира. Держу пари, что мы получим pate de foie gras [1]* и шампанское на завтрак.

Стентон посмотрел на него и фыркнул.

— Ты думаешь! В таком клоповнике как "Фарнуорт"!

— Эти большие бандиты живут весьма недурно, — продолжал настаивать Капровски. — Вот увидишь.

— Да, — сухо сказал Кленси. — Точно также как и бедные люди. Гусиная печенка и бутылка красного вина. Только по ценам жилой части города. — Он поднялся на ноги и посмотрел на часы. — Ладно, пора идти. Сейчас он уже должен зарегистрироваться. Стентон, ты будешь первым — у тебя будет короткий день. Я пойду с тобой. Капровски, до восьми вечера.

Капровски добродушно кивнул, едва не потеряв равновесия. Стентон также поднялся, горой возвышаясь над худощавым лейтенантом. Оба взяли свои шляпы, кивнули третьему и вышли из кабинета, направляясь по узкому коридору, ведущему к полицейскому гаражу, расположенному в задней части здания.

Кленси обошел вокруг старого седана, постучал по шинам и забрался на водительское сиденье; Стентон осторожно согнулся, чтобы устроиться рядом. Затем он захлопнул дверь; их занесло на масляном бетонном полу грязного гаража, проехав по узкому проходу, ведущему на улицу, они влились в общий поток машин.

Стентон откинулся назад на потертом сиденьи автомобиля, достал сигарету, закурил и выбросил спичку в окно.

— Этот Росси… — начал он.

— Рендал, — коротко поправил Кленси. — С этого момента и до следующего вторника он будет Рендалом. Поэтому лучше прямо сейчас начать называть его так. — Он глянул на высокого детектива, сидящего рядом с ним. — Так что ты хотел о нем сказать?

Стентон посмотрел на кончик своей сигареты.

— Я просто хотел сказать, — надеюсь, что он играет в джин рамми.

— Джин рамми?

— Да, — Стентон пожал плечами. — Как-никак нам придется проводить вместе по двенадцать часов. Надо же будет чем-то заняться.

Кленси был вынужден улыбнуться.

— А почему бы тебе не использовать это время для того, чтобы понаблюдать за ним. Ведь наша задача состоит именно в этом.

— Конечно, но я имел в виду…

— Послушай, — сказал Кленси, — я не имею ничего против, если ты проиграешь зарплату за неделю, но когда до этого дойдет, мне не хотелось бы, чтобы ты заложил свой пистолет. — Голос его неожиданно стал грустным. Хотя мне ненавистны делишки этого бандита, наша работа заключается в том, чтобы сохранить его в живых, и если он намерен расколоться и начать говорить, то весьма велики шансы, что тебе придется им воспользоваться.

— Проиграю? — Стентон был задет за живое. — Кто, я? В джин рамми? Послушайте, лейтенант!

— Это вполне возможно, — сказал Кленси, поворачивая руль автомобиля. Я встречал в своей жизни множество людей, но никогда не встречал плохого игрока в джин рамми. Все, кого мне приходилось когда-либо встречать, были чемпионами. — В его глазах мелькнула лукавая усмешка. — Единственное, о чем я хотел бы напомнить, так это что такие типы как Росси — я хотел сказать, Рендал — никогда не упустят случая сплутовать. Даже когда они играют на спички.

Стентон улыбнулся.

— Я чувствую, что вы никогда не играли в карты ни с кем из парней, что крутятся возле участка. Интересно, существует ли какой-нибудь способ, метод, прием или форма жульничества, которых бы я не знал.

— Я уверен в этом, — сказал Кленси и ухмыльнулся.

Они повернули за угол, выехали на Бродвей, пересекли дорогу фургону с хлебом, который был вынужден выехать на тротуар, и остановились перед комплексом обшарпанных зданий. Вдоль тротуара выстроились в ожидании мусорщиков коробки, наполненные всяким хламом. Кленси проехал мимо, прижался к бордюру, выключил зажигание и поставил машину на ручной тормоз. Он собрался выйти, но брови Стентона удивленно поползли вверх.

