Николай Леонов - Идеальная афера Страница 31

– Мало козырей на руках, – с досадой возразил Станислав. – Упрется Шуршаревич. Мол, ничего ни о какой липе не знаю. Нам самим цель экспертного очковтирательства неясна, сам же говорил только что. Как его ловить?

– Вот пусть он нам механику эту поганую и растолкует.

– С какого бы это перепуга?!

– Именно, что с перепуга. Наша задача – напугать его до дрожи в поджилках. Что до карточных аллюзий, то тут ты прав, – Гуров нахмурился. – Поскольку карты перемешали, следует подумать, во что мы играем и какие козыри. Есть еще один. Пащенко!

– То есть?

– Совершаем неравноценный обмен одной дамы на другую. Фу, холера, – невесело рассмеялся Гуров, – совсем на карточную терминологию перешел! Словом, забросив Любашу домой, мы по пути к Шуршаревичу заезжаем за звездой журналистики, прихватываем Ирину на встречу с ним. Шуршаревич не знает, что еще наболтал ей покойный Бортников. На этом сыграем! Предварительно ее проинструктировав.

– Мы тоже не знаем. Узнаем ли? Потом, с чего ты взял, что Пащенко согласится ехать с нами к Шуршаревичу?

– Согласится, – хмыкнул Гуров. – Я ее пугану хорошенько. А параллельно вкусно-вонючим кусочком эксклюзива поманю. Узнать же должны. Раньше Шуршаревича! Желательно за то короткое время, которое будем ехать от ее дома до фазенды паршивца.

– Прямо Стивен Кинг какой-то, – Крячко вновь неодобрительно поморщился. – Того напугать, эту ужаснуть... Ну, два Фреди Крюгера, а не полковники милиции, право слово!

Гуров тихо, недобро рассмеялся:

– Знаешь, я при желании могу нарисовать ей картинку с персонажами пострашнее ее драгоценных вампиров. Будет Ире тихий ужас. По полной программе. Раз уж в такие игры лезет. Прямо сейчас ей позвоню. Обрадую.

– У тебя есть ее домашний телефон?

– А Любаша на что? Сейчас у нее спросим. Вот ведь помощницу господь нам на радость послал, прямо хоть в родное ведомство переманивай!

Липатова, что называется, легка была на помине. Словно услышав, что упомянули ее, подошла поближе:

– Я не помешала, уважаемые детективы?

– Любовь Сергеевна, вы не то что не помешали, а настолько помогли... – начал Гуров.

– А сейчас помогу еще больше! – перебила его излияния женщина. – Есть у меня один хороший... знакомый, – она несколько смущенно поглядела на Крячко, – учились на параллельках когда-то. Так вот он нефтяник. Правда, не научник, а практик, но это даже лучше. Я ему сейчас позвоню. Если повезет, в смысле дома застану, то продиктую ему то, что у нас есть. Он, я считаю, может на ваш, Лев Иванович, вопрос о районе добычи ответить.

Ведь ответил! Правда, поинтересовавшись сначала, не поехала ли у милой Липуленьки крыша, что она такими специальными вопросами в выходной день озаботилась.

– Так вот, голову на отсечение Толик не дает, – положив на рычаг трубку, повернулась к сыщикам Любаша, – но с большой степенью вероятности наш анализ, то есть то, что в действительности нефть собой представляет, указывает на Чечню. Это грозненская нефть.

– А согласно туфте? – нетерпеливо спросил Лев.

– Если верить протоколам, то, скорее всего, бакинская. Каспийская. Откуда-нибудь с Нефтяных Камней или сходного месторождения.

– Фью-у-ю! – присвистнул Гуров. – Так-так-так... совсем забавно вытанцовывается!

– Вам это о чем-то говорит? – с острым любопытством спросила Липатова. – Что, все понятно стало?!

– Ну, все – это из области мечтаний. Но кое-что стало! Еще десять тысяч ведер, – задумчиво пробормотал Гуров, – и золотой ключик у нас в кармане.

Позвонив Пащенко по телефону, который тут же дала ему незаменимая Любаша, Гуров договорился о немедленной встрече. Тон его в этом разговоре был предельно жестким, так что Липатова даже удивленно покосилась на Станислава, таким она полковника Гурова еще не видела!

Уже помогая выйти из "Галлопера", Лев под недовольное ворчание сидящего за рулем Крячко галантно поцеловал ей руку и сказал:

– Клянусь честью, даже не знаю, как вас благодарить! Но обещаю – вы узнаете все, что нам со Стасом удастся раскопать, в деталях. Я ведь верно угадал ваше желание, Люба? А сейчас, чтобы сделать вам приятное, лишь скажу, что благодаря вашей помощи у меня появилась реальная возможность основательно прищемить хвост одному... поганцу.

– Шуршаревичу? – вскинулась догадливая Липатова.

Гуров только улыбнулся в ответ.

Глава 11

Увы! Нельзя прищемить хвост, которого нет. Почему нет? Потому что отрезали. По самые уши.

