Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов Страница 50

– Иван Николаевич? Ждем вас.

– В вагон? – спросил Пронин.

– Ну, не на крышу же? В вагон, в вагон… Всё в порядке, там свои. Там и вам самое место.

Вагон действительно был отлично оборудован для работы охраны. Там имелась и кухня, и множество сейфов, и пункт управления с телефонами и телеграфом. И связь со всеми вагонами и машинистом, с вокзалами и нашими постами, расположенными вдоль дороги. Имелась там и большая комната для совещаний с круглым столом.

Человек в сером костюме явно не слишком искренне представился:

– Товарищ Иванов.

И начал говорить:

– Теперь уже окончательно решено. Конференция пройдет в Тегеране. Рузвельт, Черчилль и товарищ Сталин впервые встретятся именно в столице Ирана. Будут и начальники штабов, и министры иностранных дел, и прочие дипломаты… С каждой делегацией прибудет охрана. Ну, сам понимаешь, высший уровень. Впервые в истории такая конференция проводится прямо во время войны. Поэтому и приняты неслыханные меры безопасности.

– Понимаю, – Пронин независимо развалился в кресле и закурил. Благо, на столике перед ним стояла хрустальная пепельница.

А Иванов продолжал. Он несколько тараторил – как будто читал речь по бумажке. Хотя никакой шпаргалки перед ним не было:

– Товарищ Сталин принял гениальное решение. Приехать в Тегеран первым. С кратковременным визитом. Навести мосты. После этого остальные на той конференции будут выглядеть гостями, а наш товарищ Сталин – хозяином. Пока план такой: сегодня поезд прибывает в Тегеран. Завтра – встреча товарища Сталина с шахом, короткие переговоры, прогулка. В ночь на послезавтра мы выезжаем обратно. А через двадцать дней товарищ Сталин прибудет в Тегеран уже самолетом – на конференцию, практически одновременно с англичанами и американцами.

– Что ж, план логичный.

– Вы очень помогли нам, что разоблачили этого Скоулза. Ваши заслуги в этом деле известны самому товарищу Сталину. Он просил передать вам благодарность. Возможно, он это сделает и лично.

– Служу Советскому Союзу. А что я должен делать сегодня и завтра?

– Вы в моем распоряжении. В случае нештатной ситуации используем ваши знания об Иране, ваш неоценимый опыт. А пока – предлагаю по чашке кофе. Спать нам сегодня не придётся.

Иванов оказался отличным собеседником. До утра они говорили о политике. Потом он поднял трубку одного из телефонов и улыбнулся.

– Шах встречает нас на вокзале. Это хорошо. Вы ведь с ним, кажется, нашли общий язык?

– Более чем.

– Отлично. Пойдёте вместе с товарищем Сталиным, сзади, в третьем ряду. Я пойду в четвёртом, если понадобится, буду вас координировать.

– Ну, я тоже не кукла, чтобы меня…

– Вы получили приказ?

– Так точно, товарищ Иванов.

Пронин вышел из вагона. Сталин уже шёл по платформе, медленно и величаво. В маршальском мундире и фуражке, со звездой Героя Соцтруда, без боевых орденов. Его начищенные сапоги блестели на утреннем солнце. Он почему-то казался чуть выше ростом, чем обычно… Возможно, надел новые сапоги, со специальными каблуками. Пронин занял место, которое указал ему Иванов и последовал вслед за вождём. Перед Сталиным уже расстилали ковровую дорожку, а по ней с улыбкой шел навстречу генеральному секретарю ВКПб шах Ирана Мохаммед Пехлеви. Сталин – по закону старшинства – первым протянул ему руку.

Шах заговорил по-русски – и было видно, как он волнуется:

– Счастлив видеть вас в моей столице, дорогой маршал Сталин. Всю жизнь я восхищаюсь вашей стойкостью и политическим умом.

– Я тоже люблю Иран. И слышал про вас много хорошего, – ответил Сталин со знакомым всему миру легким грузинским акцентом.

Они заняли места в автомобилях. Город был украшен приветственными транспарантами, но «встреч с народом» не было. В военное время это посчитали излишним. Только на вокзальной площади в честь приезда Сталина состоялся небольшой парад иранских войск и частей Красной армии.

Для отдыха Сталину выделили старинный дворец неподалеку от шахского. По совету Пронина шах освободил его чертоги от излишней роскоши.

На следующий день, после обеда, они провели переговоры в лучшем зале резиденции Пехлеви. О политике, о положении на фронтах Сталин на этот раз говорил неохотно, отделывался общими словами. Зато, когда подали вино, он спросил шаха:

– А вы ведь расстались с прежней женой, египтянкой?

