Николай Леонов - Бриллиантовая пуля Страница 37

– Страна должна знать своих героев, – назидательно проговорил догнавший его язва Крячко. – Только теперь эта страна уже Китай называется.

– Лучше еще одна ФГДС. Ну и как я теперь в этой больнице свое плечо лечить буду? Они же мне проходу не дадут! – Гуров подозрительно посмотрел на Крячко: – Интересно, от кого они все узнать могли?

– Я молчал! – быстро ответил Стас. – Да и как я мог им что-нибудь сказать, если мы с тобой все время вместе были?

– Значит, Татьяна Сергеевна! – понял Гуров. – Пока нас с тобой здесь днем не было, к Санычу наверняка приходила жена, он ей все рассказал, она – матери, а я теперь должен за все это расплачиваться!

– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – участливо заметил Стас, и Гуров ответил ему бешеным взглядом.

– Я, конечно, понимаю, что она губернаторша, но я ей сейчас кое-что выскажу! – заявил он. – Ты случайно не знаешь, где ее кабинет?

– Интересно, сколько стоит транспортировка покойника отсюда в Москву? – задумчиво глядя в потолок, спросил Крячко. – Нет, конечно, мужики возьмут все расходы на себя, но зачем же заставлять их так тратиться, если этого можно избежать? – И, посмотрев на друга, объяснил: – Лева! Если ты скажешь ей хоть одно резкое слово, Потапыч тебя убьет на месте! Так что лучше не рискуй! Ты еще нужен своей стране! И, как показали недавние события, не только ей одной, а другой тоже! – не удержался и съехидничал Стас.

– Ну, и что мне прикажешь делать? – обреченно спросил Гуров.

– Покорно нести бремя международной славы, и пусть отблеск этого света падет и на мою скромную персону, – невинно посоветовал Крячко.

– Стас, я от тебя сейчас взвою! – не выдержал Лев Иванович.

– Лева! Ни в коем случае! Китайцы же тогда все сюда сбегутся и кинутся тебя от меня защищать! – всполошился Крячко. – Еще побьют, чего доброго, словно мне по жизни и так мало от тебя достается!

– Пошел к черту! – совершенно серьезно сказал Гуров и стал подниматься по лестнице.

Поняв, что его друг обиделся всерьез, Стас бросился за ним следом:

– Лева! Я просто шутил! Хотел, чтобы ты немного взбодрился, а то у тебя был очень подавленный вид!

– У тебя это получилось! – не глядя на него, бросил Гуров.

Увидев, что он направляется в сторону палаты, Крячко попытался остановить его:

– Лева! Может, они там еще не закончили разбор полетов.

– А мне плевать! Я в этой палате тоже лежу и имею право свалиться на койку и наконец-то выспаться, – резко ответил Гуров. – А если это кого-то не устраивает, то пошли они все к черту! Я и в Москве долечиться могу!

При виде его разъяренного лица ни Емельян, ни его сын даже не попытались его остановить, и Лев Иванович, толкнув дверь, вошел в палату, а Стас – за ним. Как оказалось, стол выдержал напор бушевавших страстей, и даже посуда не побилась, а вот народу прибавилось, потому что там была и Татьяна Сергеевна.

– Крепкие столы, однако, в Сибири делают, – как бы между прочим заметил Крячко, а вот Гуров неприязненным тоном спросил:

– Высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу?

– Иваныч! У тебя что-то случилось? – удивленно глядя на него, произнес Косолапов.

– Кто-то натравил на Леву китайцев, и они при виде его начинают тут же что-то говорить и кланяться, как заведенные. А он человек скромный, застенчивый, вот и смущается! – объяснил Стас, с опаской посматривая в сторону друга, потому что не понаслышке знал, что Гуров в таком состоянии способен послать по всем известным адресам кого угодно, невзирая на личности. – И есть у него подозрение, что это Сашка проболтался жене, та сказала вам, Татьяна Сергеевна, а уж от вас вся больница узнала.

Тут Гуров окончательно взбесился и наградил доносчика испепеляющим взглядом, а Стас, стоявший до этого с самым невинным лицом, мгновенно сделал вид, что тяжело ранен, скорчил страдальческую физиономию и стал валиться на бок.

– Таня здесь ни при чем, – быстро сказал Борис. – Это они от меня узнали. Просто, когда она мне позвонила насчет пижам и тапочек, я был в одном из своих ресторанов. А там парнишка один, Сеня, с кухни пропал, и шеф-повар сильно из-за этого переживал, потому что они из одного города. Вот я ему, чтобы успокоить, и сказал, что из Москвы приехал такой очень важный человек, Лев Иванович Гуров, который всех пропавших нашел, и их скоро в больницу привезут. Они у меня на время с работы отпросились и к больнице побежали, а по дороге с другими этой радостью поделились. Вот и собралась возле больницы целая толпа.

