Хеннинг Манкелль - Ложный след Страница 33

Войдя в кабинет и посмотрев в окно, он понял, что, кажется, ответ найден. С выступа крыши гаража вполне можно было наблюдать за тем, что происходит в комнате. Он вышел из дома и обошел вокруг гаража. Валландер увидел, что молодой крепкий мужчина запросто мог бы подпрыгнуть и уцепиться за выступ, а затем подтянуться и залезть на крышу. Валландер пошел за лестницей, которая стояла за домом. Приставил ее к гаражу и вскарабкался наверх. Крыша была покрыта старым толем. Он не знал, насколько она прочна, и поэтому на четвереньках пополз к тому месту, откуда был виден кабинет Веттерстедта. Он аккуратно подобрался к тому месту, с которого можно было видеть, что происходит внутри. Стоя на четвереньках, Валландер рассматривал толь. Почти сразу он заметил несколько пересекавшихся насечек. Он потрогал толь руками. Кто-то разрезал его ножом. Он огляделся вокруг. Ни с побережья, ни с дороги обнаружить его было невозможно. Валландер слез с крыши и убрал на место лестницу. Затем внимательно осмотрел землю возле фундамента гаража. Единственное, что попалось ему на глаза, так это грязные разорванные листочки газеты, которые принесло сюда ветром. Он снова вернулся в дом. Тишина была все такой же пронзительной. Валландер поднялся на верхний этаж. Сквозь окно в спальне он смотрел, как Йоран Линдгрен с отцом переворачивали лодку на ровный киль. Он увидел, что перевернуть ее под силу только двоим.

И все-таки теперь он знал, что в обоих случаях преступник действовал в одиночку. Хотя следов почти не было, интуиция подсказывала Валландеру, что и на крыше гаража на вилле Веттерстедта, и на холме возле усадьбы Карлмана находился один-единственный человек.

«Я имею дело с преступником, который действует в одиночку, — думал он. — С мужчиной, который перешагнул границу и убивает людей, чтобы заполучить их скальпы в качестве трофеев».

В восемь часов Валландер покинул дом Веттерстедта. Очутившись под солнцем, он почувствовал невероятное облегчение. Он подъехал к бензозаправке и направился к кассе. Девушка, сидевшая за столом, кивнула ему и поздоровалась. Он ответил на ее приветствие, не сразу узнав ее. И только расплатившись, он вспомнил, что зовут ее Бритта-Лена Буден, а работает она кассиршей в банке. Как-то раз ее великолепная память оказала ему неоценимую услугу в ходе расследования.

В двенадцать он уже снова был в полицейском управлении.

Анн-Бритт Хёглунд вышла ему навстречу из дежурной части.

— Я тебя в окно увидела, — сказала она.

Валландер тотчас понял, что что-то произошло. Он напряженно ждал, что она скажет.

— Точка соприкосновения нашлась, — сказала она. — В конце шестидесятых Арне Карлман какое-то время провел в тюрьме в Лонгхольмене. В это время Густав Веттерстедт был министром юстиции.

— Этого недостаточно, — возразил Валландер.

— Я еще не договорила, — продолжила Анн-Бритт. — Арне Карлман написал письмо Густаву Веттерстедту. И когда он вышел из тюрьмы, они встретились.

Валландер замер в неподвижности.

— Откуда ты это знаешь?

— Пойдем ко мне в кабинет, я все расскажу.

Валландер понимал, что́ это означает.

Если точка соприкосновения найдена, значит, они совершили прорыв в расследовании этого дела.

15

Все началось с того, что зазвонил телефон.

Анн-Бритт шла по коридору к Мартинсону, когда ее вызвали по громкоговорителю. Она вернулась в кабинет и подошла к телефону. Звонил человек, говоривший невероятно тихим голосом, и сначала она подумала, что он болен или ранен. Как она поняла, он хотел переговорить с Валландером. Ни с кем другим, и уж, конечно, не с женщиной. Она объяснила, что Валландера сейчас нет на месте, где он и когда вернется, никто не знает. Но мужчина стоял на своем, хотя Анн-Бритт была удивлена, как человек с таким тихим голосом может быть настолько упрямым. В какое-то мгновение ей пришла мысль соединить его с Мартинсоном, который мог бы сыграть роль Валландера. Но она удержалась. Что-то в интонациях звонившего наводило ее на мысль о том, что, возможно, голос Валландера ему знаком.

Еще в начале разговора он заявил, что у него есть для них важная информация. Она спросила, связано ли это с Густавом Веттерстедтом. «Возможно», — ответил он. Потом она спросила, имеет ли это отношение к Арне Карлману. «Возможно», — повторил он еще раз. Анн-Бритт поняла, что надо любым способом продержать его на связи, хотя он отказался назвать свое имя и дать телефон.

В конце концов проблему решил он сам. В трубке так долго царило молчание, что Анн-Бритт уже было решила, что разговор прервали. Вдруг мужчина заговорил вновь и попросил у нее номер факса полицейского управления. «Отдайте это Валландеру, — сказал он. — Лично в руки».

