Фридрих Незнанский - Гении исчезают по пятницам Страница 5

Несколько озадаченный, Николай проверил еще четыре забегаловки в радиусе двух кварталов и вынужден был признать, что Эренбург гигант не только в обольщении женщин, но и в потреблении пива. Его фото узнавали везде, и в каждом баре, засиживаясь не более получаса, он пропускал по одной-две поллитры «Миллера», то есть, по самым скромным подсчетам, в тот вечер он выдул литра четыре, а может, и все пять. Причем двигался он не к дому, а от него. И, наконец, в какой-то момент бармены перестали понимающе ухмыляться, глядя на портрет журналиста, то есть, выходит, Николай достиг границ ареала обитания (а вернее, выпивания) Эренбурга.

Получалось, что свой пивной марафон гигант Костя начал в районе семи вечера, очевидно доехав на такси от корпункта до дома или, скорее, до первого бара. Портфель был с ним, бармены кое-где вспомнили, во что он был одет, и это был тот же гардероб, что описала Лидочка, — резонно было предположить, что домой он не заходил.

Позже всего журналиста видели примерно в 21.45 в заведении «Чикаго-клуб», причем был он все еще с портфелем, просидел дольше обычного и там же подцепил двух профессионалок.

За очень скромную взятку бармен Федя согласился показать путан Николаю, если тот подойдет попозже, часам к девяти. Николай обещался быть.

Таким образом, к выдвинутым предварительным версиям добавилась еще одна, а вернее, две: ссора с проститутками и скандал вплоть до мордобоя с постоянной подружкой (если таковая на тот момент у Эренбурга была).

Сева Голованов

— Тут ваши орлы тридцать первого вечером человека с черепно-мозговой на улице обнаружили…

Дежурный по отделению, заспанный старлей, подозрительно покосился на Севу:

— А он вам кто?

— Он мне клиент. — Сева продемонстрировал старшему лейтенанту удостоверение и, пресекая обычные в подобных случаях язвительные замечания по поводу частного сыска, заверил: — К вам ничего, кроме благодарности, мой клиент не испытывает.

— Тогда в чем проблема? — почему-то еще больше насторожился дежурный.

— Портфель с бумагами у него пропал. С важными бумагами.

— С бумагами?

— С бумагами.

— Его украли?

— Клиент не знает. Может, украли. Может, потерял…

— Конкретно. Чем я могу вам помочь? — спросил помрачневший на манер тучи мент, очевидно обуреваемый самыми худшими предположениями.

— Конкретно? Я очень хочу поговорить с патрульными, которые обнаружили моего клиента и тем самым спасли ему жизнь.

— Благодарственное письмо оформляйте на имя начальника отделения майора Перетятько Е. Е. А если… Если ваш клиент собирается обвинить наших сотрудников в краже…

— Не собирается, — мотнул головой Сева. Не собирается, ибо это глубоко бесполезное занятие. Если они поперли портфель, то за вознаграждение и по-тихому, может, и вернут, а со скандалом — ни в жизнь. — Он затем меня и нанял, чтобы я потерянный портфель искал. Но он не помнит: ни где его подобрали, ни откуда он туда приполз. Вот я и хотел поговорить с ребятами.

Дежурный перелистал журнал:

— «Неизвестный гражданин с травмой головы обнаружен в Лялином переулке, около дома номер девятнадцать в двадцать два шестнадцать. Привлекал внимание прохожих нецензурными стонами. Осуществлен вызов неотложной медицинской помощи. Неизвестный находился в сильном алкогольном опьянении. Предположительно причиной травмы явилось падение с высоты собственного роста или самопроизвольное столкновение со строительной конструкцией типа стены или фонарного столба. До прибытия „скорой помощи“ обыск неизвестного не производился». Впоследствии… — старлей перелистнул страницу, — из Седьмой клинической больницы сообщили, что «гражданин Германии Константин Эренбург находится в критическом состоянии. При нем обнаружены документы: паспорт и удостоверение сотрудника радио „Свобода“, бумажник с деньгами (сто пятьдесят евро и тысяча шестьсот рублей) и мобильный телефон».

— Искренне вам признателен. — Сева прилежно записал все в блокнот. — Но с сотрудниками я все-таки могу встретиться?

— Иди встречайся, — буркнул дежурный. — Они все там. Сегодня тот же наряд работает.

Денис Грязнов

Денис планировал поговорить с соседями Эренбурга, но оказалось, что тетушка Анна Львовна тоже на месте. Она примчалась вместе со своей таксой с дачи, как только узнала о нападении на Константина. Так что у Дениса образовался гораздо лучший источник информации, нежели соседи, а заодно появилась возможность попасть в квартиру журналиста.