– А санитары-китайцы, которые у нас здесь работают, наверное, им вас, Лев Иванович, и показали, – предположила губернаторша. – Вот они и молятся теперь на вас, как на своего спасителя. Но я сейчас же распоряжусь, чтобы им все объяснили и они вас больше не беспокоили своим излишним вниманием.

– Так это твоих рук дело, Борис! Значит, это тебе я обязан своей необыкновенной популярностью в этой больнице? – не предвещавшим ничего хорошего тоном сказал Лев Иванович и, алчно потирая руки, направился к нему мягким тигриным шагом. – Ну! Бить буду – никто не отнимет!

Поняв, что грозу пронесло стороной, Крячко тут же начал вести себя, как обычно, и заголосил:

– Лева! Не бей Бориску! Он здоровьем ветхий!

– Да! Моих! – невозмутимо подтвердил Борис. – А еще я договорился, чтобы тебя по телевизору показали. И в газете статья будет.

– Боря, считай, что я извинился и взял все свои слова назад, – быстро сказал Гуров. – Даже те, которые еще не успел произнести. И вообще я уже как-то притерпелся и не обращаю внимания на разные взгляды.

– Вот она – великая сила средств массовой информации, – торжественно заявил Борис. – Магическое воздействие на людей оказывает.

– Кстати, о здоровье! Станислав Васильевич, мне категорически не нравится ваш анализ крови, – сказала Татьяна Сергеевна. – Вам его нужно будет пересдать, а также пройти полное обследование.

– И ФГДС ему сделают? – с нескрываемой надеждой спросил Гуров.

– И это тоже, – подтвердила она.

– Не все коту масленица! – удовлетворенно кивнул Гуров.

– Матушка-государыня! – воскликнул Стас и бухнулся на колени. – Не вели казнить! Вели миловать! Да чем же я тебя прогневил? Да за что же мне эти казни египетские?

– Вы еще нас благодарить будете, потому что у нас тут новейшее оборудование, такое не во всякой столичной больнице есть. Так что пользуйтесь случаем и не возражайте, – отрезала она. – А вам, Лев Иванович, должна заметить, что даже самая ответственная работа – еще не повод пропускать процедуры! С завтрашнего дня извольте их все посещать! А сейчас переодевайтесь – я пришлю медсестру, чтобы она вам уколы сделала, – и, расставив все точки над «i», губернаторша вышла.

– Сбегу! – решительно заявил Стас. – Спасайте, мужики! Я у кого-нибудь из вас укроюсь, а потом вы меня контрабандой в Якутск отвезете – мне здесь все равно больше делать нечего!

– Даже не пытайся, – предупредил его Романов.

– Точно! Никто из нас против воли Тани не пойдет, – поддержал его Борис.

– Вот! – выразительно произнес Гуров. – Смирись со своей участью, больной Крячко, и терпи! Не все мне одному мучиться! – И, повернувшись к остальным, спросил: – Как я понял, дело можно считать закрытым?

– Да, Иваныч! Скандала не будет! – твердо заявил губернатор. – Мы тут посоветовались и решили, что стрелял в меня Корнеев. Афоня придумает, как это все обосновать.

– В общих чертах дело выглядит так, – согласно закивал головой Кедров. – Узнав о том, что Михаил Михайлович выяснил судьбу своего отца, отправленного в 313-й ГУЛАГ, где он был убит начальником оперчасти Корнейчуком, уголовник Корнеев, бывший Корнейчук, испугался, что губернатор, задействовав все свои связи, сможет докопаться до истины. Вот и решил подстраховаться.

– Если хорошо все залегендировать, как говорят смежники, то может прокатить, – подумав, согласился Гуров. – А что с остальными будет?

– Решим, – кратко ответил Потапыч.

– Это в том смысле, что меньше знаешь, крепче спишь? – поинтересовался Крячко.

– И в этом тоже, – веско сказал Косолапов. – Гарантировать могу одно: от наказания никто не уйдет.

Тут появилась медсестра со шприцами, и разговор на время прекратился. Гуров безропотно снес уколы, а когда она ушла, сел за стол, где обжора Крячко уже что-то жевал – ему бы только до чего-нибудь вкусненького добраться, а там уже за уши не оттащишь. Поняв, что разговор еще не окончен, Гуров вопросительно посмотрел на сибиряков, и Виталий, откашлявшись, проговорил:

– Иваныч, ты, может, знаешь уже, что мы скинулись и пообещали награду в три миллиона рублей тому, кто поможет раскрыть это дело. Вот мы и решили эту сумму разделить поровну между тобой и Стасом.

– Я не возьму, – спокойно ответил Гуров, но в его голосе слышалось твердое «нет». – Я за свою работу зарплату получаю.

– Я предупреждал, что он не возьмет, – заметил Романов.