Александра Маринина - За все надо платить Страница 36

– Минут десять средним шагом. Хотите чаю? Может быть, вы голодны?

– Хочу чаю, и есть тоже хочу, – впервые улыбнулась женщина, и Оборин заметил превосходные ровные зубы. – Но мне ужасно неудобно вас затруднять. Хотя до метро я без вашей помощи все равно не доберусь. Давайте знакомиться, что ли? Меня зовут Ольга. А вас?

– Юрий. Сосиски будете?

– Я буду все. – Ольга рассмеялась. – А как вы выглядите, Юрий?

– Нормально. – Он пожал плечами. – Типичная средняя внешность. Вы посидите здесь, пока я поесть приготовлю?

– Возьмите меня с собой на кухню, – попросила она. – Я же почти ничего не вижу, так хоть разговаривать с вами буду.

Он снова крепко взял ее под локоть и осторожно повел на кухню. Ольга была так близко, что Оборин чувствовал запах ее духов, тяжелый и дурманяще сладкий. На миг его кольнуло острое чувство нежности к этой взрослой женщине, которая оказалась в зависимости от него и нуждалась в его помощи и поддержке.

– А вы в самом деле меня не видите? – спросил он, усадив ее на табуретку и доставая кастрюльку для сосисок.

– Очень плохо, – призналась она. – Вместо лица – какой-то расплывчатый розовый блин. Вы, наверное, красивый.

– Ничего подобного, – сердито отозвался он. – Я уже сказал, у меня самая обыкновенная внешность. Чем вы занимаетесь, Оля?

– Я медсестра. А вы?

– А я наполовину юрист.

– А на вторую половину?

– Неизвестно что. Вообще-то я аспирант юридического факультета, через год закончу диссертацию, а что потом – понятия не имею. То есть понятно, что я останусь на своей кафедре сначала преподавателем, потом, бог даст, доцентом. Но точно так же понятно, что на эти деньги нормальный человек прожить не сможет. Уйду в адвокатуру, наверное.

– А почему не в фирму? Они юристов с руками отрывают и платят хорошо.

– Да кому я нужен в фирме-то? – презрительно скривился Оборин. – Им нужны цивилисты, хозяйственники, специалисты по договорам. А у меня – уголовное право.

– А переквалифицироваться нельзя? Это же, наверное, несложно.

– Ох, Оленька, ну что вы такое говорите! Представьте себе, что врач-окулист решит переквалифицироваться в дерматолога. Пойдете вы к такому врачу? Будете доверять его профессионализму? А ведь обе дисциплины в одном институте изучают. И у нас точно так же. Когда выбираешь специализацию, то начинаешь углубленно изучать ту отрасль права, которую чувствуешь лучше всего, к которой у тебя душа лежит. Тогда все в радость, тогда никакая зубрежка не нужна, потому что ты внутри себя ощущаешь общую логику отрасли права, и все само собой укладывается в голове и запоминается. Человек должен заниматься тем, что ему интересно, только тогда из этого будет толк. А если менять квалификацию с расчетом на заработок, то новую отрасль никогда не освоишь на уровне мастера, так и останешься подмастерьем на всю жизнь. Вам хлеб белый или черный?

– Черный. А позвонить от вас можно?

– Конечно, сейчас я принесу телефон.

– Юра, если не трудно, захватите из комнаты мою сумку, в ней записная книжка.

Оборин принес телефонный аппарат и сумку. Ольга достала записную книжку и поднесла ее к самым глазам, поворачивая страницы к свету и напряженно вглядываясь в мелкие цифры. Потом она опустила голову, приблизив лицо к кнопкам и почти касаясь их чуть длинноватым носом, и набрала номер.

– Анна Георгиевна? Это Ольга. Извините меня, пожалуйста, но я сегодня до вас не успею доехать. Нет, никак не получается, я до пяти часов не успею. Когда можно подъехать? Завтра? Отлично, завтра, с десяти до двенадцати. Спасибо вам.

Она повесила трубку и горестно вздохнула.

– Ну вот, к зубному опять не попала. Целый год собиралась, все до отпуска откладывала. Боюсь, завтра у меня духу не хватит. Сегодня-то я настроилась…

– Вы боитесь зубных врачей? – удивился Юрий.

– До обморока…

– Вы боитесь зубных врачей? – спросил он так удивленно, словно медицинские работники какие-то особенные и не должны бояться своих же коллег.

Конечно, она боялась зубных врачей, но при этом помнила, что красивые зубы – одно из ее несомненных достоинств, и посещала стоматолога регулярно, хотя перед каждым визитом два-три дня ходила сама не своя от страха перед возможной болью.

– До обморока, – честно призналась Ольга Решина.

– Значит, вы сейчас в отпуске?

– Ну да.

– Едете куда-нибудь?

