Евгений Сухов - Академия воровского дозора Страница 40

Сегодняшний день показал, что с Вайнсбергом она рассталась навсегда. Охлаждение, возникшее с год назад, когда они не сумели поделить выручку от продажи картины Куинджи «Одинокий странник», так и не прошло. Она выгодно продала эту картину и выплатила ему обговоренную сумму, а то, что удалось выручить сверх того, оставила себе, это уже ее собственный бизнес. Но Иосиф посчитал себя обманутым.

Еще какое-то время их отношения спасала постель, в которой они неплохо проводили время, забывая обо всех возникших недоразумениях. Теперь же не выручали даже горячие ласки. Оба осознавали, что непонимание будет только углубляться. Мало того что он лезет в ее бизнес, так он решил перекроить и ее отношения с Алексом.

Какое ему дело, с кем она спит!

– Останови у того дома, – распорядилась Лиони, указав на пятиэтажку, огороженную высоким чугунным забором. Петрушев послушно притер машину к бордюру. – Подъедешь завтра часов в десять. Сумеешь?

– Куда же я денусь? Может, вас проводить? Время позднее.

– Не нужно, тут везде охрана. Доберусь сама. – Хлопнув дверцей, она заторопилась к подъезду.

Больше всего Лиони не понравился взгляд, которым Иосиф провожал ее до двери. Во всяком случае, любящий мужчина так смотреть не должен. Значит, любовная лирика осталась в прошлом?

Остановившись перед чугунной оградой, она вытащила из сумочки телефон и быстро набрала нужный номер.

– Слушаю, – прозвучал старческий фальцет.

– Сегодня я виделась с Вайнсбергом.

– Мне это известно. Что у тебя с ним, роман? Шрайберг не ревнует? Ты хочешь поговорить об этом?

– Дело в другом, сегодня мне Вайнсберг не понравился.

– Он мне никогда не нравился. Тебя что-то насторожило?

– Да… Это трудно объяснить. Можете назвать это женской интуицией. Но он был сегодня недостаточно нежен.

– Даже так? Как он посмел! Ты, как никто, заслуживаешь ласки.

– Я говорю о серьезном, – нахмурилась Лиони.

– Я тоже… Интуиция тебя никогда не подводила. Наверняка наш друг замышляет что-то нехорошее.

– Мне тоже так показалось.

– Кажется, он собирался выезжать в Лондон?

– Да, это так. Он хотел выехать в Лондон на следующей неделе, потом рассчитывал приехать к нам в Мюнхен. Мне бы не хотелось этой встречи.

– Я тебя понимаю, не стоит тревожиться.

Связь оборвалась. Лиони положила телефон в сумочку и, позвонив в домофон, вошла в подъезд.

– Кофе был просто великолепный, – отставив пустую чашку, проговорил Игнат Макарович.

– Я старался, сэр… Может, вам налить еще?

– Пожалуй, это будет лишнее, воздержусь. В моем возрасте следует знать меру.

Вернувшись в кабинет, он поднял трубку телефона и произнес:

– Джонатан, ты слышишь меня?

– Как никогда прежде, сэр.

– Я ценю твой тонкий юмор, Джонатан. Чувство меры тебе не изменяет. Завтра в Лондон должен прибыть человек, некто Иосиф Маркович Матцингер. Проследи, в какой именно гостинице он остановится, и по-тихому убери его. При нем будут еще две картины, забери их! Ты все понял?

– Это не самое сложное задание, которое мне предстояло выполнять. Но вы так откровенно говорите об этом по телефону!

– Тебе не стоит беспокоиться, линия защищена.

– Техника идет вперед.

– Со мной все в порядке, а вот за тебя я беспокоюсь.

– В чем дело, сэр?

– Я говорю о твоих связах с женщинами.

– Что-нибудь не так?

– Они не должны быть длительными. Это привязывает, а потом возникает искушение поделиться личным. А это вредит делу.

– Со мной обстоит все иначе… Здесь другое, – сглотнул Джонатан.

– Будь с ними поосторожнее.

– Хорошо, сэр.

Старик положил трубку и позвал слугу:

– Знаешь что, Мартин, сделай мне еще одну чашку кофе.

– С готовностью, сэр, – отозвался верный слуга.

– И не забудь принести ванильного печенья.

– Как пожелаете, сэр, – поклонившись, ответил старый слуга и вышел из кабинета.

