Хеннинг Манкелль - Пятая женщина Страница 48

— Где он находится? — спросил Хансон.

— В южном Емтланде. В нескольких милях от границы с Херьедаленом.

— Какое отношение имел Хольгер Эриксон к Свенставику? Ведь он родом из Сконе.

— Именно это нам и нужно установить, — сказал Валландер. — Почему он не пожертвовал деньги какой-нибудь местной церкви? Почему выбрал именно церковь в Свенставике? Что это значит? Я хочу получить ответ на свои вопросы. Должна же быть какая-то веская причина.

Валландер закончил, никаких возражений не последовало. Итак, надо продолжать искать иголку в стоге сена, зная, что результата можно добиться только долгой и кропотливой работой.

Совещание продолжалось уже несколько часов, когда Валландер решил сам поднять кадровый вопрос. Заодно он хотел обсудить и предложение Лизы о привлечении судебного психиатра.

— Хорошо бы нам дали еще людей, — сказал он. — Работы много, и она требует времени.

— Я возьму это на себя, — ответила Лиза Хольгерсон.

Пер Окесон молча кивнул. За все годы совместной работы Валландер никогда не слышал, чтобы Окесон повторял то, что уже было сказано. И хотя Валландер смутно представлял себе будущие обязанности Окесона в Судане, он думал, что это его качество там наверняка пригодится.

— А вот судебный психиатр, который станет совать нос в наши дела, по-моему, нам не нужен, — продолжал Валландер, когда вопрос о подкреплении был решен. — Я ничего не имею против Матса Экхольма: мы замечательно поработали летом, он очень нам помог. И хотя его вклад был не решающим, однако немаловажным. Сегодня положение дел иное. Я предлагаю выслать Экхольму основные результаты расследования и попросить прокомментировать их. И пока этим ограничиться. Если же ситуация резко изменится, мы можем снова вернуться к обсуждению данного вопроса.

Второе предложение Валландера также не встретило возражений аудитории.

Совещание закончилось уже после часа. Валландер не стал задерживаться на работе. От долгих дискуссий у него разболелась голова. Валландер поехал в центр и зашел в кафе. Во время обеда он попытался оценить, что же все-таки дало сегодняшнее совещание. Мысли его снова и снова возвращались к несчастью, которое в тот зимний день произошло на озере возле Эльмхульта, и, в конце концов, Валландер решил довериться своей интуиции. Пообедав, он позвонил в гостиницу «Секельгорден». Бу Рунфельдт был у себя в номере. Валландер попросил дежурного администратора передать Рунфельдту, что в два — начале третьего он подъедет к нему в гостиницу поговорить. Потом вернулся в участок. Мартинсон и Хансон были у себя. Валландер пригласил их в кабинет. Он поручил Хансону позвонить в Свенставик.

— Что мне спросить?

— Спрашивай о деле. Почему Хольгер Эриксон включил в свое завещание этот пункт? Почему передал деньги именно их приходу? Хотел искупить грехи? Тогда какие? Если станут ссылаться на тайну исповеди и прочее, скажи, что эти сведения помогут предотвратить совершение новых убийств.

— Что, прямо так и спрашивать про отпущение грехов?

Валландер расхохотался.

— Примерно так. Узнай, что сможешь. А я поеду с Бу Рунфельдтом в Эльмхульт. Пусть Эбба закажет нам номер в гостинице.

Мартинсон, казалось, колебался.

— А что ты надеешься выяснить на озере? — спросил он.

— Не знаю, — честно признался Валландер. — Во всяком случае, поездка даст мне возможность пообщаться с Бу Рунфельдтом. Я не могу отделаться от ощущения, что он скрывает от нас какие-то важные сведения и что получить их можно только, проявив определенную настойчивость. Мы продолжаем двигаться по поверхности. А надо пробиваться внутрь. Может быть, найдем кого-то, кто помнит этот случай. Я вас вот что попрошу сделать. Позвоните в Эльмхульт, в местное отделение полиции. Напомните им события десятилетней давности: женщина провалилась на озере под лед. Точную дату можно узнать у дочери, она тренер по баскетболу. А я вам оттуда позвоню.

Валландер шел к машине, преодолевая сопротивление ветра. Он направлялся в «Секельгорден». У стойки администратора на стуле сидел Бу Рунфельдт и ждал его.

— Возьмите теплую одежду, — сказал Валландер. — Мы сейчас кое-куда съездим.

Бу Рунфельдт неприязненно посмотрел на него.

— Куда вы собираетесь?

— Расскажу в машине.

Вскоре они выехали из Истада.

Но о цели их поездки Рунфельдт узнал лишь, когда они проехали поворот на Хёэр.