– Уже съездила, две недели гостила у родителей, теперь до конца отпуска буду в Москве.

– И много осталось гулять?

– Пять дней, – вздохнула она. – Все хорошее быстро кончается.

Они поели, выпили чаю с шоколадно-вафельным тортом. Исподтишка наблюдая за Обориным, Ольга прикидывала, насколько «трудным» он может оказаться. Та легкость, с которой он привел ее к себе в дом, могла быть следствием легкомыслия, и в этом случае окрутить его будет несложно. Но если это проявление уверенности в себе и сознания собственной силы и неуязвимости, то борьба может оказаться нелегкой и долгой. С первого раза может и не получиться. Без очков она действительно не видела его лица и не могла наблюдать за мимикой, по которой можно было судить о том, как он расценивает сложившуюся ситуацию и что думает о ней, Ольге. Скорее бы надеть очки, чтобы начать хоть как-то ориентироваться.

– Простите, Юра, я вам надоедаю, но мне очень тяжело без очков. Проводите меня, пожалуйста, до метро, – попросила она.

– Конечно, – спохватился он. – Пойдемте.

Он помог ей надеть куртку и, крепко держа под руку, вывел из квартиры. По улице они шли медленно. Ольга и в самом деле почти ничего толком не видела и чувствовала себя крайне неуверенно, то и дело спотыкаясь на неровном асфальте и все сильнее прижимая к себе руку Оборина. Наконец они спустились в подземный переход, и Юрий подвел ее к стенду с очками и оправами.

– Девушка, – обратился он к продавщице, – что у вас есть на минус семь?

– Минус семь? Только вот эти.

Продавщица сняла со стенда и протянула ему нечто совершенно нелепое.

– Но это же мужская оправа. А женских нет?

– Я же сказала, молодой человек, на минус семь – только эти.

– Нет, это ужасно, – решительно сказал Оборин, возвращая очки. – Женщина не может это носить даже под страхом смерти. А если поменьше диоптрии? Оля, можно поменьше?

– Конечно, – торопливо согласилась она, – какие угодно, лишь бы хоть что-нибудь видеть.

– Тогда покажите, какие есть приличные женские очки, – потребовал Юрий.

Продавщица почему-то сразу подобрела и кинулась перебирать висящие на горизонтально натянутых веревках оправы.

– Вот очень хорошая оправа, стекла минус пять. Вот эта тоже модная, минус четыре. Примерьте, я вам зеркальце дам.

Ольга надела очки минус четыре. Сразу заломило глаза и резко заболела голова – стекла были сцентрованы не по ее мерке.

– Нет, эти совсем не годятся. Дайте что-нибудь другое.

– Попробуйте эти.

– Сколько здесь? – спросила Ольга, беря протянутые очки в очень симпатичной оправе.

– Минус три с половиной.

Эти очки оказались лучше, расстояние между центрами было подходящим, и хотя они не давали полной коррекции, но от них зато не болели глаза.

– Годится, – кивнула Ольга. – Сколько они стоят?

Продавщица назвала цену, и Ольга полезла в сумочку за кошельком.

– Ой, а книжка-то! – испуганно охнула она. – Юра, я забыла у вас на столе записную книжку. Вот растяпа! Как же быть? Я без нее как без рук.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответил Оборин, – вернемся. Вы же все равно уже всюду опоздали.

Пока все получалось так, как она задумала. Она должна была оставить у него записную книжку и добиться, чтобы он пригласил ее зайти к нему домой снова. И он пригласил.

Обратный путь до дома, где жил Оборин, они проделали уже веселее, даже в слабых очках Ольга видела значительно лучше, чем вообще без них.

– Я вам доставила столько хлопот, – виновато говорила она по дороге. – Но вы очень меня выручили. Просто не знаю, что бы я без вашей помощи делала. Позвольте мне хотя бы купить что-нибудь к чаю.

Это было рискованным, но необходимым шагом. По реакции на эти слова она должна понять, хочет ли Юрий, чтобы она задержалась у него в гостях, или намеревается только отдать ей записную книжку и прямо с порога развернуть обратно.

– Ну что я за хозяин, если буду позволять гостье покупать продукты, – смеялся Оборин, останавливаясь возле киоска, на витрине которого заманчиво сверкали блестящие обертки шоколада, кексов и пачек печенья.

Ольга незаметно перевела дух. Кажется, все получается.

Оборин не заметил, как быстро пролетело время. Новая знакомая оказалась на удивление приятной собеседницей. Кроме того, теперь, когда она перестала болезненно щурить глаза и с лица ее сошло выражение беспомощности и неуверенности, он понял, что она невероятно привлекательна. Юрий с удивлением вспоминал свой недавний порыв пригласить в гости новую молоденькую аспирантку. Как он мог заинтересоваться юной глупышкой? Вот Ольга – совсем другое дело. Женственная, зрелая, умная.