Картина, представшая взорам сыщиков и Ирины, чуть не в комок сжавшейся от ужаса на заднем сиденье "Галлопера", была предельно откровенна в своей неприглядности. Хотя весьма необычна для элитного поселочка зеленой зоны Светлораднецка, застроенного новорусскими особняками.

Мощные ворота шуршаревичской фазенды были вынесены из кладки стены с корнем, створки их как-то откровенно-бесстыдно валялись на грязном асфальте внутреннего дворика. Казалось, даже пыль кирпичная еще осесть не успела.

Нет, конечно. Это просто в воздухе стояла гарь только-только потушенного пожара. Громадное окно на втором этаже особняка зияло черным провалом, напоминавшим беззубый старческий рот, из него лениво тянулись последние тоненькие струйки белесого дымка.

– Похоже, совсем чуточку мы к самому карнавалу не поспели, – меланхолично заметил Крячко, глуша мотор "Форда" и изготовясь вылезать из машины. – Вот весело-то было бы! Мы оба без оружия, а тут, видать, та еще разборочка стряслась. Из чего же по окошку-то засадили, как думаешь?

– "Мухой" тут не обошлось, – столь же спокойно ответил Гуров. – Похоже, из "РПГ" вжарили. Да перестаньте вы трястись, Ира! Никто вас не тронет. Пока, во всяком случае. Я лично не позволю! Кроме того, вон, посмотрите, милиции сколько вокруг! Оставайтесь в машине, ждите нас. Пока мы разберемся, что за летающая тарелка такое безобразие учинила. Ох уж мне эти инопланетяне!

– А-а... – голос Пащенко дрожал, – а как же встреча? Вы говорили...

– Похоже, отменяется. Боюсь, что господину Шуршаревичу сейчас не до нас, – сухо хмыкнул Гуров, открывая свою дверцу. – Кстати, полюбуйтесь, какие забавные вещи происходят иногда, если кто-то обладает – как это по-вашему? – ах да – эксклюзивной информацией. Которая ему не по рылу.

Угадал Гуров. Не до встреч было Даниилу Марковичу. Когда тебя везут в реанимобиле, причем очень сомнительно, что довезут, как-то вообще ни до чего. Тут впору к совсем другой встрече готовиться.

Трупов во дворе особняка обнаружилось не так уж много: шесть. Три собаки. Три человека. Поровну!

Четвертая из увиденных Гуровым вчера кавказских овчарок, тонко, по-щенячьи визжа, пыталась приподняться на подламывающихся передних лапах, волоча заднюю часть туловища. Из ее пасти капала ярко-алая кровь.

"Хребет перебит, – машинально отметил Гуров. – Хоть бы пристрелить догадался кто".

Живого народу во дворе наблюдалось не в пример больше. На любой вкус: мелькали разнокалиберные звездочки милицейских погон, омоновская и еще чья-то камуфляжка, бледные, растерянные лица охранничков, челяди, бог весть кого еще.

Бьющаяся в истерике женщина в ярком кимоно. Рядом двое подростков – парень и девчушка. Лица у них... Ну, ясно, какие у них лица!

"Жена, – понял Лев. – Что же никто куртку ей на плечи не набросит, она же сейчас холода не чувствует. Рядом – дети. А сам, похоже... Н-да-а! Ладно, кто за главного тут, во всей этой правоохранительной толпе? Масштаб произошедшего, хоть я пока толком не знаю, чего именно, впечатляет. Мог бы и сам Антон Павлович Беззубов появиться. Нет, что-то я его мощной фигуры не наблюдаю. А-а! Вот и знакомая физиономия! Значит, ты-то нам и нужен!"

Знакомец – подполковник Олег Иванович Осадчий – стоял почти точно посредине двора. С двух сторон на него наседали, пытаясь перекричать друг друга, капитан в милицейской форме и ражий детина в камуфляже без знаков различия.

"Выражение лица у господина Осадчего, как у венецианского кондотьера, – с чувством острой антипатии к подполковнику подумал Гуров, – страдающего тяжелым запором. Ишь, глазища-то как выпучил".

Лев и державшийся чуть сзади Крячко подошли к заместителю Беззубова вплотную. Было, видать, во внешнем облике московских сыскарей нечто такое, что документов у них никто не спросил. Напротив, расступались все, а капитан с детиной смолкли как по команде.

Общий галдеж тоже как-то притих, только все тоньше, все жалобнее визжала агонизирующая овчарка да раздавались отрывистые всхлипы, стоны женщины в кимоно.

– Шуршаревич жив? – не здороваясь, спросил Осадчего Лев, не слишком надеясь на положительный ответ.

– Когда увозили, был жив. Но без сознания. И вся грудная клетка разворочена. "Мосберг-500" метров с пяти. Так что...

– Ясно, что. Некролог написать в АОЗТ "Светлорадсертинг" найдется кому? – Гуров не мог скрыть сильнейшего раздражения. И не хотел скрывать. Поперек горла стал ему Светлораднецк. – Скажите, подполковник, в богоспасаемом вашем городе подобного рода половецкие пляски – это как, заурядная практика? Нет? Радует, однако! Так что здесь, к песьей матери, произошло?! Может кто-нибудь толком рассказать?!