Джон Кризи - Красотки инспектора Уэста Страница 4

Потом он вспомнил Джелибрандов — потрясенных, подавленных, едва живых от обрушившейся на них страшной беды. Отец, можно сказать, лишился дара речи, мать, напротив, стала неестественно говорлива. Оба чувствовали себя виноватыми — в ту ночь у них случился скандал, после которого Бетти ушла из дома. Если бы она не ушла в ту ночь из дома…

В разговоре с родителями Бетти Тернбул проявлял нетерпение.

Его интересовали детали, касающиеся Хэролда Милсома. Тернбул был находчив, насторожен, хитер И очень настойчив. О, это оказался толковый малый, и его единственная ошибка была в том, что он ограничился одним Милсомом. Да, других на самом деле не было, но ведь все еще только начиналось.

Роджер Уэст внимательно изучал фотографии…

Бетти была настоящей красавицей, куда красивей победительниц других конкурсов. Кстати, выигранный ею конкурс очень значительный. Его устраивал Конуэйз, солидная корпорация, выпускающая мыло и стиральные порошки. Таких конкурсов проводится двенадцать: четыре в Лондоне, пять в городах Англии, по одному в Шотландии, Уэлсе и Северной Ирландии. Финалистки получают значительные шансы завоевать весь мир.

Да, девушка была воистину красива, что вполне могло вызвать озлобление и даже гнев со стороны Милсома. Тик Картер, которого, как выяснил Роджер, еще со школьной скамьи прозвали Клещом, тоже производил впечатление озлобленного человека, но, по общему признанию, не любил врать. Были и другие свидетели, в том числе те три юнца, наблюдавшие, как Милсом набросился на Картера. Иногда все идет как по маслу, и тот, на кого с самого начала падает подозрение, оказывается виновным. Тернбул твердо уверовал в то, что на этот раз все именно так и обстоит. У Роджера подобной уверенности не было, однако он понимал, что его скепсис вызван самоуверенностью Тернбула. Чего греха таить, он недолюбливал инспектора Тернбула и надеялся, им не придется слишком долго работать вместе, и все равно проявлял исключительную беспристрастность суждений. Да, Тернбул отличается впечатлительностью, склонен к догматизму, страдает ограниченностью взглядов, но смышлен и очень добросовестен. Достаточно короткой команды — и Тернбул натравит на Милсома весь Ярд.

Открылась дверь, и вошел Ястребиный профиль.

— Привет, Красавчик. Удачный денек?

— Средненький.

— Только что имел честь лицезреть их милость, сэра Ради Уоррена Тернбула, — сказал Ястребиный профиль. — Жалуется, что ты заставил его писать рапорт, авторство которого ты потом присвоишь. Советую держать его на коротком поводке. Что касается меня, то я бы ни за что не упустил такой возможности.

— Смотри, как бы он тебя не укусил. — Роджер усмехнулся. — Добыл что-нибудь для меня?

— Насчет чего?

— Насчет убитых девушек.

— Господи, разумеется. — Ястребиный профиль плюхнулся в кресло и стал копаться в бумагах на столе. — За три месяца девять случаев. Вот, взгляни. — Он протянул Роджеру пачку рапортов. — Но вряд ли это тебе здорово поможет. Трое зарезаны ножом, одна утонула, еще одну убили тяжелым предметом, троих задушили. Да, нам бы жилось куда легче, кабы не было на белом свете этих сексуальных приманок, — заметил Ястребиный профиль почти серьезно.

— Всех без исключения?

— Ну, пусть их останется совсем немного.

Роджер просмотрел и рассортировал рапорты. Кое-что из написанного там он помнил, о другом имел лишь смутное представление. Одно из описанных убийств как две капли воды похоже на убийство Бетти Джелибранд — была задушена миловидная девушка из той же среды, мотивы преступления все еще остались неясны. На теле убитой не было обнаружено никаких следов сексуального насилия.

И вдруг Роджер присвистнул от изумления. К рапорту была приложена подробная схема местности, где было обнаружено тело, на ней указан путь, по которому волокли задушенную девушку, чтобы спрятать ее в кустах. Если не считать показаний избитого Тика Картера и исчезновения Хэролда Милсома, все один к одному. Фамилия убитой — Хилда Шоу, убийство произошло в Тотенхеме, весьма похожем на Тэлхем районе Лондона.

Распахнулась дверь, и в комнату влетел Тернбул.

— Рапорт готов, — доложил он с порога. — Будешь читать или можно подшить к делу?

— Просмотрю, — сказал Роджер.

— Благодарствую, сэр. — Тернбул с трудом сдерживал ярость. — Поправь, если что не так. Звонили из Челси — вроде бы Милсома видели там. Может, мне туда смотаться?

— Может быть, — не без колебаний ответил Роджер.