19

Они только-только миновали Хёэр, как полил дождь. К этому времени Валландер уже начал сомневаться в правильности своих действий. Стоило ли затевать поездку в Эльмхульт? Чего он от нее ждет? Какую пользу расследованию она может принести? Столько хлопот, чтобы просто рассеять сомнения по поводу несчастного случая десятилетней давности?

Но внутренне Валландер был уверен в своей правоте. Он знал, что решение загадки в Эльмхульте не найти. Но они могут, по крайней мере, сделать еще один шаг вперед.

Когда он объяснил Бу Рунфельдту, куда они едут, тот возмутился по поводу, как он выразился, неудачной шутки. Какое отношение имеет трагическая смерть его матери к убийству отца? В этот момент они ехали позади «дальнобойщика», который не пропускал их вперед и залеплял Валландеру ветровое стекло брызгами грязи. Только после того, как Валландеру удалось обогнать грузовик, он ответил на вопрос Рунфельдта.

— И вы и ваша сестра неохотно рассказываете о случившемся, — сказал он. — В принципе, это можно понять. О трагических происшествиях стараются лишний раз не вспоминать. Но почему-то я не очень верю, что именно трагичность случившегося заставляет вас молчать. Если вы прямо здесь и сейчас дадите мне вполне убедительные объяснения, я тут же поверну машину назад. И не забывайте, вы сами рассказали мне о жестокости вашего отца.

— Вот вам и объяснение, — ответил Бу Рунфельдт.

Но Валландер услышал, что голос его едва заметно дрогнул. Такое бывает от усталости и нежелания продолжать сопротивление. Машина ехала вперед, за окном мелькал однообразный пейзаж. Валландер осторожно задавал Рунфельдту вопросы.

— Значит, ваша мать говорила о самоубийстве?

Прошло несколько секунд, прежде чем его спутник ответил.

— По правде сказать, я удивляюсь, что она этого не сделала раньше. Вы не представляете, в каком аду она жила. Ни вам, ни мне этого не представить. Никому.

— Почему она с ним не разводилась?

— Он угрожал убить ее, если она от него уйдет. В том, что он на это способен, она не сомневалась. Бывали случаи, он избивал ее так сильно, что ей приходилось ложиться в больницу. Тогда я многого не понимал. Понял, когда уже было поздно.

— Но если врачи подозревают, что пациент стал жертвой насилия, они обязаны сообщать в полицию.

— У нее всегда были наготове объяснения. Кстати, вполне убедительные. Защищая его, она не останавливалась ни перед чем, даже унижала себя. Например, она могла сказать, что была пьяна и упала. А ведь она в рот не брала спиртного. Но врачи-то этого не знали.

Разговор прервался, когда Валландер стал обгонять автобус. Рунфельдт заметно напрягся. Скорость была небольшая. Но пассажир явно боялся ездить в машине.

— Я думаю, от самоубийства ее удерживали мы, дети, — сказал Рунфельдт, когда автобус остался позади.

— Это естественно, — ответил Валландер. — Давайте лучше вернемся к тому, о чем говорили раньше. Вы сказали, что отец грозился убить вашу мать. Как правило, избивая женщину, мужчина не хочет ее убить. Он просто демонстрирует свою власть. Но иногда не рассчитывает силы. И убивает — случайно. Умышленное убийство — совсем другое дело. Это уже следующий шаг.

Рунфельдт ответил неожиданным вопросом:

— Вы женаты?

— Уже нет.

— Вы били свою жену?

— Зачем бы я стал это делать?

— Я просто спросил.

— Речь сейчас не обо мне.

Бу Рунфельдт замолчал. Он словно давал Валландеру возможность подумать, и тот с ужасающей отчетливостью вспомнил, как однажды, давным-давно, он в приступе слепой и безудержной ярости ударил Мону. Она стукнулась затылком о дверной косяк и на несколько секунд потеряла сознание. Тогда она хотела собрать вещи и уйти. Но Линда была еще совсем маленькая. И Валландер уговорил жену остаться. Они просидели весь вечер и всю ночь. Он умолял ее. Просил прощения. Тот случай ему никогда не забыть. Но он не помнил, что ему предшествовало. Из-за чего они поссорились? Почему он до такой степени потерял голову? Это Валландер уже забыл. А скорее всего, он просто задавил в себе позорное воспоминание: немногих поступков в своей жизни он стыдился так, как этого. Вполне понятно, что вопрос Рунфельдта был ему неприятен.

— Давайте вернемся на десять лет назад, к тому дню, — предложил Валландер после паузы. — Что тогда произошло?