Сергей Протасов - Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу Страница 39

«Защита от уколов противника применяется, когда противник взял инициативу и пытается сам нанести укол или удар. Защита производится отбивом — коротким уларом своего оружия по оружию противника вниз направо или вправо; после отбива немедленно следует тычок, удар стволом справа или укол и отбив влево, после которого моментально следует удар прикладом сбоку, стволом или удар магазином. В момент нанесения удара сверху любым оружием быстро поднять винтовку (автомат) косо вверх и несколько впереди головы. Пальцы рук убрать вправо вдоль оружия. После защиты немедленно нанести тычок или удар прикладом».

Звонок уже орал из последних сил, когда Петр Иванович вынырнул из глубин тяжелого сна. Согнутые ноги затекли, а голова гудела от шума кондиционера и пересушенного воздуха и он не сразу понял, где находится. Как и в предыдущий раз, когда он проснулся под Вязьмой, воспоминания постепенно вставали на свое место. По мере восстановления информации его снова захлестнуло отчаяние от нереальности всего происходящего. Он поднял голову — вокруг по-прежнему было солнечно и толпились киевляне, как будто даже те же самые, что и час назад.

Реальность медленно возвращалась, а вместе с ней пришло понимание, что он знает, что теперь делать. Адрес, где прячут Елену Викторовну, он практически знал. Дальнейшие указания по телефону, вероятнее всего отправят его обратно в Москву. После бессонной ночи он имеет право на сон. Значит, ночь у него есть.

Петр Иванович пулей выскочил из машины и, проклиная на ходу свои сонливость и слабоволие, стал вспоминать, где в «Магеллане» он видел авиа-кассы. Да, они были на правой стороне. «Только бы кассы работали, — повторял он про себя. — Иначе я тебя убью, скотина». Кассы работали, но нормальных авиабилетов из Одессы в Москву не было. Можно было лететь через Париж или Стамбул. Прямые рейсы на Москву с удобным расписанием вылета и прилета не встречались. Этого предвидеть было нельзя. Несколько оглушенный, он вышел на улицу и закурил. «Ничего себе это они придумали, полусуток лететь, — зло усмехался он. — Начерта мне, спрашивается ихний Париж? Что я там забыл? Нет у меня времени по Парижам мотаться. Пропади он пропадом совсем этот Париж и Стамбул в придачу… Другое дело Киев — мать городов русских!». Он снова влетел в павильон касс и через пятнадцать минут вышел оттуда с билетом «Киев-Москва, отправление 28 июня в 7-00 из Борисполя, прибытие в 9-35 в Шереметьево, время в пути 1 час 35 минут» и направился снова в обменный пункт пополнять похудевший бюджет местной валютой.

Через три часа после начала самоистязаний Елена Викторовна вышла из душа с зеленым полотенцем на голове, похожая на маленького паломника, совершившего путешествие в Мекку, причем, в пути паломника, практически, не кормили и он совершенно исхудал, но огромные горящие глаза говорили о пламенной вере. У нее возник неожиданный план. Предпосылками к его возникновению стали некоторые предполагаемые разногласия, или лучше сказать недомолвки, возникшие у ее охранников в связи с покупкой текилы. Она догадалась, что тот, который постоянно кашляет обманул другого. Зачем это было сделано, для Елены Викторовны было очевидно — он хотел воспользоваться ее опьянением. «Ну что ж, — зло подумала Леночка. — Я предоставлю тебе такую возможность, попозже, а пока…»

Она постучала в железную дверь и прислушалась. Никто не шел. Она постучала еще раз громче и дольше. Наверное, в доме в этот момент было пусто. Лена вернулась в ванную и закурила. Понемногу ее решимость слабела. Она снова подошла к двери. Похоже, где-то заработал телевизор. Лена предприняла еще одну попытку привлечь к себе внимание и на этот раз кашляющий мужчина отозвался:

— Что?

— Мне нужен фен. Есть у вас такое оборудование?

— Такого нет, бензопила есть, не устроит?

То ли он намекал на что-то, то ли шутил? Вообще он вел себя грубее, но проще, чем вежливый охранник, и именно этот человек ей и был сейчас нужен.

— У меня к вам есть деликатный разговор, — произнесла вместо ответа Лена. — Нас никто не слышит?

— Никто, — в голосе собеседника послышалась заинтересованность. — Текила кончилась?

— Текила еще есть, полбутылки, — соврала она. — Дело не в этом.

— А в чем дело? Говори не стесняйся и давай быстрее, пока я тут один. Не тяни.

— Я хотела предложить вам вознаграждение за мое освобождение. У меня есть некоторая сумма денег и я готова отдать вам ее, если вы выведете меня отсюда.

Эту фразу Елена Викторовна обдумывала заранее. За дверью повисла пауза. Разделенные листом стали мужчина и женщина, молча стояли сантиметрах в двадцати друг от друга.

