Андрей Кивинов - Работа с риском (сборник) Страница 31

К Чернакову подбежали старший смены Доценко и Толик Бушуев.

– Всех сюда! – прокричал Вячеслав Андреевич, прикрывая платком рот. – Оцепить отдел! «Скорую» вызывайте!

– Уже вызвали!

– Стас, дуй к себе, дай объяву, что магазин закрывается по техническим причинам. Только не переборщи, а то передавят друг друга… Вентиляцию на полную! Аварийные выходы открыть!

– Понял!

Доценко скрылся в толпе.

– Толя, давай к кассам! Пусть закрывают! – прокричал Чернаков в ухо детективу.

– Тырить начнут!

– Плевать!..

Самая сложная задача при террористических актах или массовых катастрофах – быстро эвакуировать людей из зоны поражения. Каждый охранник, принимаемый на работу в «Планету», проходил серьезный инструктаж и даже сдавал экзамены, как действовать в случае атаки. Но, к сожалению, только теоретические. Поэтому вся нагрузка сейчас легла на начальника СБ и старшего смены. В любую секунду могло рвануть еще где-нибудь…

Чернаков склонился над одним из раненых. Лицо в районе левого виска почернело, но глаза были целы.

– Старик, ты как?

– Что?!! Не слышу!

– Понял… Все хорошо… Потерпи…

С медициной Вячеслав Андреевич не дружил, из процедур умел делать искусственное дыхание и измерять температуру, но сейчас это не требовалось. «Хорошо что Юля сегодня не вышла на работу», – мелькнула непроизвольная мысль.

Народ и не думал разбегаться, хотя многие уже поняли, что это не утечка газа и не упавший случайно со стеллажа взрывоопасный товар. Наоборот – зеваки прибывали с каждой секундой, несмотря на вонь, едкий дым и давку. Как можно пропустить такое реалити-шоу? И ведь гаркнуть нельзя, что магазин заминирован. Понесутся прямо через оконные витрины. А кое-кто еще и прихватит что-нибудь под шумок. Халява дороже жизни. Сам погибай, но выгоду не упускай. Буржуи себе еще наторгуют…

Появившиеся охранники заняли круговую оборону. Чернаков отдал необходимые распоряжения и поспешил к центральному входу. Стеклянные раздвижные двери были заблокированы, с улицы в «Планету» никто уже зайти не мог. Теперь предстояло без потерь выпустить тех, кто находился внутри. С максимально возможной скоростью, пока не случился рецидив. Третью, запасную дверь контролировал Ерофеев, видимо, все-таки увильнувший от посещения театра. Дима выпускал желающих наружу, притормаживая особо нетерпеливых дубинкой, поэтому пробок у центрального входа не наблюдалось.

Доценко по внутренней связи принес покупателям извинения и объявил, что магазин закрывается по техническим причинам. Набранный в корзины товар предлагалось оставить в зале. Кассиры выключили кассовые аппараты, народ повалил на выход. Рамка беспрерывно визжала, как бензопила, захлебываясь от перенапряжения. Но никого не обыскивали. Это не тот ущерб…

Да здравствует коммунизм! У Деда Мороза сперли мешок.

Чернаков дал команду, охранник разблокировал двери, и людской поток устремился на морозную улицу, где сверкала огнями новогодняя елка и переливался гирляндами проспект…

Большинство выпусков вечерних теленовостей, в том числе на центральных каналах, началось с экстренного сообщения о взрыве в строительном супермаркете. Репортеры стекались к «Планете», словно стая шакалов к раненому слону. Причем некоторые примчались на место происшествия раньше спецслужб. Наиболее осведомленные уже выдавали первую продукцию: не менее сорока раненых, бомба с часовым механизмом, тротиловый эквивалент… Тут же, как водится, выдвигались версии: «Что это? Чеченский след? Ответный удар хозяев „Максистроя“, не так давно тоже ставших жертвами подобной атаки? Взрыв бытового газа или банки с краской?»

Калейдоскоп картинок – «скорая» перед входом, милицейское оцепление, встревоженные лица, папахи с кокардами… Интервью с очевидцами. «Я услышала страшный хлопок, когда покупала подарок внучке на Новый год. Внучка увлекается резьбой по дереву, и я хотела подарить ей набор резцов и досочку… Запахло дымом, и я сразу поняла, что это пи…»

Не дослушав окончания фразы, Чернаков выключил телевизор и, забрав журнал происшествий, быстро вернулся в зал.

«Сорок раненых… А почему не двести? Сенсация требует жертв… Ну, фантасты ненаучные…»

На самом деле, кроме двух продавцов, никто не пострадал. Да и те, в принципе, не сильно. Одному повредило слух, но врач заверил, что он без проблем восстанет из ада, второму обожгло часть лица.

