Чарлз Тодд - Испытание воли Страница 50

Она зашагала быстрой походкой сельской жительницы. Ратлидж смотрел ей вслед, гадая, в самом ли деле она так интересуется птицами или просто пользуется ими как предлогом, чтобы пореже бывать дома. А может, ее кузина любит оставаться одна? Находиться в безопасной, знакомой обстановке посреди довольно страшного мира. Подменяет реальность выдумкой… Его кольнула жалость. Он-то знал, какой суровой бывает жизнь к таким вот Энн, плохо приспособленным к жизни и созданным лишь для домашних хлопот и мелких житейских радостей.

Посмотрев на часы, он решил, что у него осталось время выпить перед ужином. Он заслужил! И времени для последнего дела, которое он себе наметил, у него еще предостаточно.

На пороге дома Пинтеров Ратлиджа приветствовала настороженная Агнес Фаррелл. Косые солнечные лучи, еще теплые, несмотря на половину десятого вечера, придавали ее лицу мерцание. Она посторонилась, пропуская его в дом. Агнес осунулась после бессонных ночей, глаза запали от тревоги.

— Как девочка? — спросил Ратлидж улыбаясь.

— Неплохо, — с сомнением ответила Агнес. — Ест. Спит. Но все равно страдает. Так крепко прижимает к себе куклу, будто это спасательный круг!

К матери подошла Энн, вытирая руки о кухонное полотенце.

— Инспектор? — встревоженно спросила она.

Болезнь дочки изнурила и ее, отняла уверенность молодости. На ее место пришел страх за ребенка. Лишь иногда страх затмевала слепая надежда на то, что скоро все опять станет как прежде — обычным, уютным.

— Добрый вечер, миссис Пинтер. Я пришел проведать Лиззи, — сказал Ратлидж, как будто навещать больных детей для него было самым обычным делом. — Можно?

— Да… — нерешительно ответила Энн, покосившись на мать.

Обе женщины посторонились, пропуская его. Тед Пинтер еще не вернулся из конюшни Холдейнов. Ратлидж вздохнул с облегчением. Он правильно рассчитал время!

Он зашагал к комнатке Лиззи, говоря что-то о хорошей погоде, которая пришла на смену дождю. Он пытался успокоить хозяек. Женщины следовали за ним по пятам — наверное, боялись оставлять его наедине с девочкой.

На низком столике у кровати горела лампа. Когда он вошел, Лиззи посмотрела на него большими серьезными глазами. Ратлиджу показалось, что девочка его не видит, то есть она видит чужого, незнакомого человека, который ее совершенно не интересует. В ее глазах не мелькнула искра естественного для ребенка любопытства. Она не покосилась на мать проверить, как та относится к гостю. Девочка по-прежнему была вялой, апатичной. Но она хотя бы не кричала, и Ратлидж решил, что это хороший знак.

— Что говорил доктор Уоррен? — спросил он, обернувшись через плечо.

Ему ответила Агнес:

— Сказал, что он на это надеялся, но такого не ожидал. Велел нам следить за ее состоянием… По-моему, сэр, доктор очень боялся, что Лиззи умрет. Она ведь буквально таяла на глазах!

— Она еще не совсем пришла в себя… — подхватила Энн, словно надеясь, что Ратлидж поймет намек и сразу уйдет.

Но Ратлидж подошел к кроватке.

— Лиззи! Я… друг доктора Уоррена. Он попросил меня сегодня зайти и посмотреть на тебя вместо него.

Девочка следила за его передвижениями, наблюдала за ним, но по-прежнему ничего не говорила.

Ратлидж не умолкал. Он рассказал Лиззи, что встретил на рынке женщину с корзиной клубники, а еще видел человека с ученой собакой, которая знает много всяких фокусов. Но девочку, похоже, ничего не заинтересовало.

Ратлидж не привык к детям. Он достаточно повидал печальных, голодных, напуганных, усталых маленьких беженцев на дорогах Франции и понимал: ему самому вряд ли удастся пробить стену ее молчания. Во всяком случае, придется не один день вести подготовительную работу, чтобы завоевать доверие девочки.

Он смотрел в голубые глаза Лиззи и думал, как до нее достучаться. Нет у него нескольких дней.

Хэмиш тихо сказал: «Такие глаза были у твоей Джин; ваши с ней дети могли быть очень похожи на Лиззи: такие же светловолосые и голубоглазые…»

Повернувшись к Агнес, Ратлидж спросил:

— У вас есть кресло-качалка?

Та удивилась:

— Да, сэр, есть; качалка для кормления. Она на кухне.

— Покажите!

Выйдя на кухню, Ратлидж понял, что помешал семье ужинать: на разделочном столе лежала разрезанная на части курица, на обеденном, рядом с половиной батона и блюдом с маринованными овощами, — миска с картошкой. В раковине грязные тарелки, на плите тихо посвистывал большой чайник. У камина стояло потертое, но еще вполне крепкое кресло-качалка без подлокотников, чтобы кормящей матери удобнее было кормить младенца грудью.