— У тебя с собой деньги?

— Нет, конечно. Деньги у меня на карточке, а карточка дома.

— Ты хочешь отпроситься на час домой?

— Наоборот, я могу предложить вам вместе со мной проехать ко мне за карточкой, потом в ближайшем банкомате снять наличные.

— Это невозможно.

— Почему? Вы думаете я убегу или сообщу в милицию? Или вы не решаете ничего?

«Она пытается мной манипулировать, — подумал Филя. — Думает самая хитрая. Или Михай проверяет меня через нее? Подстава?»

— И сколько ты готова выложить?

— Сто тысяч долларов, все, что у меня там есть. Я понимаю, конечно, в одном банкомате такую сумму не снимешь за раз, но частями можно снять в банкоматах разных банков. Потери комиссии меня не беспокоят. Так, как?

— Чепуха. Даже если предположить, что я соглашусь, шансов на успех, никаких. Возможностей рвануть, закричать, и так далее полно. Какие гарантии, что ты не закипишишь?

— Я не знаю.

— Придумай что-нибудь. Предложение выглядит интересным, но условия никуда.

— Я не знаю, — повторила со слезами в голосе Елена Викторовна. — Я не хочу умирать тут. Я готова заплатить и у меня есть деньги, которые пропадут, если меня убьют. Неужели нет нормального мужика, который готов заработать сто тысяч, неужели ваши хозяева платят вам больше?

— У меня нет хозяина, я не домашний любимец. Ты подумай и я подумаю. Все. Мне пора.

Неподкупный охранник медленно заскрипел ступеньками. Через минуту зазвучал телевизор.

«Это получилось неубедительно, — растерянно думала Лена. — Что-то я не додумала. Ну ладно, пусть мучается пока. В любом случае, если даже не купится, то просто так уже не убьет. Ему определенно стало интересно, это уже кое-что. Посмотрим».

Елена Викторовна снова достала пиццу и взялась за остывший кофе. Нервная дрожь от разговора не проходила и есть не хотелось. Часы показывали без двадцати восемь вечера. «Почти четыре часа назад они спрашивали у меня личную информацию, — она отложила пиццу и снова закурила. — Значит часа три, самое меньшее два часа назад Петя должен был понять, где я. За два часа можно много куда успеть, но почему его до сих пор нет? Пробки? Стоит где-нибудь на МКАДе и нервно курит… Даже не смешно. Меня охраняют два человека всего и, по-моему, сейчас в доме всего один из них, да и тот больной. Может быть попытаться самой выбраться? Заманю чахоточного в комнату, оглушу его и выйду наружу. Если второй в доме, то в принципе можно подкрасться и к нему».

Она представила себе, как подкрадывается со спины к человеку, сидящему у телевизора, заносит руку и бьет с размаху по голове. Получалось все как-то по киношному просто. В жизни конечно так не бывает. Для такого поступка нужно быть тренированным и опытным человеком. «Сергей давно бы меня уже вытащил отсюда, — опять вспомнила она про бывшего мужа. — Он спецназовец, ему обезвредить пару уголовников ничего не стоило бы. Более того, те охранные структуры, которыми он руководил, давно бы перерыли уже все это Кратово. Перевернули бы тут все с ног на голову. Перетрясли бы и выяснили кто, что и зачем. Конечно, Басов это не Бесков. Друзья звали его «Бес» и в этом было что-то от его характера. Безоглядная отвага и дерзость, умение и связи. Что еще нужно в этом мире? Петя — это другое. С ним хорошо жить, но в опасности он не помощник. Мужчина ограниченного диапазона применения. Таких большинство сейчас к сожалению. Придется, видимо, рассчитывать только на себя, но если все закончится благополучно для нас, я не знаю, как он будет смотреть мне в глаза. Объяснения тут уже неуместны. Или ты сделал, спас свою женщину или не смог. Жаль только, что не с кем посоветоваться. Опять я все должна решать сама. Как и всегда! Сама, сама, сама, сама!»

На самом деле Елена Викторовна была не совсем объективна, жалуясь на постоянную необходимость самостоятельно принимать решения. В течение пяти лет она жила без мужа, но все решения всегда Леночка с кем-нибудь обсуждала.

Очень долгое время она свято верила в дружбу. Самыми близкими ее людьми были подруги Катя и Ольга и друг, он же коллега по работе и поклонник — Михаил, с которым отношения испортились, когда в ее жизни появился Петр Иванович. К ней снова пришло плаксивое настроение. Тучи сгущались над ее головой, а бежать было некуда и спросить совета было не у кого. Не в силах сдерживаться, она заплакала так, как не плакала еще здесь. Внутренняя нереализованная энергия, которая всегда находила выход в длинных разговорах с близкими людьми выливалась теперь через слезы.