Сергей Майоров - Иллюзия смерти Страница 41

— Он уложился в это время!

— Так вышло, потому что я изначально установил рамки. «Семь часов» — помните? Если бы я сказал «двадцать», он сочинял бы, пока без сил не свалился бы под этот стол!

— До встречи, доктор.

Я посмотрел на него с сочувствием. Так, во всяком случае, старался сделать.

— До встречи.

Когда он ушел, я попросил бармена принести чашку чаю.

Чем дольше я общался с Артуром, тем с большим беспокойством вглядывался в свое прошлое. Чьи жизни он переживал раз за разом? Где эти люди? Быть может, отыскав их, я нашел бы и лекарство от его воспоминаний.

Хоррорная концовка

Глава 22

— Пусть так будет и дальше, — повторил он и поднес к кончику сигареты огонек зажигалки.

За время работы я перестал удивляться. Все неожиданное, необъяснимое всегда находило у меня истолкование. Трудясь в отделе по розыску преступников, находящихся в бегах десятилетиями, перестаешь поражаться событиям, которые могли бы вызвать шок у так называемых обычных людей. В этом отношении я сильно отличаюсь от них и завидую им.

Мне трудно поверить в волнение при виде заката или замирать в кинозале при неожиданном режиссерском трюке. Иногда мне кажется, что все эти номера давным-давно придуманы мною и теперь выставляются бестолковыми режиссерами как собственные находки. Все то, чего человечество еще не знает об убийствах детей, я уже начинаю забывать.

Пятьдесят два года — немалый срок. Если бы не спорт и отсутствие семьи, я давно уже распрощался бы с необходимостью просыпаться каждое утро с желанием найти очередного мерзавца, вынимающего нож при виде ребенка. Я плохо представляю, вернее сказать, вообще не представляю, что будет, когда иссякнут силы и встанет вопрос о моем уходе.

Я ничего не умею. Только — искать убийц, разгадывать тайны их темных попутчиков и идти по следу. Когда время укажет на невозможность заниматься любимым делом, я, наверное, умру.

Не хочу огорчать Артура, пусть едет к отцу, наполненный свободой и светом, которого ему так не хватало в жизни. Признаться, не думал, что именно так может выглядеть одна из жизней, затронутых человеком, которого я разыскиваю столько лет…

Пусть Артур не знает, что человек, оставленный им в больнице, — не убийца Толика и других детей. Я отрабатывал этого водителя около двух лет и в конце концов понял, что это не мой клиент.

Пятнадцать лет назад у меня в руках оказалось дело об убийстве детей в том самом городе, в который сейчас возвращается Артур. Все это время я ищу человека, доставившего людям столько страданий. Теперь мои поиски подходят к концу.

Мы встретились с Артуром непредумышленно, как часто случается с людьми моей породы. Божье провидение? Но я не верю в подобные вещи. Скорее это чертова петля. Или — подарок. В конце концов, я должен был быть вознагражден кем-то за то, что нашел нежить.

Тем не менее все эти семь часов рядом со мной, неопознанно, как детский страх Артура, присутствовало удивление. Но вот оно уже и прошло. Так, эпизод в жизни…

— Желаю вам удачи, Артур. — Я искренне протянул ему руку. — Время, проведенное с вами, я могу смело считать счастливым случаем.

Он поднялся и улыбнулся.

— Надеюсь, и коньяк не подвел.

— Коньяк хорош. Кстати, почему врач запретил вам пить?

— Поджелудочная. Чертова болячка. Желаю вам хорошо отдохнуть.

— Не исключено, что мы встретимся, — заметил я.

— Возможно.

Я вынул из кармана записную книжку, оторвал листок и написал на нем номер телефона.

— Позвоните мне, как побываете в том парке.

Он кивнул, взял листок, бросил взгляд на бармена и ушел. Деньги за коньяк Артур оставил на столе.

Я попросил принести чай и посмотрел на часы. У меня еще было время подумать о деле.

Город Артура встретил меня приветливо. Видимо, он не догадывался о цели моего визита. Я знал адрес, но прежде стоило дождаться курьера.

Доев пломбир, я опустил обертку в урну и вытер руки платком. Ничего не поделаешь, люблю мороженое. Семнадцать лет жизни в детском доме принуждали меня наверстывать упущенное. Сгущенное молоко, мороженое, конфеты и шоколад — все, чего я был лишен те семнадцать лет — поедались теперь мною в огромных количествах.

Если информация верна, курьер должен появиться. Тридцатилетний выродок с зачесанными назад волосами, в узких джинсах и легкой курточке. Так теперь выглядят педофилы. Помимо узких джинсов, они еще имеют семью и работают инженерами. Из большого города он вез заказ моему клиенту. Очередную погубленную душу и жизнь.