– Да, товарищ Сталин, не сошлись характерами, как говорится…

– Это правильно. Если семья не складывается – надо рвать. И без предрассудков. Но у вас имеются планы на этот счёт? – улыбнулся Сталин, сузив глаза.

– Да, товарищ Сталин. Мне кажется, я влюблён.

– А вы не хотели бы показать её мне – как старшему товарищу?

– Буду счастлив, товарищ Сталин. И Сурия будет счастлива.

– Значит, Сурия. Ну, позовите её. Вместе будем чай пить.

Воля гостя – закон на Востоке.

Сурия разделила трапезу с высоким гостем.

Сталин, улыбаясь, оглядел её с ног до головы.

– Вы говорите по-русски?

– Немного.

– Как вы считаете, когда окончится война?

– Этого я не знаю. Я же не гадалка, товарищ Сталин. Но точно знаю одно. В Берлине будут русские солдаты!

Во время прогулки Сталин, приобняв шаха за плечо, тихо сказал ему:

– Хорошая девушка. Совсем молоденькая, но уже неглупая. И я заметил, как она на вас смотрит. С любовью… Вы молодой счастливец. Искренне советую вам на ней жениться. А я буду посажённым отцом. А что – неплохо, Сталин – и посажённый отец. Это возможно у вас, мусульман?

– Для нас это честь. Вы просто не можете представить, как уважает вас весь Иран!

– Так вы даёте слово?

– Многое зависит от неё. Но я даю вам слово, что сделаю для этого всё возможное…

Сталин задумчиво улыбнулся в усы, приподняв к лицу давно потухшую трубку.

Секретный поезд отбывал в Советский Союз в 00 часов 00 минут, под звёздным небом. Шах провожал его на платформе, глядя на Сталина с восхищением. Пронин и Иванов снова беседовали в своём вагоне по дороге до Джульфы. А нештатных ситуаций не было. Ни стрельбы, ни погонь… Словом, операция «Поезд» прошла безукоризненно. Но Пронин не знал её московского названия – «Малый театр»…

Пронин снова в одиночестве возвращался в Тегеран. На этот раз – в самом приподнятом настроении. Почти всё, что было намечено, – удалось выполнить. И даже товарищ Сталин благословил женитьбу шаха на Сурие – об этом его величество успел лично сообщить Пронину. На этот раз и дорога показалась ему ровнее и короче.

Но где-то на полпути его остановили. Он издалека узнал автомобили нашей военной разведки, перегородившие дорогу. Сам Рябинин стоял на шоссе – руки в боки – и улыбался.

– В чём дело, ребята?

– Для тебя дела только начинаются. Товарищ Сталин подарил шаху самолёт – они обсудили этот вопрос тет-а-тет. Но передать этот самолёт Пехлеви в торжественной обстановке должны мы, а точнее – вы, шахский любимец. Мохаммед – летчик-любитель, он захочет испытать машину. Поэтому церемония назначена на нашем аэродроме. Шах будет там через три часа. Ты готов?

– Всегда готов. Я как пионер. И на какой самолёт расщедрилась страна для его величества?

– Як-9Т, с 37-миллиметровой пушечкой. Машина известная, конструктор не раз Сталинской премией увенчан.

– Что ж, едем на аэродром?

Там всё уже было готово к торжественной встрече. Наши мастера даже соорудили деревянные триумфальные ворота, украшенные гербами Советского Союза и Ирана. Военный оркестр играл бравурные мелодии, начиная с «Марша авиаторов» и завершая «Песней о шахе Пехлеви». Новенький Як стоял на возвышении. Сразу бросалась в глаза яркая надпись: «Нашему боевому союзнику, шахиншаху Мохаммеду Пехлеви – от советского народа». Такая же надпись на фарси красовалась на другом боку самолета.

От триумфальной арки к истребителю вела ковровая дорожка, усыпанная лепестками роз.

– Красиво! – сказал Пронин иронически. – Видно, что вы давно служите на Востоке и многому научились у иранского народа.

– Всё это придумал наш инженер, он же архитектор, майор Никитин. Думаете, слишком бедно? Или слишком богато? – волновался Рябинин.

– Да ерунда всё это, главное – самолёт. Не на ковровую же дорожку он станет обращать внимание… Подготовьте какого-нибудь дельного пилота, чтобы объяснил ему, что к чему. Пехлеви явно захочет сразу подняться в небо.

– Это мы учли. Пилот проинструктирован. Афанасий Петров, Герой Советского Союза. Как раз на таком Яке на фронте летал.

Этот выбор Пронин сразу одобрил.

Пехлеви с небольшой