— Здесь? — с изумлением спросил он. — Мне казалось, вы говорили, что отель "Фарнуорт" где-то возле реки?

— Да, это так, — коротко сказал Кленси. — Просто мы немного пройдем пешком. И войдем через черный вход. Пошли.

Они пересекли боковую улицу и не спеша прошли в тени высоких зданий. Отель "Фарнуорт" оказался во следующем квартале; это был типичный для этой части города отель, стоявший практически вплотную к тротуару; восемь этажей темного кирпича и пыльных окон и несколько ступенек, ведущих к вращающейся двери. Над окнами первого этажа приспущены маркизы, что делало их похожими на глаза с набрякшими веками. Эмалированная табличка с отбитыми краями в углу одного из окон сообщала об услугах дантиста.

Полицейские без колебаний миновали вход в отель и направились к дальнему концу здания. Пройдя по узкому проходу, толкнули дверь в боковой стене и вошли внутрь.

— Ну, что же, это не" Риц-Карлтон", — сказал Стентон, оглядевшись вокруг, и нажал кнопку служебного лифта. — Но, с другой стороны, мне приходилось бывать и в местах, выглядевших куда хуже. Например в 52-м участке.

Кленси ничего не ответил. Раздался треск и грохот. Стентон дернул дверь и та открылась. Они вошли в тесный лифт и в невзрачной кабинке, набитой корзинами для белья, вениками и картонными коробками, поднялись вверх, сопровождаемые угрожающими стонов тросов; вместе с ними поднимался всепроникающий запах, напоминавший запах мужского туалета на центральном вокзале. Когда они благополучно выбрались из лифта, на четвертом этаже было пусто; закрыв дверь кабины, пошли по коридору, пол которого был застелен потертым ковром. Поворот — и они оказались перед дверью номера 456. Кленси постучал.

За дверью раздался нерешительный хриплый звук. Кто-то явно прочищал горло.

— Кто…кто там?

— Меня зовут Кленси…

Послышался звук снимаемой цепочки; дверь приоткрылась и появившийся в щели глаз начал внимательно их разглядывать. Затем дверь распахнулась, показавшийся в ней человек быстро осмотрел пустынный коридор и отступил в сторону, давая пройти двум детективам. Закрыв за ними дверь, немного повозился, устанавливая цепочку на место, и наконец управился с ней. Потом нервно повернулся лицом к вошедшим; его рука скользнула к бедру, помедлила и протянулась навстречу.

— Привет, лейтенант, мистер Чалмерс предупредил, что вы должны были прийти.

Кленси демонстративно проигнорировал протянутую руку и смерил стоящего перед ним человека холодным взглядом. Это был коренастый хорошо сложенный мужчина лет сорока с курчавыми черными волосами и высоким гладким лбом; тонкие, словно нарисованные карандашом, усики прикрывали верхнюю пухлую и чувственную губу. Большие влажные глаза смотрели на него из-под бровей, которые явно только недавно были подстрижены. На нем был кричащей расцветки дорогой халат, надетый поверх легких коричневых шелковых итальянских брюк и белой шелковой рубашки с открытым воротом. Это был совсем не тот вид, что на моментальном снимке в полицейском досье на Сентрал-стрит.

— Преимущества больших денег и хорошего ухода, — подумал Кленси.

Большие глаза сузились из-за такого пренебрежительного отношения, протянутая рука опустилась.

— Послушайте…

Кленси молча отвернулся, изучая комнату. Его глаза быстро оглядели двойные кровати со стандартными коричневыми покрывалами и комковатыми подушками, изношенный и запачканный ковер на полу, узкий стол и стул, не вызывающее желания сесть в него кресло в углу с явно сломанными пружинами, и обязательную для всех отелей висящую на стене акварель, изображающую вазу с увядшими цветами. Он отошел к окну, приподнял занавеску и посмотрел вниз.