Николай Леонов - Руки вверх, генерал! Страница 34

– А где теперь этот пиджак, Лидия Михайловна? – спросил Гуров.

– А прибрала я его, – сказала хозяйка. – Семен мне костюм выкинуть велел. Хотел даже сам сначала, но потом передумал. Его утром рано вызвали, и он мне строго-настрого приказал – костюм вон! А я же не думала, что тут убийство! Я думала, подрался, может, из-за бабы… Так чего добру пропадать? Приберу его, думаю, подальше – потом сгодится. На дачу, там, или под машиной лежать…

– Значит, костюм этот у вас? – волнуясь, спросил Гуров.

– На балконе лежит, – призналась Лидия Михайловна и с надрывом спросила: – Кого же он убил-то, идол? Сколько раз говорила – не маши кулачищами своими! Это теперь что же – конфискация будет? А может, генерал ему поможет, как вы думаете?

– Послушайте, Лидия Михайловна, – проникновенно сказал Гуров. – Если ваш муж виновен в тяжком преступлении, то ему может помочь только полное и искреннее признание. В том числе и ваше. Поэтому предлагаю вам сделать его незамедлительно и в официальной форме.

– Это чего значит – написать, что ли? – тревожно спросила Лидия Михайловна. – А если он меня убьет?

– Ну, этого мы ему не позволим, – уверенно заявил Гуров. – Если вы боитесь, то лучше всего будет временно проехать к нам. Пока вы будете оформлять бумаги, мы постараемся разыскать вашего мужа и все выяснить.

Лидия Михайловна беспомощно обвела взглядом суровые лица оперативников. От ее прежнего апломба не осталось и следа.

– Так куда я в таком виде? – робко спросила она.

– А вы приведите себя в порядок, – посоветовал Гуров. – Мы подождем.

Глава 25

Гуров никак не надеялся на такую удачу. Но факт оставался фактом – в распоряжении следствия теперь имелось письменное свидетельство супруги прапорщика и его запачканный кровью костюм, что в придачу к уже имеющейся видеозаписи являлось более чем веским основанием, чтобы выдвинуть против Гулыги обвинение в убийстве.

Криминалисты в течение нескольких дней должны были подтвердить, что кровь на костюме прапорщика принадлежит именно Томилину, но и без этого заключения Гулыгу надо было брать.

Некоторая заминка получилась с постановлением на арест – не было на месте прокурора. А без официальной санкции следователь Мышкин не хотел лезть на рожон. Судя по всему, Гулыга был уже в курсе событий и теперь безвылазно находился на территории генеральской дачи.

– Туда ведь так просто не сунешься, – объяснял Мышкин Гурову. – Вот если бы ты этого Гулыгу раньше перехватил… А так лучше подождать, чтобы все было официально. Иначе мы больше времени потеряем, Лев Иванович. К тому же надо бы санкцию на обыск в квартире Гулыги, чтобы уж все чин-чином.

Гуров понимал, что Мышкин прав, но на месте ему не сиделось, и он уже пожалел, что не запасся телефонным номером полковника Веселова – сейчас он ему пригодился бы. К тому же у Гурова имелись серьезные сомнения относительно местонахождения прапорщика Гулыги. Гуров в отличие от Мышкина был уверен, что тот не станет отсиживаться на генеральской даче. Сам же генерал ему этого не позволит. Ведь в любом случае прапорщик становился сейчас обузой для всех, и, скорее всего, начальство постарается держать его от себя подальше.

Был еще один вариант – отыгранную карту можно было просто убрать. Гуров допускал, что прапорщика они больше попросту не увидят. Но этот вариант крайне опасен для его исполнителей – и сам Гулыга далеко не прост, и по всей Москве его ищет милиция, и вообще по части смертей у преступников явный перебор – им будет нелегко решиться на очередное убийство.

Но нелегко – не значит невозможно. Действовать следовало немедленно, и вынужденная задержка выводила Гурова из себя. В крайне раздраженном настроении он вернулся в главк и тут же был ошарашен новостью, которую преподнес ему Крячко.

– О, ты здесь? Отлично! – провозгласил он, едва Гуров появился на пороге. – А я уже собирался тебе звонить. У нас новое ЧП. На шоссе Энтузиастов авария. Перевернулся «Опель». Есть жертвы.

– С каких это пор мы подменяем ГАИ? – сердито спросил Гуров. – Перевернулся – ну и что? Чего ты темнишь? Не размазывай кашу по тарелке – говори толком, в чем дело!

– Так в том-то и дело, чей это «Опель»! – воскликнул Крячко. – И кто был за рулем. Все посты по городу были ведь оповещены, что мы разыскиваем гражданина по фамилии Гулыга. Поэтому сообщение пошло сразу к дежурному.

– Неужели он? – ахнул Гуров.

