Фридрих Незнанский - Болезнь претендента Страница 37

– Глупо было бы отрицать, что майор ездил в закрытую лабораторию по моему распоряжению. Да и кто бы иначе его туда пустил. Это уж командующий нашего военного округа разрешил мне воспользоваться плодами их разработок.

– Вам-то он зачем понадобился? – нетерпеливо спросил Турецкий. Он чувствовал, что находится совсем близко от цели.

– Мне, – хмыкнул Филипп Трофимович. – Мне он сто лет не нужен. А попросил меня об этой услуге Аристарх Васильевич Сокольский, наш губернатор. – Генерал-майор сделал понимающее выражение лица. – У него я даже не стал спрашивать, для чего. Надо – значит надо… Он ведь в свое время много хорошего сделал для нашего ведомства. Это относится и к помещениям, и к жилью для личного состава. Даже в Красносибирске нашим сотрудникам предоставлялись квартиры, а уж о маленьких городках края и говорить нечего.

– И в знак благодарности вы передали яд Сокольскому из рук в руки? – спросил Турецкий. Он постарался не подчеркивать в голосе иронические нотки, однако генерал-майор все-таки уловил их и помрачнел.

– Не ему – нарочному. Губернатор сказал, что ко мне заедет за дельта-диоксином милицейский подполковник, я ему и вручил.

– Как фамилия подполковника?

– Не помню.

– Филипп Трофимович! – Турецкий с наигранной укоризной посмотрел на Осетровых поверх очков. – Вы же понимаете, идет следствие. Мы, можно сказать, приближаемся к финишной прямой, и вдруг – не помню.

– А что я могу сделать! Какая-то простая русская фамилия.

– Иванов?

– Ну, не до такой степени простая. – Он хлопнул ладонью себя по лбу: – Пропуск же я ему заказывал, значит, есть его фамилия в списке. Сейчас узнаем. Это какого числа было?

Александр Борисович взглянул на копию расписки:

– Мещеряков получил диоксин первого марта.

– А назавтра я его отдал.

Он позвонил в дежурную часть:

– Алло, это Осетровых говорит. Посмотрите в книге регистрации, кто приходил ко мне второго марта, часов в одиннадцать. – Выслушав ответ, генерал-майор просиял, словно мальчишка: – Филенков его фамилия. Я же помню, что простая.

– Он где работает?

– В краевом ГУВД.

Глава 21 ПОЛПРЕД ИЗ КЕДРОГРАДА

Представитель президента в их округе, Виктор Михайлович Кучемасов, решил устроить в Красносибирске рабочее совещание представителей всех политических партий, принимающих участие в выборах. То есть решили это в Москве, где уж ему самому проявить какую-либо инициативу, его только и заставляют выполнять указания сверху, превратили в типичного «Чего изволите?». За это многие, в том числе и Самощенко, его и недолюбливали. А за что любить аппаратчика, которого им навязали силой, явочным порядком прислали из столицы?! Территория – двадцать Франций, никого и ничего тут Кучемасов не знает, в этих краях раньше не бывал. Должность эта никому не нужна. Придумали для проштрафившихся номенклатурщиков. Раньше таких отправляли послами в слаборазвитые страны. Теперь придумали новую синекуру. Добро бы еще был один. Так нет же – с ним приехал целый штат таких же дармоедов, как и сам Виктор Михайлович: помощники, референты, канцеляристы. Короче говоря, знакомый набор людей, которые по-настоящему не любят работать, а до денег жуть как охочи.

Десять краев и областей курирует полпред президента. Некоторые губернаторы угодливо шаркнули перед ним ножкой и уже никуда не полезут через его голову. Другие его в упор не замечают: как обращались раньше к президенту напрямую, так и сейчас обращаются. Правда, Кучемасов на них не обижался. Чем меньше к нему приставали, тем лучше. У него работа не сдельная, сидит на окладе, так что к чему лишние проблемы?

Резиденция полномочного представителя находилась в Кедрограде, причем в бывшем Дворце пионеров, в последнее время называвшемся «Центр детского и юношеского творчества». В этой постройке начала прошлого века функционировало много студий и кружков, и всех детей новоявленный начальник прогнал, чтобы разместить там своих бездельников.