— О'кей.

Тернбул вышел, хлопнув дверью.

Роджер принялся читать рапорт — он был написан блестяще. Этот малый хорошо владел стилем (чего не скажешь о большинстве его коллег по Ярду), соблюдает точность формулировок, к тому же умен и даже хитер. Здесь ничего не говорит о том, что Тернбул считает доказанной вину Милсома. Напротив, он рекомендует местной полиции ускорить расследование по выявлению приятелей Бетти Джелибранд. «У привлекательных девушек, вроде погибшей, как правило, много приятелей», — пояснял он, что являлось единственной ошибкой, ибо было рассчитано на публику.

Внизу листа стояла жирная подпись Тернбула.

Роджер едва заметно улыбнулся и написал: «Прочитано и одобрено» и поставил свои инициалы.

Нужно непременно повидать Чартуорда, а также пролистать дюжину аналогичных дел. В последнее время он без остатка отдается работе. Быть может, следует передать это новое дело об убийстве Тернбулу и окружной полиции Тэлхема, но, черт побери, не дает покоя аналогичное происшествие в Тотенхеме. Ту девушку тоже волокли за ноги и…

Роджер снова уткнулся в рапорт из Тотенхема — он весь построен на сугубо фактическом материале и дает полную картину случившегося. Что там насчет чулок?… Ага, все то же самое: «Слегка повреждены нейлоновые чулки на убитой».

Он набрал номер телефона архива.

— Подберите мне все, что сможете, по делу об убийстве Хилды Шоу. — Тотенхем, шесть недель тому назад, — сказал он.

— Слушаюсь, сэр.

— Мне не посылайте — я к вам зайду.

Сказав это, Роджер сам удивился. Ну конечно же ему не хочется, чтобы Тернбул догадался о ходе его рассуждений. Пускай это останется для него тайной.

Тут его вызвал Чартуорд, дородный детина с бурно седеющей густой шевелюрой, очень смахивающий на оказавшегося не на своем месте фермера. Его кабинет оформлен в ультрасовременном дизайне — сплошь черное стекло и хромированная мебель. Да, Чартуорд явно боится отстать от времени.

— Будем надеяться, что вы на правильном пути, — проворчал шеф, попыхивая небольшой манильской сигарой. — Тернбул еще не доложил, как там у него дела с этим Милсомом?

— Пока нет.

— Кстати, по поводу Тернбула. Он что, на самом деле такой, как о нем тут поговаривают?

Роджер давно ждал этого вопроса.

— У меня создалось впечатление, что Тернбул очень квалифицированный работник, сэр. По крайней мере рапорт он составил безукоризненно.

— Вот как? — Чартуорд задумался. — Хорошо. Я просмотрю этот рапорт.

Роджер отправился к себе.

Скоро шесть. Денек выдался тяжелый, и вечер хотелось провести лома. Его жена, Дженет, периодически ругает Ярд, в котором ее муж, как ей кажется, днюет и ночует и где на него наваливают самую ответственную работу. Стоит Роджеру провести один-единственный вечерок дома, и Дженет наверняка успокоится. Он написал записку и только потянулся было к шляпе, как зазвонил телефон.

— Уэст слушает, — сказал он в трубку. — Да, я буду с ним говорить. Хорошо, подожду.

Тернбул уломал кого-то из местных полицейских набрать номер Ярда и позвать к телефону старшего инспектора Уэста. Тернбул определенно считает себя большой шишкой, а следовательно, не может тратить попусту свое драгоценное время.

— Это ты, Красавчик? — раздался в трубке голос. — Говорит Тернбул. Кажется, он у нас в руках.

— Милсом?

— Да. Он на крыше церкви, Брикли-стрит, Челси, возле Чейн-Уок. Но он вооружен.

— А ты уверен, что это Милсом? — не спеша переспросил Роджер.

— Конечно, уверен. Я решил, ты должен быть в курсе событий. Лезу за ним.

— Нет, оставайся внизу, — отрывисто приказал в трубку Роджер. — Поставь окружение и жди меня.

— Но ведь…

— Я сказал — жди! — рявкнул Роджер и, бросив трубку, кинулся к двери.

Церковь была намного выше домов в округе. Ее изящная стройная колокольня смотрела на широкую в этих краях спокойную Темзу, подпоясанную тремя мостами, на расположенную неподалеку каменную глыбу тепловой станции Бэттерси, из широкой трубы которой валили клубы плотного белого дыма и медленно плыли над крышами убогих домишек на противоположном берегу реки.

Полицейские осаживали толпу зевак. Уже успели поставить знак объезда. Роджера остановил замотанный, но вежливый констебль. Это был образчик терпеливости и педантичности, что отличает лондонскую полицию в моменты ответственных испытаний.