Аркадий Адамов - Час ночи Страница 36

«Прав ведь, сукин сын», — с досадой подумал Виталий.

— Ну хорошо. А теперь изложите ваш план, — требовательно предложил Владимир Сергеевич — Впрочем, — он пристально посмотрел на Виталия, — о нём нетрудно догадаться. На юридическом языке это называется, между прочим, шантаж. Но на нашем, — он примирительно поднял руку, — это называется взаимовыгодная договорённость. Итак, хотите отступного? Сколько?

— С сохранением системы?

— Естественно.

Виталий задумчиво почесал затылок:

— Ваше доверие уже само по себе много стоит, конечно.

— В прямом смысле, — подтвердил Владимир Сергеевич.

— А если иметь в виду перспективу?

— Можно подумать и об этом. Ну-с, так ваш ответ?

Но ответить Виталий не успел.

Дверь кабинета без стука приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянул здоровенный мордастый парень с пушистыми бакенбардами на красных литых щеках и облупившимся от загара носом. Поведя выпуклыми серыми глазами в сторону Виталия, он с хрипотцой осведомился:

— Дядя Володя, у тебя человек по делу?

— Ты же видишь, — укоризненно ответил Владимир Сергеевич. — Будь добр, оставь нас.

— Выйди на секунду, — потребовал парень. — Айн момент. Геноссе обождёт.

К удивлению Виталия, Владимир Сергеевич лишь поморщился и, с усилием поднявшись, направился к двери. Выйдя в коридор, он плотно прикрыл её за собой.

Виталий чутко прислушался, невольно даже задержав дыхание. Впервые, кажется, он благословил необычайную звукопроводность современных квартир. Задача облегчалась ещё и тем, что мордастый парень не очень-то старался приглушить свой рокочущий бас, несмотря на яростное шипение Владимира Сергеевича.

— Раскошеливайся, жаба, — рычал мордастый. — Нашёл, понимаешь, время! Спешу я, а ты тут…

— Тиш-ше, Гоша, тиш-ше… Я тебя прошу, тиш-ше…

— А хочешь, чтоб ушёл, — гони сотнягу!

— Ты с ума сошёл! Иди к Соне.

— Ха! У моей сестрички зимой снега не выпросишь. И потом, она не знает, за что платить. А ты знаешь.

— О господи… Навязались мне на голову.

— Сам навязал.

— Но мы же с тобой, Гоша, в расчёте! — придушенным шёпотом воскликнул Владимир Сергеевич.

— Ха! — издевательски хохотнул Гоша. — Мы теперь только на том свете будем в расчёте. А пока мы с Котом желаем посидеть в «Марсе», ясно тебе?

— Ладно, ладно. Вот… и уходи, ради бота!

Последовала короткая пауза, во время которой Владимир Сергеевич, видимо, отсчитывал деньги. После чего до Виталия донеслось:

— Всё. Адью…

Через секунду Владимир Сергеевич вошёл в кабинет. На узком, колючем лице его не было и следа пережитых только что волнений.

Виталий лениво перелистывал лежавший на столике журнал. Он тоже старался не выдать себя. Неужели это тот самый парень, который приехал с Николаем на вокзал и забрал багаж? Очень он похож на того. Да, скорее всего это он. И дядя его почему-то побаивается. Определённо побаивается. Этот Гоша, наверное, много знает. Что же он, интересно, знает? А ведь парни пошли в «Марс». Ресторанчик известный. Так-так…

Мысль, неожиданно возникшая у Виталия, нуждалась, конечно, в дальнейшем обдумывании, но это была интересная мысль. И обдумать её стоило, только сейчас на это не было времени.

Владимир Сергеевич вновь с кряхтеньем опустился в кресло, и Виталию в свою очередь показалось, что тот тоже переигрывает в своей старческой немощи.

Развалившись в кресле и закурив, Владимир Сергеевич разогнал рукой дым перед собой и сказал:

— Итак, мы остановились…

— На сохранении системы, — быстро подсказал Виталий и, подмигнув, спросил: — Она вам дорога как память?

Владимир Сергеевич непринуждённо улыбнулся:

— Вы очень догадливы. Кроме того, согласитесь, что это незаурядное сооружение. К тому же, как вы догадываетесь, не дешёвое. — И, не удержавшись, добавил: — А идея моя собственная. Неплохая?

— Гениальная, — почти искренне заверил Виталий. — И вы же нашли эту трамвайную станцию?

— Нет, — пренебрежительно махнул рукой Владимир Сергеевич. — Это уже нашёл исполнитель.

— Всё сделано на высоком профессиональном уровне, могу засвидетельствовать, как специалист.

Владимир Сергеевич усмехнулся:

— Иначе не работаем. Нигде. Итак, ваши условия?

— С сохранением перспективы? — ещё раз уточнил Виталий.

— Вас это волнует?

Во взгляде Владимира Сергеевича мелькнула насторожённость.

— Весьма даже, — твёрдо ответил Виталий.

— Что ж, подумаю. Итак?

