Алексей Макеев - На ринге ствол не нужен Страница 34

В коридоре послышались одиночные выстрелы, практически тут же перекрытые автоматическими очередями. Кто-то что-то закричал, затем последовал грохот падающих предметов, и вся шумиха прекратилась после грозных властных окриков, призывающих бросить оружие. Повисла гнетущая тишина. Потом быстрые шаги по направлению к тренировочному залу.

– Лева, не стреляй, это я.

Крячко появился в дверном проеме с оружием в руке. Мазнул взглядом по напарнику, а затем остановил его на привалившемся к дальней стене Фролове. Гуров опустил руку со «штайром».

– Все в порядке? – коротко поинтересовался он.

– А то! – Крячко был доволен собой и буквально сиял от переполнявшей его гордости. – А у тебя как?

– Не так чтобы очень, Стас… Не так чтобы очень.

Разговор с Фроловым не открыл полковнику ничего нового и ни на шаг не приблизил к разгадке этого запутанного дела. Скорее, наоборот, откатил на заранее выбранные позиции, как принято выражаться у стратегов.

Глава 9

Преломляясь в оконном стекле, лунный свет проникал в помещение и был единственным его освещением. Велиханов пошевелился в кресле, провел по лицу покрывшейся потом ладонью и без особой охоты потянулся к наполовину наполненному бокалу. Пальцы сомкнулись на стеклянном корпусе с такой силой, словно собирались раздавить бокал. Велиханов отправил в рот новую порцию коньяка и поставил опустевший бокал на прежнее место. Закусывать не стал, оставив коробку с конфетами без внимания. Потянулся за сигаретами и, вновь откинувшись на скрипучем стуле, с наслаждением закурил. Все его движения были вялыми и плохо скоординированными. Сказывалось количество выпитого за сегодня. Засев в своем директорском кабинете в «Атланте» с восьми часов вечера, сейчас, к половине второго ночи, он доканчивал вторую бутылку коньяка. И все это на голодный желудок. Велиханов последний раз ел за завтраком.

Зазвонил телефон, но Леонид никак не прореагировал. В это время суток по рабочему номеру разыскивать его могла только законная супруга, а разговаривать с ней сегодня и уж тем более выяснять непростые отношения Велиханову хотелось меньше всего. Надежда и на мобильный ему звонила уже раз двадцать, не меньше. Волнуется. Ну и хрен с ней! Пусть поволнуется. Ему на это наплевать.

Минут пятнадцать Леонид сосредоточенно курил, дважды роняя погасшую сигарету себе на брюки, дважды поднимая ее и раскуривая вновь. Наконец, смяв окурок в пепельнице, он сунул руку в боковой карман пиджака, достал из него две белые игральные кости с черными точечными вкраплениями и несколько раз бездумно подбросил их на ладони. Лицо Велиханова оставалось при этом неподвижным и ничего не выражающим. Раз в седьмой или восьмой поймав подброшенные в воздух кости, он потянулся второй рукой к коньячной бутылке и слил из нее остатки темно-коричневой жидкости себе в бокал. Завалился немного на бок и, с трудом прицелившись, бросил бутылку в урну. Положив кубики на стол, он снова выпил и на этот раз соизволил-таки запихать в рот шоколадную конфету.

Пошатываясь, он поднялся на ноги и прошел к встроенному бару. Распахнул дверцы, но в последний момент передумал и снова закрыл их. К черту сидение здесь в тупом одиночестве! Надо куда-нибудь отправиться и найти себе компанию. Пить в одиночку никуда не годилось. И в первую очередь потому, что это все равно не сможет отвлечь его от гнетущих мыслей. Но куда податься? Домой? От такого абсурдного предположения Велиханов чуть не расхохотался. Куда угодно, но только не домой. Там хуже всего. Уж лучше одному. Прикинув несколько стоящих вариантов, он остановил выбор на «Рекруте». Точно! Самое подходящее место. И самое подходящее общество. На секунду ему даже пришла в голову мысль поделиться за совместной выпивкой тяготившей его проблемой с Фроловым, но потом он решил этого не делать. Однако просто поболтать с Валерием ни о чем – наиболее предпочтительное времяпрепровождение.

С трудом переставляя ноги, Велиханов прошел к шкафу, надел пальто, небрежно набросил на плечи шарф и, оставив в своем рабочем кабинете все как есть, покинул его. Даже игральные кости, с которыми Леонид никогда не расставался, и те не стал забирать со стола. Спустился по лестнице и вышел из здания спорткомплекса на парковочную стоянку. В нерешительности остановился у водительской дверцы своего автомобиля. Нет, вести машину в таком состоянии он уже не сможет. И дело тут вовсе не в ГИБДД. Что же тогда? Такси? Или, может, его подбросит до «Рекрута» кто-нибудь из знакомых? Но кто?