По поводу предстоящего совещания Самощенко позвонила кучемасовская секретарша. Она советовалась с красносибирскими политиками, чтобы выбрать удобное для всех время. Евгений Владимирович, ссылаясь на заводские проблемы, просил о возможно позднем сроке. Ему хотелось дождаться возвращения Болгарина из Варны, чтобы не участвовать в этом мероприятии самому. Вадим Николаевич должен был вернуться в Красносибирск двадцатого числа, однако потом неожиданно позвонил, сказал, что вынужден задержаться на два дня, поскольку конференция не уложилась в намеченные сроки. На самом деле конференция закончилась вовремя, однако Болгарин познакомился там с отличной женщиной из оргкомитета, которая продлила красавцу сибиряку командировку, чтобы провести с ним субботу и воскресенье в маленькой живописной деревне на берегу моря.

Самому Кучемасову тоже больше хотелось, чтобы вместо Евгения Владимировича от «Союза справедливых сил» участвовал кто-нибудь другой. О желании Москвы провести подобное совещание полпреду сообщил Шатохин – один из замов руководителя администрации президента. Затем они часто созванивались, обсуждали повестку дня совещания, текст вступительного слова Кучемасова. Как-то Егор Николаевич заметил в разговоре, что обезображенное лицо Самощенко – крайне отрицательный фактор для политика. Мол, в публичном деятеле все должно быть прекрасно. Другими словами, он дал понять, что на предстоящих выборах ему усиленно нужно поддерживать «Неделимую Россию». Теперь Виктор Михайлович боялся, что ему позвонит другой заместитель руководителя президентской администрации – Крылов. Тот горой стоял за «Союз справедливых сил», во всяком случае, так было раньше. У них там семь пятниц на неделе, уже мог переменить позицию. Однако Роман Константинович не звонил, что очень обрадовало Кучемасова: возможно, в Кремле пришли к единодушному мнению, и теперь ему не придется метаться, стараясь услужить всем. Во всяком случае, на сегодня ему поступила одна установка, и он будет ее придерживаться. Хотя в глубине души он симпатизировал «справедливцам».

По опросам общественного мнения было совершенно ясно, что десятипроцентный минимум преодолеют лишь две партии, остальным маргиналам рассчитывать не на что. Поэтому нужно сказать им, чтобы не стремились отбирать голоса у лидеров, а спокойно отнеслись к своему поражению.

– Сейчас в ходу грязные выборные технологии, – говорил, открывая совещание, полпред. – Они нагнетают положение в обществе, ведут к расколу. Поэтому вам следует быть осмотрительными в своих словах и действиях, чтобы не превратить выборы в криминальную разборку.

Слабосильная сторона была представлена четырьмя партиями: ПАФ, ПИФ, ПУФ и ПУН. Лидер «Неделимой России» Базилевский поглядывал на них свысока. Вращавшийся среди интеллигентных людей Болгарин был более демократичен, он относился к «меньшим братьям» с отеческой теплотой. Каждая божья тварь имеет право на существование, всем своим видом говорил Вадим Николаевич, и нам очень жаль обижать вас. Но придется.

– Во избежание конфликтов, могущих разгореться в последний момент, – продолжал читать по бумажке Кучемасов, – всем участникам следует предусмотреть смягчающие варианты. Умение достойно уйти со сцены – немаловажный шаг для политика. При этом не следует требовать от своего электората полной солидарности в настроении и поведении. Более того – избирателям нужно посоветовать, как распорядиться своими голосами с максимальной пользой для общества.

После выступления полпреда каждая партия должна была изложить свою позицию.

Представитель Партии атлетического фонда сразу заявил, что они будут тянуть до последнего момента. Лишь когда окончательно определится расклад сил, они примут решение, чью сторону принять, кому отдать голоса своих избирателей.

– Зачем же тянуть до последнего?! – возмутился полпред. – Это значит самоустраниться. Нет уж, вы, пожалуйста, определитесь заранее. Иначе наступит полная анархия. Мы для того и собрались здесь, чтобы определиться.

– Хорошо. Раз Кремль поддерживает «Неделимую Россию», значит, мы предложим своим избирателям рассматривать ее в качестве запасного варианта.

Атлет Пермский не успел замолчать, как слово взял пылкий и шумный Гулагер.

– Мы стараемся всегда и все обсуждать коллегиально! – гремел Аркадий Миронович. – Однако, когда нас хватают за горло, мне приходится руководствоваться теми взглядами, которые присущи членам нашей партии. Ау нас, как правило, царит полнейшее единодушие. И если Кремль выступает за «Неделимую Россию», мы – против.

«Один – один», – мысленно подсчитал Кучемасов.

Представитель Партии усиленного финансирования согласился с желанием Москвы, счет стал два – один в пользу Кремля, да таковым и остался: несмотря на все уговоры, представитель Партии умеренного нейтралитета принципиально не захотел поддерживать ни одну из сторон.