Сейчас, спустя два часа после взрыва, суматохи внизу не убавилось. Только теперь вместо покупателей там толкались задницами представители власти, спецслужб и охранники. Разумеется, здесь же находилось руководство магазина – Тагиров, Аршанский и какие-то мужи, которых Чернаков видел впервые. Генерал Глухарев, велевший Чернакову принести журнал происшествий, что-то доказывал им, активно жестикулируя. Причем некоторые жесты были откровенно эротического свойства.

Спецслужбы, как всегда, прибыли в максимально возможном ассортименте: ФСБ, ГУВД, МЧС. А также прокуратура, районная милиция, вневедомственная охрана, пара кинологов с собаками и – на всякий случай! – «главдурь» (госнаркоконтроль). От убойного отдела приехал Роман Романович Лутошин, которому не повезло с дежурством. Каждый из начальников хотел взять руководство на себя, поэтому осмотр места происшествия продвигался крайне медленно и бестолково. Впрочем, спешить особо уже и некуда. С некоторыми операми ФСБ Чернаков был знаком – пересекались в прошлой жизни.

Кинологи с собаками облазили зал и доложили, что взрывных устройств больше не обнаружено, рецидива можно не опасаться. Потом к делу приступили милицейские эксперты и взрывотехники ФСБ.

От Аршанского Вячеслав Андреевич уже выслушал обличительную речь, большая часть которой сводилась к трем словам «Я же предупреждал!». Перепсиховавший Чернаков тоже хотел ответить тремя словами, но удержался. Сам-то Аршанский во время эвакуации покупателей в зале не появился – притаился в кабинете. Видимо, опасался стать жертвой следующего взрыва. Зато теперь осмелел. Тагирова на момент атаки в «Планете» не было, он тусовался на какой-то презентации, но, получив тревожную весточку, немедленно примчался в супермаркет.

Спустившись, Вячеслав Андреевич отдал журнал Глухареву, после подошел к Лутошину, рассматривающему итальянскую стиральную машину.

– Не знаешь, хороший агрегат? – поинтересовался старший опер. – Жена на Новый год канючит. А то она все по старинке. С тазиком.

– Без понятия. Потом у продавца спросишь… Что тут нового?

– Взрывники закончили… Короче, заряд в банке из-под краски был. Механизм вроде часовой.

– А что за начинка?

– Забыл название… Короче, дыму от него много и вони. Но, тьфу-тьфу, ничего больше. Ни гвоздей, ни шариков, ни стекол. А то бы ползала посекло. А так только банку разнесли да дыму напустили. Я бы, в принципе, отказал [17] . Самопроизвольный взрыв, бывает…

– Где банка стояла? На стеллаже?

– Да, но в самом низу, причем отдельно от других. Такое ощущение, что пугануть хотели. Иначе б поближе поставили. В общем, кипеж беспонтовый.

– С продавцами успели поговорить?

– Я нет, их уже увезли. Может, «старшие братья» успели. – Лутошин кивнул на мрачных эфэсбэшников, кучковавшихся в отделе обоев. – Да и чего они скажут?.. Еще повезло, что в отделе, кроме них, никого не было. У тебя-то какие мысли?

– Аль-Кайда шалит. – Вячеслав Андреевич не стал затевать бесполезных разговоров с бывшим подчиненным, заметив появившегося в зале Бушуева.

Лутошин продолжил изучение тактико-технических характеристик стиральной машины, волновавших его гораздо больше, чем выдвижение версий.

Чернаков отозвал в сторону детектива, вернувшегося из комнаты старшего смены.

– Есть что-нибудь по записи?

– Записать-то записалось, но эфэсбэшники кассеты забрали, сами изучать будут. А там – как повезет. Может, ничего, а может, кого и зацепило. Если банку вчера поставили.

Речь шла о видеокассетах с записью камер наблюдения. Одной кассеты хватало на рабочий день. Потом она автоматически перематывалась, и запись начиналась по новой. Переоборудовать систему под другие носители, вроде жесткого диска компьютера, хозяева жмотились. Поэтому информацию с камер записывали по старинке – на видеокассеты. Таким образом, если банка была заложена, скажем, позавчера, просмотр записи ничего не даст.

– А кто им сказал, что мы пишем?

– Я, – чуть смутился Бушуев. – А что, не надо было?

– Лучше б сначала сами посмотрели. Запись парковки тоже забрали?

– Говорю же: все…

– Что насчет «Максистроя» думаешь? Бомба-то, похоже, бутафорская, один дым. Но на пару дней мы зависнем. Им в радость.

– Не они… В «Максистрой» сегодня письмецо пришло по электронной почте. Или выкуп платите, или продолжим гостинцы слать. Нам, кстати, тоже прийти может. Если это одна и та же команда.

– Много просят?

– Да не то чтобы… Двести пятьдесят «тонн». Евро.