Стивен Соломита - Взмах ножа Страница 32

Но идентификат все же остался приоритетным направлением. Художники стоили дороже пластин с изображением и требовали улучшений условий труда, отказываясь, например, выезжать с полицейскими на дом к свидетелям, которые в свою очередь не хотели ехать в участок. В результате порядок пришлось изменить. Детектив выезжал на место преступления с комплектом пластин, а вслед за тем к своей работе приступал художник, придававший изображению сходство с человеком.

ИДЕНТИФИКАТ изобрел иллюстратор, оформлявший одно энциклопедическое издание: ему нужно было изобразить организм лягушки так, чтобы читатель мог изучать его последовательно, как бы слой за слоем — мышцы, систему пищеварения, сердце, легкие, кровяные сосуды, скелет. Для этого он использовал прозрачные пленки, а потом, увидев в газете портрет заключенного, бежавшего из тюрьмы, задумался: а почему бы не применить этот метод для воссоздания внешних данных преступников.

И возник идентификат, состоявший из более чем трех сотен пластиковых прямоугольников, на которые наносились овал лица, линии волос, усы, губы, нос и так далее. Полицейский начинал опрос свидетеля с формы лица: овальное, круглое, квадратное, худое? Выяснял, как выглядят глаза, брови, нос, губы. Так возникал — в первом варианте — портрет, который раскрашивали, а потом печатали с него фотокопии, снова поступавшие к художнику, обязанному сделать изображение похожим на нечто человеческое.

Существование идентификата значительно облегчало задачу Мудроу, которому надо было хотя бы приблизительно представить, как могут выглядеть те, кто замешан в убийстве Рональда Чедвика. В отличие от художника, — художника из участка практически не вытащить — комплект идентификата можно взять на любой срок до следующей инвентаризации, а она проводится раз в год.

После совещания у Эпштейна Мудроу взял идентификат под мышку и вышел из управления. Регистрации он постарался избежать, потому что не хотел связываться ни с кем из официальных лиц; иначе Хиггинс быстро сообразит, что у него в руках уже что-то конкретное, и не даст ему провести расследование самостоятельно.

Он пошел прямо на Райкерс-Айленд, по направлению к большой нью-йоркской тюрьме, где преступники, не способные внести залог, ожидали суда. Этот дом боли и печали стал пристанищем для Пако Бакили — срок, полученный им за предыдущие преступления, безусловно превышал потенциальную продолжительность человеческой жизни. К этому времени Пако, как и обещали доктора, стал похож на себя. Он уже свыкся с мыслью о предстоящем заключении, все удовольствия, которые способна дать тюрьма, получал, и отжимался пятьсот раз ежедневно, несмотря на боль в правой руке. Все его приятели сидели там же, и он чувствовал себя в относительной безопасности. Неудивительно, что, когда он увидел в маленькой комнате для допросов Стенли Мудроу, его охватила привычная — как и прежде при таких встречах — тревога.

— Здравствуй, Пако, — начал Мудроу.

— Пошел ты… — Пако машинально поднял плечи и вытянул грудь.

— В чем дело? Не с той ноги встал? — Мудроу понимал, что находится в невыгодном положении: Пако уже подал кассационную жалобу и ожидал, когда приговор вступит в силу.

— Тебе что от меня надо?

— Сейчас узнаешь. Ты знаком с Джонни Катаносом и его подружкой? Ведь это они тебя подставили.

— Откуда ты это взял? — Пако заговорил с сарказмом. — Даже и не представляю, кто это сделал.

— Так вот, я их убью.

— Ищейка легавая…

Тут спокойствие изменило Мудроу, и Пако это почувствовал и испугался. И не зря. Хотя Пако восстановил форму, Мудроу не составило труда схватить его за шиворот и прижать к столу.

— Я убью их, и ты мне поможешь. Как ты думаешь, кто снял с тебя половину обвинений? Кто? Ты что думаешь, ангелы спустились с неба, чтоб облегчить твою участь? Мне нужен грек. Понял?

— Мне он тоже нужен, — сказал Пако голосом, полным отчаяния. Единственное, что его сейчас успокаивало, — длинный стол, отделявший его от Мудроу.

— Тебе его не достать. Ты уезжаешь. Если бы ты мог это сделать сам, без посторонней помощи, давно бы это сделал. Но успокойся, попробуй успокоиться. Помоги мне, и я сделаю все за тебя. Эта сволочь испустит дух, а ты будешь ни при чем. Понимаешь меня? Я ничего не могу сделать без твоей помощи. Они в твоих руках. Обе шлюхи и грек.

Пако, отдышавшись, сел на стул.

— Но ты не сказал, что поковыряешь их как следует. Ты сказал, что убьешь.