Глава 13

Самый важный звонок, или Гость из России

Две недели назад

Иосиф Маркович прибыл в Лондон в прекрасном расположении духа. Буквально накануне вылета ему удалось договориться с аукционным домом «Козерог» о предоставлении на торги трех картин венецианской школы, шести немецких пистолетов конца восемнадцатого века и еще двух статуэток работы Родена. В Лондон они будут отправлены дипломатической почтой и вскоре должны прибыть в гостиницу «Метрополь», где он предпочитал останавливаться последние пятнадцать лет. Директор гостиницы и многие служащие знали его лично, как постоянного клиента, и это обстоятельство Иосифа Марковича вполне устраивало. Ему удалось даже заполучить некоторый перечень услуг, недоступный остальным клиентам. Например, он мог держать в своей комнате громоздкий багаж.

Едва Вайнсберг перешагнул порог гостиницы, как предупредительный метрдотель вышел к нему навстречу и произнес:

– Господин Матцингер, прибыл ваш багаж. Я поставил около него одного из служащих. Мало ли…

– Ты все правильно сделал, Питер.

Осмотрев прибывший багаж, состоявший из двух чемоданов и одной большой сумки, и убедившись в целостности печатей, Иосиф Маркович расписался в его получении и сунул метрдотелю сотню фунтов стерлингов.

– Покорнейше благодарю, сэр.

– Пусть отнесут багаж в мой номер.

– Будет сделано, господин Матцингер.

Поднявшись в номер, Иосиф Маркович почувствовал, что невероятно устал. Надлежало немедленно принять ванну, а потом поспать пару часиков с дороги, чтобы предстоящий вечер встретить обновленным.

Постанывая от наслаждения, он медленно погрузился в горячую воду. По усталому телу мгновенно разошлось блаженство. Именно о таком удовольствии он мечтал во время затянувшегося перелета с вынужденной посадкой в Гамбурге. Особую надежду Иосиф Маркович возлагал на завтрашнюю встречу в ресторане «Палас» с крупным заказчиком из Америки. Тот хотел приобрести две картины Кандинского, и осталось только договориться о цене.

Рядом с ванной на небольшом столе стояла початая бутылка виски с крошечной рюмкой. Поднимая градус настроения, он то и дело прикладывался к напитку и, внимательно вслушиваясь в себя, ощущал, как жгучий алкоголь разбегается по жилам. Погрузившись в дрему, Иосиф Маркович не услышал, как отворилась входная дверь, слегка щелкнув замком. В коридоре послышались негромкие приглушенные шаги. Дверь в ванную комнату отворилась, и на ковровое покрытие ступил крупный светловолосый мужчина.

Иосиф Маркович открыл глаза в тот самый момент, когда мужчина приблизился вплотную. Поначалу в его глазах промелькнуло удивление (каким образом тот оказался в его номере?), но уже в следующее мгновение, встретившись с ним взглядом, он осознал, что так, в черных перчатках и неброского вида темном костюме, мог выглядеть только убийца.

Неизвестный стремительно приблизился и ударил его в живот кулаком. Дыхание перехватило, нечем было дышать. Беспомощно, напоминая рыбу, выброшенную на берег, Иосиф Маркович пытался ухватить губами хотя бы частичку воздуха. Незнакомец снисходительно ухмыльнулся, подтянул на локтях рукава пиджака, видно опасаясь быть забрызганным, затем поднял бутылку виски и вылил остатки напитка прямо в беспомощный рот Иосифа Марковича. После чего взял его за плечи и вдавил онемевшее тело в воду.

Некоторое время Вайнсберг пытался сорвать со своих плеч крепкую хватку, а потом вдруг разом ослаб и растянулся на дне ванны, уставившись неподвижным взглядом через толщу воды, будто бы хотел запомнить лицо своего убийцы.

Отряхнув с полы пиджака капли воды, блондин вышел из ванной комнаты. В углу стоял распечатанный багаж. Вытащив из него две картины, он уложил их в заготовленную сумку. Прислушался к голосам, раздававшимся в коридоре, а когда они затихли вдали, вышел из номера и уверенной походкой направился к лифту. Спустившись вниз, он с невозмутимым видом прошел мимо швейцара, галантно распахнувшего перед ним дверь, и двинулся в сторону стоянки. Оказавшись в салоне автомобиля, Джонатан облегченно вздохнул. Все прошло намного быстрее, чем он предполагал: Вайнсберг, видно ослабленный алкоголем, сдался практически без борьбы. Единственное, что его коробило, хозяин стал использовать его в качестве наемного убийцы. Джонатан даже сам не заметил, в какой именно момент произошло его перерождение. Прежде, выходя с оружием в руках против таких же подготовленных противников, как и он сам, понимал, что каждый следующий шаг может стать для него последним, а потому старался быть лучшим (что ему удавалось в полной мере). В последние же месяцы все было по-другому: ни одна из его жертв даже не подозревала, что смерть стоит где-то за соседним углом, порой даже на расстоянии вытянутой руки. Зачастую потенциальные жертвы вели тот образ жизни, к которому привыкли: прогуливались по тенистым скверам, ходили в ресторан, воспитывали детей, занимались любовью…