Джеймс Паттерсон - Алекс Кросс. Территория смерти Страница 32

Я знал, что влип в какую-то мерзость, но какую именно — пока не понимал. Почему, интересно, окружающим так хочется избавиться от меня? Почему все они прилагают такие усилия, чтобы я уехал из страны? И еще: какое это имеет отношение к убийству Элли Кокс?

У меня ушло не менее часа на то, чтобы добраться до Ошоди-маркет. Еще пятьдесят минут я бродил по рынку и задавал вопросы, стремясь найти нужную мне лавку по продаже ковров.

Увы, в тот день в лавке работал не Токунбо, а его одноглазый сменщик, плохо говоривший по-английски. Правда, услышав имя Токунбо, он кивнул, подтвердив тем самым, что я все-таки нашел нужное место, но после этого отвернулся от меня и заговорил с каким-то клиентом. Похоже, я ничуть не заинтересовал его.

Что мне оставалось делать? Я не мог долго прохаживаться около лавки в надежде на чудо, поэтому скрепя сердце вернулся к машине. А поскольку ехать мне было больше некуда, я решил действовать согласно чрезвычайному плану С1, то есть отправиться в американское консульство.

Однако по пути на Виктория-Айленд, где располагалось консульство, я подумал о том, что прибегать к чрезвычайным мерам пока не стоит и есть смысл воспользоваться, скажем, планом D.

— Остановите, пожалуйста, машину, — сказал я водителю.

Тот притер такси к бровке рядом со старым, выгоревшим изнутри «фордом». Попросив водителя открыть багажник, я вылез из машины, достал свою дорожную сумку и стал рыться в ней.

Я хотел найти одежду, которая была на мне в день прилета в Лагос. Рубашку, правда, я давно выбросил, поскольку она порвалась и вся пропиталась грязью и кровью. Но оставались еще брюки, и их-то я и разыскивал.

А вот и они — тоже в грязи, кровавых пятнах, с неприятным запахом, но целые. Я обшарил передние карманы, но ничего в них не обнаружил. Залез в задний карман и наконец нашел то, что искал, — единственную вещь, которую не отобрали у меня при личном досмотре в Кирикири. Визитную карточку отца Бомбаты.

Я повернулся к шоферу, который высунулся из окна раскаленного автомобиля чуть ли не по пояс, с нетерпением дожидаясь меня.

— Сколько стоит поговорить по вашему сотовому телефону? — спросил я.

Глава семьдесят третья

Спустя два часа я со вкусом обедал в обществе отца Бомбаты в его офисе в церкви Искупления Христа — почтенных размеров здании в самом центре Лагоса.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — сказал я. — И за все эти угощения. Признаться, я здорово проголодался.

Благодарить было за что. На обед нам подали жареную антилопу куду, тушеные кабачки и фруктовый салат. Все это мы запивали красным южноафриканским вином «Цинфандель». Прислуга сервировала обед на дорогом столе из красного дерева. Крохотный священник казался еще меньше в своем офисе с высоченными потолками и окнами в готическом стиле. Сам он сидел за столом в огромном кресле с высокой спинкой, почти утопая в нем. Окна были завешены тяжелыми красными гардинами, и щель в них пропускала ровно столько света, сколько нужно для того, чтобы в помещении царил уютный полумрак.

— Что у вас с лицом? — озабоченно спросил священник, оглядев меня. — Или, быть может, мне следовало задать вопрос по-другому: что с тем парнем, который ударил вас?

Признаться, я редко вспоминал, что физиономия у меня не совсем в порядке. Особенно когда нос перестал болеть, что произошло где-то на границе с Ганой.

— Неудачно побрился, — пошутил я, сопроводив эти слова кривой усмешкой.

Я не хотел говорить ему правду, поскольку опасался получить очередной совет немедленно отправляться домой на первом же самолете, вылетающем в Штаты. Мне были нужны союзники, а не советы.

— Святой отец! У меня есть неопровержимые улики, свидетельствующие против местного убийцы по прозвищу Тигр. Как вы думаете, существуют ли другие убийцы с таким же прозвищем? При этом действующие в разных местах — например, здесь и в США?

— В этом мире все может быть, сын мой, — произнес маленький священник с доброй улыбкой. — Но ведь вы не об этом хотели спросить, не так ли? Тем не менее, отвечая на ваш вопрос, скажу: да, возможно и такое. Тем более если к этому причастны шишки из правительства или большого бизнеса. Увы, некоторые влиятельные люди на самом верху связаны с бандами наемных убийц. К сожалению, у нас это обычное дело.