Он отнес его в детскую, развернул спинкой к двери и сказал Энн:

— Вам, наверное, надо помыть посуду на кухне? Потом я, если можно, выпью чаю. И задам вам несколько вопросов.

Ей не хотелось уходить, но Агнес распорядилась:

— Ступай, Энн. Я тебя позову, если понадобится.

Энн нерешительно переминалась с ноги на ногу, озабоченно глядя на Ратлиджа. Дождавшись, пока с кухни донесется звон тарелок, Ратлидж обратился к Агнес:

— Я не хочу ни пугать, ни смущать вашу внучку. Но, может быть, вы сядете в кресло, а ее возьмете на руки и немного покачаете? — Агнес кивнула. — Вот и хорошо! Я постою у двери. После того как Лиззи успокоится и привыкнет к новому положению, я скажу вам, что у нее спросить.

— Не знаю, сэр…

— Мои вопросы ей не повредят. Даже, наоборот, помогут. Поймите… мне непременно нужно знать, что она видела на лугу, где убили полковника Харриса!

— Простите, но рисковать ее здоровьем я не хочу! А если она видела… убийство?! Она из-за этого, наверное, так захворала… Мы не хотим ее терять! Особенно сейчас! — Агнес была женщина умная, она понимала, какая опасность грозит ребенку.

— Верьте мне, — тихо сказал Ратлидж. — Позвольте хотя бы попробовать!

Агнес подошла к кроватке, взяла внучку на руки, тихо что-то приговаривая, утешая. Потом осторожно села в кресло. Девочка дрожала, но не кричала. Агнес стала качать внучку, что-то тихо мурлыча себе под нос.

Боясь, что Агнес усыпит девочку, — а может, она именно на это и рассчитывала? — Ратлидж тихо сказал:

— Спросите, видела ли она мужчину с дробовиком.

— Детка, ты видела мужчину, который нес ружье? Большое, длинное ружье, которое очень громко стреляет? Ты его видела, солнышко?

Лиззи не шелохнулась.

— Ты испугалась выстрела, да? Ружье громко бабахнуло?

Молчание.

Агнес повторяла вопросы, переставляя местами слова, пробуя снова и снова, но Лиззи молчала. Правда, и не засыпала.

— Спросите, помнит ли она, как потеряла куклу.

Этот вопрос тоже не повлек за собой ответа, хотя Агнес задала его несколько раз в разных вариациях. Лиззи начала беспокойно цепляться за бабушкин фартук.

— Напрасно вы это затеяли, сэр! — тихо заметила Агнес.

— Тогда попробуем по-другому. Спросите… спросите, не видела ли она большую лошадь.

Агнес заворковала над девочкой, желая ее успокоить, а потом тихо, тем же тоном, спросила:

— А лошадка там была, ягненочек? Большая, красивая лошадка на лугу? Конь стоял тихо или скакал? Ты видела большого коня?

Лиззи перестала сосать палец, широко раскрыла глаза и напряглась, словно что-то припоминая.

Стоя на пороге, Ратлидж слышал, как Энн моет посуду на кухне и с кем-то тихо разговаривает или поет вполголоса, — он так и не понял.

— Кто-нибудь ехал верхом на коне? — Он досадливо вздохнул.

— На большом коне сидел всадник? Высоко в седле, как ты катаешься с папой? Ты видела того человека, солнышко? Как папу верхом на лошади? Ты видела его лицо…

Не успела она договорить, как Лиззи закричала. В тишине ее крик казался особенно громким и страшным. Агнес воскликнула:

— Что ты, что ты, родная, не бойся!..

— Папа! Папа! Папа! Папа! Нет… нет… не надо! — кричала Лиззи, извиваясь на руках у бабушки и крепко прижимая к себе куклу.

Из кухни прибежала Энн, послышались и другие шаги.

Ратлидж подошел к креслу и склонился над ребенком, как вдруг кто-то с силой отшвырнул его в сторону. Он ударился о стену, поцарапал щеку. Сзади загремел мужской голос:

— Не трогайте ее! Оставьте ее в покое! Черт вас побери, оставьте ее в покое!

Круто развернувшись, Ратлидж увидел Теда Линтера. Тот с искаженным от гнева лицом снова набросился на него. Лиззи застыла у бабушки на руках, зажмурив глаза. Она снова и снова повторяла:

— Нет! Нет! Нет!

Ратлидж пытался вырваться.

Энн кричала:

— Тед! Не надо!

— Чтоб вам провалиться, она и так настрадалась! Я не позволю вам ее мучить! — кричал Тед.

Лиззи замолчала так внезапно, что все, в том числе ее отец, застыли на месте. Глядя через его плечо, Ратлидж увидел лицо девочки: потрясенная, она широко раскрыла рот, забыв о крике. Сначала она крепко зажмурила глаза, потом чуть приоткрыла их… и вдруг распахнула широко и удивленно посмотрела на отца, словно не верила тому, что видит. И протянула к нему руки. На ее заплаканном личике расплылась широкая, сияющая улыбка. Тед шагнул к дочке, а та изумленно спросила: