Николай Леонов - Стальной десерт (сборник) Страница 36

Антон относился к той категории людей, которые старались не расплескивать свою боль, носили ее в себе. Они считали себя мучениками. Хотя, по мнению Гурова, это больше смахивало на садомазохизм.

– Во-первых, потому, что вы не спрашивали. А во-вторых, это элементарно не ваше дело. История давняя. Она не касается никого, кроме меня, папика и той девушки. – Антон намеренно не стал произносить имя своей бывшей невесты.

Тем самым он подчеркнуто дал понять Гурову, что с некоторых пор она для него просто «та девушка». Никак не больше.

– Мы разобрались с этой бедой и похоронили ее. Я не хочу ничего ворошить. Ответов на вопросы по этой теме не будет. Не рассчитывайте.

– Как скажешь, – согласился сыщик. – Я и не собирался ничего ворошить, хотел только знать, стала ли та история причиной таких вот сложных отношений с отцом.

– Да не было у нас никаких отношений, – заявил Антон, презрительно скривился и глотнул пива. – Каждый из нас жил сам по себе. Поначалу мне было обидно, конечно. У всех есть отцы, а у меня? Сам черт не разберет. Странное ощущение. Но потом я привык. Это стало как бы нормой. А сейчас и подавно. Папик преставился не по своей воле и тоже стал частью истории. Я не оглядываюсь в прошлое.

– Как-то быстро он стал для тебя прошлым.

– А чего тянуть? – заявил молодой человек. – На то оно и прошлое. Вон стоят те шесть бутылок, которые я уже выпил. Они ведь тоже остались в прошлом. Чего о них вспоминать? А через минуту и седьмая уйдет туда же. Там остается каждая секунда, прожитая нами. Вы со мной не согласны?

Гуров не стал отвечать на этот вопрос. Он понимал, что Антон не нуждается в этом. Он жил так, как привык. Уже двадцать два года. Никто не смог бы перестроить его мышление. Антон не позволил бы.

Молодой человек в полном молчании допил пиво. Седьмая бутылка приземлилась на землю рядом с предыдущими шестью.

Парень снова протянул Гурову руки и полюбопытствовал:

– Будете одевать браслеты?

– Не буду. Но по подозрению в убийстве задержать тебя придется.

– Ясен пень. Задерживайте. – Антон поднялся со скамейки и отряхнул брюки от крошек. – Но обвинить меня вы можете только в убийстве дяди Олега. А папика я вообще никаким боком! Меня на тот момент даже в доме не было.

– Это тоже еще надо доказать, – сдержанно ответил полковник, тоже встал и коротко взмахнул рукой.

Повинуясь сигналу Гурова, от торца дома отлепился крупногабаритный участковый и зашагал в их направлении.

– Проводите молодого человека в гостиную, – распорядился сыщик. – Пусть туда приведут всех остальных обитателей этого дома. Мы с полковником Крячко будем там через несколько минут.

– Абсолютно всех? – уточнил участковый, надвигая на лоб фуражку и принимая грозный начальственный вид.

– До единого! Я собираюсь кое-что сказать и хочу, чтобы при этом присутствовали все. Исполняйте!

Гуров остался на скамейке один. Даже птицы осознали, что им тут больше ничего не светит, и разлетелись кто куда.

Полковник достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Станислава.

– Да, – откликнулся тот после первого же длинного гудка.

– Ты где?

– Тут. Наблюдаю за тобой из окна второго этажа.

– Да ты и впрямь извращенец, Стас! – заявил Гуров почти серьезно. – Уже за мной подглядываешь. Спускайся. У меня к тебе есть серьезный разговор.

– Иду.

15 часов 17 минут

– У меня две новости, Стас, – произнес Гуров, не поднимая головы и сосредоточенно разглядывая носки собственных ботинок, забрызганных грязью. – Все как обычно. Одна – хорошая, другая – плохая. С какой начать?

Крячко закурил сигарету, блаженно затянулся, запрокинул голову и подставил лицо под мелкие капли дождя. Он не торопился прятаться под козырек. Ему казалось, что вода, падающая на посиневший глаз, оказывает на него благотворное воздействие.

– Хотелось бы с хорошей, – отозвался он. – Но давай уж по традиции, то есть с плохой. Тем более что я сейчас в благостном расположении духа.

– С чего бы вдруг? – удивился Гуров.

– Маленькие радости, знаешь ли. Я посмотрел женскую драку, ограбил еще на пару бутербродов Никифорова.

– Как же мало тебе надо для счастья.

– Да. Я неприхотлив. Так что за новости, Лева?

Гуров помолчал немного. Перевел взгляд на пустые бутылки из-под пива рядом со скамейкой, оставленные Антоном, и слегка подтолкнул одну из них ногой. Бутылка опрокинулась набок.

– Мы в глухом тупике, Стас.

– Не удивил, – спокойно ответил Крячко. – Об этом я и без тебя догадался.

– Нам придется отпустить Воронова.

– Что? Почему? С какой стати? – вскинулся Станислав. – Мы имеем все основания обвинить его в подстрекательстве к убийству.

Гуров покачал головой и сказал:

– У нас пока нет никаких конкретных доказательств.

– У нас есть показания двух свидетелей.

– Которым тоже грозит обвинение, – напомнил Лев Иванович. – Они будут спихивать вину друг на друга, и это лишь запутает следствие. Мы не можем на этом основываться, Стас. Слишком шатко.

– Разумнее его отпустить? Так, что ли?

– Да, – мрачно обронил Гуров. – Я успел обдумать этот вариант и пришел к выводу, что так будет лучше. Подозрений с Воронова мы не снимем, возьмем с него подписку о невыезде и, как я уже говорил раньше, организуем за ним слежку. Возможно, его действия на свободе помогут нам распутать этот змеиный клубок.

– Или запутают его еще больше, – заявил Крячко.

– Не исключено. Но придется рискнуть.

Взъерошенный нахохлившийся воробей бесстрашно приземлился на скамейку слева от полковника. Гуров машинально протянул руку в его направлении, и птица тут же улетела.

– Однако это еще не все.

– Настало время для хорошей новости?

– Нет. Это все еще продолжение плохой. Если мы отпустим Воронова, то нам придется сделать то же самое и со многими другими.

Крячко поперхнулся табачным дымом, закашлялся, ошарашенно уставился на напарника.

– Как так? Ты в своем уме, Гуров? Я бы предположил, что ты элементарно перегрелся на солнышке, но в такую погоду это просто невозможно. Тогда что с тобой? Перепил кофе сегодня? Я, кстати, всегда говорил, что кофеин – один из самых сильных наркотиков. С ним следует обращаться крайне осторожно. Ты сейчас под кайфом? Да? – Станислав несколько раз энергично провел раскрытой ладонью перед лицом товарища.

Гуров перехватил его руку.

– Перестань паясничать, – хмуро проговорил он. – Пойми, если мы отпустим Воронова, то вся первоначальная идея раскрыть убийство, удерживая подозреваемых на закрытой территории, теряет смысл. Нет одного, не стоит держать и остальных. Начнем расследование в привычном формате. Сбор улик, сопоставление фактов, допросы, очные ставки. Я же не сказал тебе, что сдаю дело в архив. Более того, мы не отпустим под подписку абсолютно всех. Коробов будет арестован и помещен под стражу. У нас имеется его признание. Светлана Роточкова – тоже. Вооруженное нападение на сотрудников полиции – это не шутка. Ты сам и твой синий глаз – яркое тому доказательство. Даже слишком. – Лев Иванович поднял взгляд на напарника и усмехнулся. – Еще мы имеем полное право задержать до выяснения обстоятельств Антона.

– А Наталья? – не унимался Крячко.

– Против нее тоже ничего конкретного нет. Как и на Павла.

– Ее можно арестовать за нанесение телесных повреждений. Галину заодно. Повесим на них «хулиганку». Ты же сам видел, как они метелили друг друга.

– Не смешно, Стас. – Гуров остался серьезен. – С тем же успехом мы можем арестовать Никифорова за незаконное распространение бутербродов. У него же нет лицензии?

– Полагаю, что нет.

Крячко вынужден был признать правоту слов напарника. Его лицо уже достаточно намокло. Он шагнул под навес, но садиться на скамейку рядом с Гуровым не стал. Станислав дотянул сигарету и аккуратно опустил окурок в горлышко одной из пустых бутылок.

– А Зиночка? – участливо поинтересовался он.

– Ее тоже отпустим. Под подписку, – ответил Гуров. – Я попросил участкового собрать всех в гостиной. Полагаю, они уже там. Сейчас пойдем и официально объявим о нашем решении. – Полковник поднялся на ноги и одернул пиджак.

Лицо Гурова по-прежнему было мрачным и предельно сосредоточенным.

Крячко понимал, что его друг и сам не в восторге от подобного поворота событий. Такое решение было вынужденным, продиктованным определенными обстоятельствами. Спорить и тем самым еще больше бередить душу Гурову не имело смысла.

Станислав пожал плечами, затем легонько ткнул напарника кулаком в грудь и заявил:

– Ты прав, Лева, и все делаешь верно. Не сомневайся. А убийцу мы все равно вычислим. Не получилось с наскока – что ж, не беда. Разрулим. Где наша не пропадала… – Крячко осекся. – Постой! Ты ведь говорил, что новости две. А где же хорошая?

Полковник грустно улыбнулся и ответил:

– А хорошая, Стас, состоит в том, что мы можем позволить себе взять паузу. Теперь уже нет никакой необходимости спешить. По дороге в управление завернем куда-нибудь и с чистой совестью устроим полноценный перерыв на обед.