— Какой ужас!.. — причитала Анна Львовна, угощая Дениса чаем со смородиновым вареньем. — Я сама боюсь выходить по вечерам на улицу — столько шпаны развелось, прямо как после войны. Тогда тоже было страшно. Банды. В милиции людей не хватало — старики да инвалиды, комиссованные из армии, после восьми в центре еще гуляли, а по окраинам — сидели по домам… И сейчас опять все возвращается. Я, знаете, думаю, что надо с этим что-то делать или вводить комендантский час.

Денис помалкивал. Забавлялся с таксой — рыжей, смешной скотиной, которая все норовила попробовать на вкус его штанину, — и давал возможность тетушке выплеснуть наболевшее.

— А какая сейчас милиция! — возмущалась Анна Львовна. — Им бы только карманы набить — нажиться на чужой беде. Посмотрите на гаишников, у всех лица поперек себя шире! Те, которые по улицам ходят, только и умеют деньги брать с несчастных без регистрации. Я коренная москвичка, но я не понимаю этого: всегда со всей страны ехали в столицу — подработать, купить что-то, чего в провинции нет, просто посмотреть… Они бы лучше бандитов ловили! Нет, есть, конечно, и честные следователи и рядовые милиционеры, наверное, хорошие есть, но, боже мой, как же их мало! Я, знаете, рада, что Барбара наняла частных детективов. Хоть и говорят о них много нехорошего: и клиентов обманывают, мол, и с милицией спелись — продают то, что следователи уже за зарплату нашли, — но я лично частным сыщикам верю. Вот моя подруга квартиру покупала и наняла частного детектива, чтобы проверил, не мошенник ли продавец: двушка на Народного Ополчения, и всего за двадцать тысяч, так, представляете, оказалось — целую банду разоблачили. Уж как она радовалась, бедняжка…

— А что Константин… — перебил Денис, видя, что Анна Львовна ударилась в разглагольствования, далекие от темы, — он тоже боялся выходить по вечерам?

— Конечно нет, — отмахнулась тетушка, — молодым свойственна самонадеянность, все кажется, что с тобой-то уж точно ничего не случится. А кроме того, его работа была связана с разными встречами, иногда в самых неподходящих местах, в самое странное время.

— Он рассказывал о работе?

— Изредка. Не хотел меня волновать, его ведь область не светская хроника, его репортажи часто касались криминала, раньше он вообще не вылезал из горячих точек. Вы знаете, что Костя четыре раза становился лауреатом очень престижных журналистских премий? Да. Его успехи мы отмечали вместе. Костя — человек домашний, банкеты, презентации не любил — ходил туда, конечно, но не любил. Он с ранней юности увлекся журналистикой и с тех пор ей не изменял, готов жертвовать ради хорошего репортажа чем угодно, и его за это очень ценят. Однажды я заходила к нему на работу, и он познакомил меня со своей начальницей, Барбарой. Так вот она сказала, что у Кости удивительное чутье на сенсации.

— А о текущей работе упоминал?

— Да, обмолвился, что встречается с интересными, удивительными людьми — учеными, полагал, что будет выглядеть в компании с ними клиническим идиотом, а оказалось, ничего — прорвался и даже не особенно опозорился. Он записал на видео передачу «Эврика» с Венцелем. Интеллигентнейший человек, умница. Потом мне показывал, дело в том, что я тоже имею какое-то отношение к науке, тридцать лет проработала преподавателем, моя специальность — экономическая география; сейчас на пенсии, но иногда балуюсь репетиторством, экономика в наши дни — популярная специальность…

Денису снова пришлось прерывать:

— А не упоминал Константин о каких-то конфликтах, возникших в последнее время, возможно, связанных с работой над репортажем?

— Какие конфликты? Он ведь не с барыгами общался и не с уголовниками. Вот когда он готовил репортаж о нелегальных иммигрантах из Вьетнама, были и конфликты, и угрозы, его даже избили…

— Сейчас его тоже избили, — заметил Денис.

— Но не ученые же?! Бог с вами, обычные хулиганы, грабители. Увидели на улице подвыпившего человека и набросились. Да, есть у Кости такая пагубная страсть — любит выпить. Он не болен, не алкоголик, нет. Вот его отец, мой покойный брат, тот действительно спился уже к сорока годам, а ведь был удивительно талантливый человек, архитектор. Безумно талантливый!