Едва я спрятал платок в карман, на улице появился этот тип.

Курьер сменил курточку на костюм, почти приличный, выглаженный, надел свежую рубашку небесно-голубого цвета. Он торопился куда-то мелким, но частым шагом. Рядом с ним почти бежала девочка.

Я всматривался в лицо ребенка и в очередной раз пытался понять, почему изверги вроде этого курьера всегда готовы уничтожать других людей. Ответ был: деньги.

Как ни ждал я, а появление его все равно оказалось неожиданным. Пришлось даже газету развернуть.

Аромат какого-то горького парфюма волной затронул меня, сидящего на лавочке у подъезда, и понесся вслед за хозяином.

— Скоро придем, — сообщил он девочке.

Сунув газету в урну, я поднялся и направился вслед за курьером. Когда мы прошли таким образом пять или шесть парковок и три квартала, я начал подумывать о том, что девочка порядком устала и хочет пить. Но курьера это не смущало. Он рассматривал ребенка, идущего рядом, как товар. На пересечении улицы Революции и Коммунистической он замедлил ход и стал осматриваться.

«Привычку не пропьешь», — подумал я.

Потом курьер вынул из кармана телефон и куда-то позвонил. Чтобы не мешать прохожим, он отошел к рекламному щиту, держа девочку за руку. Я тут же этим воспользовался, пересек тротуар и быстро встал с другой стороны щита.

Курьеры-педофилы не говорят по телефону громко. Даже дома. Стоя за дверью, никогда не разобрать, о чем речь. А здесь, во время полуденной суеты, у самой дороги, я даже и думать не смел, что что-то расслышу, лишь изредка отстранялся от щита, чтобы заглянуть вниз. Как только ноги курьера и девочки шевельнутся в каком-то направлении, нужно тут же двигаться в обратном. Не хватало еще выйти из-за щита вместе с ними.

До меня донеслось:

— Хорошо, я поднимаюсь…

Я осторожно выглянул из-за щита. Как и следовало ожидать, курьер двигался к проезду между домами. Со двора он должен будет войти в нужный подъезд. Видимо, курьер добрался до последнего ориентира, например этого вот рекламного щита, и теперь уточнил направление финишной прямой.

Она оказалась удивительно кривой. Почти дыша в затылок курьеру, я вошел во двор и дождался, пока он закончит осмотр пространства за своей спиной. Курьер вошел в подъезд, я последовал за ним. Тут же начались кошачьи игрища. Обут он был в мокасины, и ступать шаг в шаг за ним в туфлях было мучительно неудобно. На четвертом этаже курьер остановился.

— Куда мы пришли? — услышал я вопрос девочки.

— Куда надо, — был ответ.

Конечно, больше не стоило играть роль заботливого отца или дяди.

Я уже поднял ногу над следующей ступенью, перенес вес тела вперед и понял, что сейчас придется-таки шлепнуть по ступени. Уже падая, я завалился набок и вцепился в перила. Их вид, безупречно монолитный, намекал на то, что они могли выдержать даже слона.

«Как только перестаешь следовать главному правилу жизни, происходит катастрофа», — пронеслось в моей голове, когда перила под моим весом качнулись.

Подъезд наполнился такой полифонией, что моя спина покрылась гусиной кожей.

Все не то, чем кажется. В это можно не верить. Но следовать такому принципу нужно всегда. Когда-нибудь это станет подсказкой при решении задачи, где неправильный ответ означает смерть.

Я отстранился от перил, прижался спиной к стене и опять услышал ту же самую полифонию. Нет сомнения — это в перила вцепился курьер. Сейчас он смотрел вниз.

И снова наступила тишина.

Звонок.

Я бесшумно перевел дух. Курьер не позвонил бы, если бы не убедился в своей безопасности. Дверь открылась, но разговор, всегда проходящий по одному из нескольких известных мне шаблонов, не прозвучал. Было слышно, как курьер потоптался на пороге и вошел внутрь. Замок молчал.

Я ринулся по лестнице вверх, наклонился, чтобы меня не было видно в глазок, и прижался к бетонному блоку между двух квартир.

«Курьер не может стоять на пороге вечно, — думал я. — Он войдет. Даже если его не пригласят, он обязательно все-таки войдет, чтобы проверить, что в квартире нет копов. Только потом начнется разговор».

За дверью не было слышно ни единого звука. Я приоткрыл створку. Прихожая оказалась пуста. У меня имелось мгновение, но его хватило на то, чтобы войти в квартиру. Скользнув взглядом по стене, я увидел дверь из толстого непрозрачного стекла, в эту же секунду услышал приглушенный голос и звуки приближающихся шагов.