Спустя час пришел факс. И вот он лежал у нее на столе. Анн-Бритт протянула бумагу Валландеру, который уселся на стул для посетителей. С удивлением Валландер обнаружил, что факс был отправлен из скобяного магазина Скугланда в Стокгольме.

— Я выяснила номер и позвонила туда, — сказала Анн-Бритт. — Странно, думаю, что скобяной магазин работает в воскресенье. Автоответчик сообщил мне номер сотового телефона владельца магазина. Хозяин даже не представлял, кто мог бы отправить факс из его конторы. Он как раз направлялся играть в гольф, но обещал выяснить этот вопрос. Через полчаса он перезвонил и возмущенно сообщил, что в конторе кто-то взломал дверь.

— Странная история, — сказал Валландер.

Он молча прочел факс, написанный частично от руки, очень неразборчиво. Валландер подумал, что скоро, наверно, придется обзавестись очками. Буквы расплывались перед глазами, обычно он приписывал это ощущение усталости и переутомлению. В письме напечатанные куски чередовались с рукописным текстом, казалось, оно было написано в страшной спешке. Затем он прочитал письмо вслух, чтобы проверить, не упустил ли чего.

— «Арне Карлман весной 1969 года сидел в тюрьме Лонгхольмен за сбыт краденого и ложные показания. Густав Веттерстедт в те времена был министром юстиции. Карлман написал ему письмо. Он этим хвастался. Когда он вышел из тюрьмы, они с Веттерстедтом встретились. О чем они говорили? Что они делали? Об этом мы не знаем. Но после этого у Карлмана дела пошли на лад. В тюрьму он больше не попадал. А теперь они оба мертвы». Я все правильно прочитал?

— Я поняла так же, — ответила Анн-Бритт.

— Подпись отсутствует, — сказал Валландер. — Что, собственно, он имел в виду? Кто он? Откуда ему это известно? Да правда ли все это?

— Не знаю, — ответила она. — Но у меня такое чувство, будто этот человек знает, о чем говорит. К тому же нам несложно проверить, действительно ли Карлман сидел в Лонгхольмене весной 1969 года. То, что Веттерстедт был в то время министром юстиции, нам и без того известно.

— А Лонгхольмен теперь закрыли? — поинтересовался Валландер.

— Несколько лет спустя. Кажется, в 1975-м. Если хочешь, могу узнать точную дату.

Валландер протестующе замахал руками.

— Почему же он хотел говорить только со мной? — спросил он. — Он никак это не объяснил?

— У меня такое чувство, что он о тебе где-то слышал.

— То есть лично он со мной не знаком?

— Нет.

Валландер задумался.

— Будем надеяться, что он написал правду, — сказал он. — И тогда уже сейчас мы установим, какая между ними связь.

— Разобраться в том, так ли это, совсем несложно, — ответила Анн-Бритт. — Хотя сегодня и воскресенье.

— Знаю, — сказал Валландер. — Поеду поговорю с вдовой Карлмана. Уж она-то должна знать, сидел ли ее муж в тюрьме.

— Хочешь, я поеду с тобой?

— Не надо.

Через полчаса Валландер припарковал машину за ограждениями в Бьярешё. Какой-то полицейский с недовольной миной сидел в машине и читал газету. Увидев Валландера, он вытянулся по струнке.

— Нюберг все еще здесь? — удивился Валландер. — Разве осмотр места преступления еще не закончен?

— Криминальных экспертов я не видел, — ответил полицейский.

— Позвони в Истад и спроси, почему до сих пор не убрали ограждения. Близкие Карлмана дома?

— Вдова пока здесь, — сказал полицейский. — И дочь. А сыновья уехали на машине несколько часов назад.

Валландер вошел в сад. Он заметил, что скамейки и стола в беседке нет. Стоял прекрасный летний день, и минувшие события казались просто невероятными. Он постучал в дверь. Вдова Арне Карлмана открыла почти сразу.

— Извините за беспокойство, — начал Валландер. — Но у меня есть несколько вопросов, на которые надо ответить в срочном порядке.

Он заметил, что женщина по-прежнему очень бледна. Оказавшись рядом, он почувствовал слабый запах алкоголя. Откуда-то раздался голос дочери Карлмана, спросившей, кто пришел. Валландер попытался вспомнить имя женщины, идущей впереди него. А она вообще представилась? Потом он припомнил, что зовут ее Анита. Он слышал, как Сведберг упоминал ее имя на затянувшемся заседании следственной группы. Он уселся на диван прямо напротив нее. Женщина закурила и взглянула на него. Она была одета в светлое летнее платье. Валландер на секунду почувствовал, что ему это неприятно. Даже если она и не любила мужа, ведь теперь он мертв. Неужели люди не утруждают себя мыслью об уважении к смерти? Могла бы выбрать что-нибудь не такое яркое.