— Гм… — задумчиво покачал головой Виталий. — Как бы не промахнуться… Ладно! Тут у нас кое-какая пертурбация намечается технического порядка. Если систему удастся сохранить — одно дело. Если ликвидируют, но я концы упрячу, — другое. Словом, через неделю сообщу. Не возражаете?

— Идёт, — согласился Владимир Сергеевич. — И учтите, за сохранность системы гонорар минимум в пять раз больше. Это для ясности. И для стимула тоже.

— Вас понял. Перехожу на приём, — весело откликнулся Виталий. — С вами очень приятно работать.

— Ну что же, молодой человек, не смею больше задерживать вас, — объявил Владимир Сергеевич неожиданно бесцеремонно и поднялся с кресла. — Жду решения по поводу того дела. Телефон мой у вас, полагаю, имеется.

Виталию ничего не оставалось, как откланяться.

…Часа два спустя, когда веселье в ресторане «Марс» достигло самой высокой точки, к столику, где сидели уже изрядно нагрузившиеся мордастый Гоша и его приятель, подсел такой же подвыпивший парень, в котором Гоша с большим трудом, но всё же узнал недавнего гостя дяди Володи. Почему-то в связи с этим расчувствовавшись, Гоша немедленно полез целоваться, и новый приятель охотно ответил на этот внезапный прилив чувств. Все трое выпили ещё по одной, потом по второй рюмке, и в конце концов Гоша объявил, что крепче их дружбы на свете ничего нет. А новый его приятель, заплетаясь, сообщил, понизив таинственно голос:

— А мы с тобой гуляем на деньги из одной казны, понял? — И нагло подмигнул.

Гоша секунду бессмысленно таращил на него свои выпуклые светлые глаза, потом какая-то шестерёночка повернулась в его затуманенном мозгу, и он спросил:

— А ты за что получил?

— Я-то? За… услугу. А ты?

Гоша хмыкнул:

— Ну а мы с ним тоже… — Он кивнул на приятеля. — Такое дельце провернули — будь здоров и не кашляй. Поперхнёшься, ей-богу. Так, что ли, Кот?

И угрюмый его приятель в ответ только мотнул головой.

Последние слова Гоши вселили в Виталия какие-то неясные, но тревожные подозрения, которые в этот момент, однако, проверить было невозможно.

Глава VI

ПОДПОЛЬНАЯ АЛГЕБРА

Каждую пятницу, ровно в одиннадцать, в кабинете директора начиналось оперативное совещание руководящего состава. Михаил Прокофьевич опозданий не терпел, и все, зная его крутой нрав, старались прийти даже чуть раньше.

На этот раз и повод к тому был особенный. Собравшиеся в кабинете наперебой поздравляли своего директора с блестящим выступлением накануне вечером по областному телевидению. Михаил Прокофьевич рассказывал об опыте работы фабрики, о мерах, которые позволили коллективу успешно и досрочно выполнить план первого полугодия и гарантировать годовой план. Речь шла о рационализации, освоении новой техники, неукоснительной трудовой дисциплине, точнее — о трудовом подъёме, который охватил весь коллектив, о новых, передовых методах планирования и системе руководства. Забота о людях также не была обойдена. Директор сообщил о плане строительства трёх жилых домов, один из которых предназначался специально для молодожёнов.

— Блестящее выступление, Михаил Прокофьевич, без преувеличения говорю, — первым высказался заместитель директора по снабжению Лесевицкий. — Вы увидите, сколько будет откликов.

— Да-да, — подхватил начальник пошивочного цеха Бесякин. — Всей семьёй смотрели. И гости тоже. Даже преферанс отложили, представляете? Ну буквально обо всём забыли!

Поток комплиментов и горячность, с какой они произносились, грозили не только задержать, но и вообще сорвать совещание, ибо каждый из присутствующих норовил сказать что-то свежее и глубокое и тем обратить на себя внимание собравшихся, и прежде всего, естественно, самого Михаила Прокофьевича.

Энтузиазм этот объяснялся не только его директорским постом и вытекавшей отсюда властью, но и тем, что Михаил Прокофьевич был крупной фигурой областного масштаба, членом всевозможных делегаций, комиссий, жюри, президиумов, да и в самой Москве его знали и, видимо, ценили.

Но популярность и даже симпатию принесло ему не только и даже не столько то, что фабрика в последние годы стабильно занимала высокое место в социалистическом соревновании, сколько то обстоятельство, что фабричная футбольная команда, прошлогодний чемпион своей зоны по второй лиге, в составе которой играли выдающиеся таланты и любимцы местных болельщиков, перешла в первую лигу. К этому следовало прибавить фабричный танцевальный ансамбль, на который Михаил Прокофьевич тоже средств не жалел и где собрал максимальное количество «звёзд», которые, как и «звёзды» футбольные, были оформлены на хорошо оплачиваемые должности, не говоря уже о премиях, поощрениях, бесплатных путёвках и прочих благах. Ансамбль, в свою очередь, тоже достиг немалых успехов, привлёк внимание Всероссийского совета профсоюзов и неоднократно становился лауреатом всевозможных смотров и конкурсов.