— Но почему именно из правительства? Или большого бизнеса?

Священник закатил глаза, словно удивляясь моему простодушию, однако дал мне четкий и недвусмысленный ответ:

— Потому что только эти люди обладают ресурсами, позволяющими контролировать информацию. Или распространять дезинформацию.

— Но зачем им это нужно? Я имею в виду негласную поддержку бандитов или косвенное участие в их грязных делах?

Священник поднялся с места, чтобы налить мне еще один бокал «Цинфанделя».

— Причин для этого превеликое множество. Но называть в этой связи какие-либо имена или что-либо утверждать я не стану, поскольку не имею фактов, а обвинять ближнего без достаточных оснований безответственно. Короче говоря, я ничего точно не знаю. Хотя должен заметить, что прозвище Тигр весьма символично. Надеюсь, вы знаете, что в Африке нет тигров? Разве что в зоопарке…

— Знаю, святой отец. Но ищу здесь вполне реального человека, как бы его ни звали. И мне необходимо установить, где он сейчас находится. Дело в том, что он убил одну мою хорошую знакомую и всю ее семью. Впрочем, он убил не только эту семью. Были и другие.

— Позвольте мне сменить тему? — Священник посмотрел на циферблат напольных часов красного дерева. — Из того, что вы мне рассказали, я совершенно точно уяснил одно: вам срочно нужно место, где вы могли бы хорошо отдохнуть, прежде чем продолжить выполнение своей миссии.

— Вообще-то я не собирался просить вас об этом.

— А вам не надо ни о чем просить, детектив Кросс. И так все понятно. Только предупреждаю: предоставить вам убежище в этих стенах я не могу. Если бы дело касалось одного меня, я бы, пожалуй, рискнул, но рисковать своей паствой не имею права. Тем не менее могу отвезти вас в один из наших приютов. К сожалению, там нельзя провести более пяти дней, да и на отель это место не похоже…

— Спасибо, согласен!

— Что же касается загадочного Тигра, то помочь вам в его розысках я уж точно не в состоянии…

— Понятно… — протянул я, стараясь скрыть разочарование.

Отец Бомбата поднял руку, чтобы привлечь мое внимание.

— Вы очень быстро думаете и делаете выводы, верно? Даже слишком быстро. Между тем я хотел сказать, что сам в этом деле вам помочь не смогу, но знаю кое-кого, кто сможет. — Отец Бомбата скромно потупил глаза. — Это моя кузина… Кстати, самая красивая женщина в Нигерии. Но я, разумеется, пристрастен, так что предлагаю вам самому составить мнение на этот счет.

Глава семьдесят четвертая

Ее звали Аданна Танзи. Священник не соврал. Она и впрямь оказалась потрясающе красивой женщиной. Во всяком случае, прежде таких красавиц я не видел. И что интересно, работала она не фотомоделью, а была репортером «Гардиан» — крупнейшей газеты Лагоса.

Аданна имела крошечный офис, и мне оставалось лишь надеяться, что запах приюта для бездомных, где я провел ночь, не слишком въелся в мою одежду и кожу.

В течение последующего часа Аданна поведала мне, что уже два года ведет журналистское расследование, объект которого Тигр и его банда, и он до сих пор представляется ей чрезвычайно загадочным типом.

— Но я совсем не уверена, что у нас несколько Тигров, хотя такие слухи и ходят. Возможно, это гангстерский миф. А может, сам Тигр распространяет эти слухи. В любом случае, если ему что-то не понравится, он может причинить нашей газете массу неприятностей.

— Или репортеру, который в ней работает, — вставил я.

Она пожала плечами:

— Есть вещи поважнее собственной безопасности. И вы отлично это понимаете. Приехали сюда расследовать это дело, хотя знаете, что здорово рискуете. Так — нет?

— Положим, — с улыбкой ответил я.

Неожиданно я осознал, что не в состоянии отвести от нее глаза. Не останавливало меня и то, что она могла счесть это крайней невоспитанностью. Ничего не поделаешь: эта женщина завораживала — как завораживает внезапное появление любимой с детства кинозвезды. Ее повадка, движения, голос… Я рассматривал высокие скулы и темные бездонные глаза нигерийской красавицы, отдавая должное и ее манере держаться. Аданна, казалось, никого и ничего не боялась, и я спрашивал себя, как это возможно. Ей было что терять, и она об этом отлично знала. Тем не менее относилась к риску поразительно легко. Как к чему-то неразрывно связанному с ее профессией, вроде ручки или диктофона.