Велиханов огляделся и заметил на стоянке, кроме его собственного, еще один автомобиль. Знакомая тачка! Ну конечно же! Это «Ниссан» Мухалишина. Какого черта он тут делает? Велиханов повернул голову в сторону спортивного комплекса. Все окна, кроме одного, были темными. Свет горел только в тренировочном зале.

Велиханов вернулся в здание, обогнул конторку с охраной, где в кресле перед включенным телевизором мирно почивал низкорослый усатый мужчина в камуфляжной форме, и спустился по лестнице вниз. Дверь в тренировочный зал была приоткрыта, из помещения до слуха Велиханова доносились глухие удары. Леонид шагнул в полосу света и прищурился. Мухалишин лупил по «груше» со всей силы, на какую был способен, пружинисто перенося вес тела с одной ноги на другую. Обойдя вокруг мечущейся из стороны в сторону «груши» и заметив в дверном проеме Велиханова, Петр прекратил свое занятие и отступил назад.

– Привет, – Велиханов пьяно улыбнулся. – Ты чего тут в такой час?

– Тренируюсь, – Мухалишин остановил рукой «грушу» и вытер пот со лба. – Не спалось мне, вот и подумал, чего зря время терять, ворочаясь в постели. Приехал сюда и вроде как заодно нагоняю на себя усталость. А вы, Леонид Павлович?

– У меня тоже бессонница. Причем не первый день. Черт бы ее побрал.

Он прошел к стоящей у стены лавочке и тяжело опустился на нее, лишь чудом не промахнувшись. Снял шарф и бросил его рядом. Пальто снимать не стал. Молча уставился на свои руки. Мухалишин оставил «грушу», приблизился к Велиханову и сел рядом с ним.

– С вами все в порядке, Леонид Павлович?

– В порядке! Ха! Как же! Какой тут порядок, Петя, когда вся жизнь наперекосяк, – Велиханов икнул, повернул голову в сторону собеседника и с трудом сфокусировал взгляд на его ускользающем лице. Язык у него здорово заплетался, а голос был таким же заторможенным, как и движения. – Хочешь выпить?

– Я не пью.

– Молодец! Это ты и впрямь молодец, Петруха. Я вот пью. Только ни черта это не помогает.

– От чего не помогает-то? Разве у вас что-то не так, Леонид Павлович?

– Совесть, сука, – неопределенно брякнул Велиханов.

– Что «совесть»?

– Душишь ее, гадину, душишь, а все без толку. Загрызла она меня, дрянь.

– Совесть?

– Да, и совесть тоже, – судя по тому как бессвязно начал складываться разговор, Велиханов ощутимо поплыл. – Казалось бы, не один хрен? Что было, то было. Плюнь и забудь. Ан нет же! Полная херня. Понимаешь меня, Петруха?

– Честно говоря, не очень, – признался Мухалишин.

– Так это же я ей сказал про телку, – продолжал Велиханов, не столько обращаясь к собеседнику, сколько разговаривая с самим собой, отвечая на какие-то собственные мысли. – Про мифическую телку, а она повелась, дура. Но я же хотел как лучше. Как лучше для меня, конечно, но… Я ж не знал, что все так круто обернется, а потом заднюю включать как-то не с руки было. Вот и вляпался по самое не балуй. Все беды от баб, Петруха. Понимаешь? А-а! – Он раздраженно махнул рукой. – Ни хрена ты не понимаешь. Да оно и к лучшему для тебя, пожалуй. Крепче спать будешь. Но ты ведь и так не спишь… С чего у тебя-то бессонница?.. Хочешь выпить?

– Я не пью, Леонид Павлович.

– Совсем?

– Совсем.

– Молодец.

Велиханов уронил голову на грудь, и в какой-то момент Мухалишину показалось, что тот сейчас захрапит. Петр молча смотрел на седую растрепанную шевелюру директора «Атланта», и в его сознании понемногу начинало проясняться. Отдельные элементы рассыпанной мозаики постепенно вставали на свои места. Напрасно Леонид Павлович думал, что его не понимают. Кое-что из сказанного имело для Мухалишина определенную ясность. Слухов по «Атланте» ходило гораздо больше, чем мог себе представить Велиханов, и его слова о бабах и совести заставили Мухалишина насторожиться. Он весь будто подобрался, как перед ответственным боем.

– И что же вы решили, Леонид Павлович? – осторожно забросил он удочку.

Велиханов встряхнулся.

– Когда? Сейчас?

– Нет, когда вляпались, как вы выражаетесь, по самое не балуй.

– А что я мог решить, – Велиханов хмыкнул, а затем снова пьяно икнул. – За меня, брат, сами все решили. А я совсем раскис и пошел на поводу у…

– У кого?

– Не у кого, а у чего, – он засмеялся. – У похоти. Похоть – это тебе не хрен собачий. Это, я тебе скажу, чувство посильнее любви будет. Хотя и любовь… Да… Ну хватит уже об этом, – Велиханов жестко ударил кулаком по раскрытой ладони. – Выпить хочешь, Петруха?