— Убью? Я подвешу ублюдков к потолку и потолкую с ними, как положено. И никаких тебе тюрем и выходов под залог.

— Зачем тебе это?

— Надо.

— Зачем?

Мудроу швырнул на стол комплект идентификата.

— Давай за работу. Это твой шанс отомстить. Пользуйся.

— Я тебе верю, я все сделаю. Но и ты сделай одолжение: когда достанешь этого грека, передай, что «это сюрприз от Пако». И не убивай его сразу.

— Как прикажешь.

— Вот и договорились.

Они работали три часа подряд без отдыха, пока на пластине не появились острые черты Джонни Катаноса.

— Лицо ястреба, — заметил Мудроу, смотревший на портрет так пристально, словно собирался материализовать его тут же, сейчас.

— Будь осторожен с этим парнем. Противник достойный. Опасен очень.

— Да? Не дождусь личной встречи.

— А те две шлюхи? Они тебе тоже нужны?

— Конечно. Но сначала расскажи мне все еще раз. Когда ты их увидел впервые?

— Он привел их за день до того, как все случилось. Я тогда ничего и не подумал. К нам всегда липли девки из Нью-Джерси. Может, приключений искали, а может, хотели секса перед тем, как вернуться к своим дружкам. Ты знаешь таких, шляются год-два, волосы зеленым цветом красят, потом возвращаются в Парамус и замуж выходят. Зорба никогда на них внимания не обращал. Казалось, ему все равно, и я думал, уж не спит ли он с Энрике, ничего удивительного. На следующий день я их встретил на улице — они были такие приветливые, что я спокойно пригласил их в дом и пустил по кругу. Это, в общем-то, не каждый день бывало. Чедвик не позволял женщинам заходить в дом. Но они объявились, когда того не было. Это все грек подстроил.

Пако с сержантом снова принялись за работу, хотя время от времени появлялся дежурный офицер и требовал освободить комнату для каких-то других допросов. Когда наконец появились портреты женщин, развлекавших в ту ночь Пако и других, Мудроу раньше Пако понял, что нужно сделать, чтобы приблизить их к натуре. Ничего странного: именно этих двоих он видел несколько дней назад, вцепившихся одна в другую на Шестой авеню, поблизости от площади Геральд.

Глава 15

Выйдя от Пако Бакили и вернув казенную машину в участок, Мудроу нанес три визита. Прежде всего он отправился к своему старинному приятелю Паули Коралло. Паули жил тем, что покупал битые машины, ремонтировал их и продавай жителям Ист-Виллиджа. Не так уж много правил он в жизни соблюдал, но этим немногим следован неуклонно. Он никогда не платил за машину больше ста долларов и никогда не продавал ее больше, чем за тысячу. Даже если ремонт стоил дороже. Но самое важное, что в том мире, где одураченные покупатели не идут в суд, а тут же берутся за пистолет, он ремонтировал машины честно и представлял своим покупателям все гарантии.

Паули был невысокого роста, но хорошо сложенным. Его правая щека была изуродована длинным шрамом, из-за которого казалось, что он постоянно улыбается, хотя это было совсем не так. Он любил Нижний Ист-Сайд, и там у него было больше друзей, чем у любого другого продавца подержанных машин. Бизнес его процветал, и он уже подумывал купить просторный гараж для хранения подготовленных к продаже машин. Ему страшно надоело постоянно перегонять их с одного конца улицы на другой, освобождая дорогу для поливальных фургонов.

Когда появился Мудроу, Паули занимался с богатым для этих мест покупателем-сенегальцем, явившимся со всей семьей, которая принимала живое участие в торге. Шумная и в то же время мирно настроенная компания обступила «форд» 1973 года — роскошную машину с одной лишь царапиной на панели. То обстоятельство, что капот был светло-зеленым, а весь корпус бледно-желтого цвета, никого не смущало.

— Да ты с ума сошел, — кричал Паули. — Шестьсот долларов за такую машину? Да за такие деньги ты и двигатель не купишь.

— В моей стране, — начал сенегалец, — за такую машину и трехсот не дадут.

— Не морочь мне голову, — застонал Паули, отвернувшись и сделав вид, что прекращает разговор. — Ты приезжаешь сюда, потому что у себя ты и десятки бы не заработал на тележку. А здесь хочешь все получить задаром. Дешевле не найдешь.

Обсудив форму оплаты, быстро сошлись на том, что лучше всего наличными, и тут же начали ссориться из-за размера залога.

— Эй, Паули, — крикнул Мудроу из-за плеча сенегальского дедушки. — Можно тебя на пару минут? Ничего особенного, просто я спешу.