– По документам получается, что так, – развел руками Крячко. – Опять мы, похоже, опоздали.

– Давно сообщили? – деловито спросил Гуров.

– Только что.

– Поехали! – скомандовал Гуров. – Необходимо хотя бы место аварии осмотреть, а то и здесь опоздаем.

Но на этот раз до места происшествия они добрались вовремя. Разбитая машина еще лежала колесами вверх в придорожных кустах. Густо тонированные стекла треснули и будто покрылись белой морозной рябью. Других бросающихся в глаза повреждений Гуров при беглом осмотре не заметил – только вмятины и царапины на кузове.

Неподалеку от машины на желтоватой траве, неестественно вытянувшись, лежал человек гренадерского роста в широких коричневых брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Внешних повреждений на его теле тоже на первый взгляд не было, но то, что он давно и безнадежно мертв, было ясно сразу.

Гуров наклонился к его неподвижному голубовато-бледному лицу и негромко сказал Крячко:

– Безо всякого сомнения – это Гулыга.

– А ты на ноги посмотри, – кивнул Крячко. – Сорок пятый размерчик!..

– Странная смерть, – задумчиво сказал Гуров, оглядываясь по сторонам. – Держу пари, что он сверзился на небольшой скорости. Для такого бычары он слишком быстро испустил дух, тебе не кажется?

Начальник дорожного патруля, который первым прибыл на место аварии и сам вытаскивал пострадавшего из машины, с охотой рассказал об аварии все, что знал и о чем только догадывался. Это был бодрый, борцовской комплекции человек с загорелой проплешиной на темени и с капитанскими звездочками на погонах.

– Капитан Панкратов! Не знаю, с чего и начать, товарищ полковник! – доверительно сообщил он Гурову. – В голове вроде как все перепуталось. Я за свою жизнь этих аварий перевидал! А все равно каждый раз за живое берет. Ну как так – ехал себе человек, ехал, в ус не дул, а через минуту – бац, и на небесах! Несправедливо как будто…

– Все это так, капитан, но попытайтесь сосредоточиться, – сказал Гуров. – Это очень важно. Значит, вы первыми прибыли на место аварии. Вам ничего не показалось странным, не насторожило?

– Строго говоря, первыми не мы были, – признался патрульный. – Первыми были ребята на «Жигулях», молодожены. Мы их сейчас отпустили. Адреса записали и отпустили… А мы чуть подальше стояли – у Кольцевой. И «Опель» этот видели – он как раз оттуда, с Кольцевой шел. Нормально шел, не превышая. А минут через пятнадцать вдруг подъезжает мужик и говорит, мол, у лесопарка авария, «Опель» перевернулся! Мы сразу туда. Ну, «Скорую» вызвали, в центр доложились…

– Ну а что бросилось в глаза? – попытался направить капитана в нужное русло Гуров.

– А, ну да! Были, конечно, странности, – вспомнил гаишник. – Я сразу внимание обратил, что машина вроде не сильно помята. Значит, на умеренной скорости шел. А водитель – наповал. Хотя и здоровый бугай. И на глаз повреждений никаких не заметно. Правда, такое бывает на дорогах. Человек с виду целехонький, а на самом деле внутри у него сбой произошел. Когда головой, например, ударится или с сердцем у него плохо… Этот, правда, на сердечника не похож был, но кто ж их разберет! А вот женщина с ним – наоборот…

– А в «Опеле» была женщина? – живо спросил Гуров.

– Была! – энергично кивнул капитан. – Такая вся из себя… То есть я хочу сказать, что одета она была с шиком. А вообще видок у нее аховый был, конечно… Лицо в кровище, руки… Но довольно активная. Мы когда подъехали, она уже сама из машины выбралась и сидела там на травке. Еще нас попросила мобильник ее найти – в салоне он валялся.

– Зачем мобильник? – спросил Гуров.

– Звонила она, – пояснил гаишник. – То есть сначала я решил, что не в себе бабенка. Знаете, после аварии многие мечутся, бежать куда-то хотят, говорят без умолку – это шок у них так проявляется. А эта все по делу. Значит, тоже не сильно пострадала.

– А куда она звонила, не знаете?

– Вот куда звонила, не скажу, – покачал головой капитан. – Не до этого было. Только вскоре за ней подъехали…

– В смысле – кто подъехал?

– Не скажу точно, но, должно быть, муж, – почтительно доложил капитан. – Тут такое дело – «Скорая» уже прибыла, так эта дама наотрез отказалась с врачами иметь дело. Да и вообще она ни с кем разговаривать уже не хотела. Муж приехал и забрал. А муж-то не простой – генерал с двумя звездами… Честно скажу, я в герои не рвусь, с генералами спорить не любитель, поэтому под козырек – и привет!