Лоренс Сандерс - Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла] Страница 57

Кровавый след свернул с тротуара в проулок между двумя домами. Детективы миновали плакат: «Комнаты с кухней — все уд-ва», двинулись дальше. Проулок оказался таким узким, что идти можно было лишь гуськом. Отобрав прожектор у Джо, сержант возглавил процессию. Асфальт вдруг резко пошел под уклон, и он чуть было не споткнулся. Наконец они подошли к зеленой двери. Прежде, чем попытаться ее открыть, он направил свет на прилегающие строения. Все «комнаты с кухней» имели окна, но лишь три из них не были закрыты железными решетками и не завешаны шторами. В примыкающем доме имелась череда черных отверстий снизу доверху — возможно, это были окна ванных: но ни в одном из них не горел свет, а стекла были такие пыльные, что не блестели в лучах прожектора.

У зеленой двери кровавый след кончался.

— А ну, выходите, — скомандовал сержант.

Ответа не последовало.

Он повернул ручку и толкнул дверь от себя. Она открылась так легко и внезапно, что он чуть не упал. Внутри была черная пустота.

Гробовщик и Могильщик прижались к стене по обе стороны двери, и в их руках сверкнули длинноствольные револьверы 38-го калибра.

— Что за черт! — начал было сержант. Его помощники отпрянули назад.

— Это Гарлем, — проскрежетал Гробовщик, а Могильщик дополнил:

— Мы не доверяем дверям, которые легко открываются.

Пропустив мимо ушей эти слова, сержант направил фонарь в черноту. Они увидели осыпающиеся кирпичные ступеньки, которые вели вниз к зеленой решетке.

— Самая обычная бойлерная, — сказал сержант и двинулся вперед, — Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул он, но ответом ему было лишь молчание.

— Давай вперед, Джо, — сказал сержант. — Я тебе посвечу.

— Почему я? — удивился Джо.

— Пойдем мы с Могильщиком, — сказал Гробовщик. — Там, похоже, нет ни одной живой души.

— Я сам пойду, — буркнул сержант. Все это его порядком раздражало.

Лестница спускалась вниз на глубину примерно восьми футов от уровня первого этажа. Перед бойлерной начинались два коридорчика — направо и налево от лестницы. Оба заканчивались деревянными некрашеными дверями. Под ногами, на лестнице и в коридорчике, хрустели песок и мелкие камешки, но в целом грязи не было. В коридоре также отчетливо виднелся кровавый след, а на одной из дверей красовался кровавый отпечаток пятерни.

— Только ни к чему не прикасайтесь, — предупредил сержант, вынимая из кармана носовой платок, чтобы взяться за ручку двери.

— Сейчас я пойду вызову криминалистов, — предложил свои услуги фотограф.

— Нет, ты мне понадобишься здесь, — возразил сержант. — Лучше пусть это сделает Джо. А вы, местные детективы, пока побудьте на улице. Тут так тесно, что мы, чего доброго, в толчее уничтожим улики.

— Мы с Эдом будем стоять здесь как вкопанные, — пообещал Могильщик, а Гробовщик только хмыкнул.

Позабыв об их существовании, сержант толкнул дверь. За ней оказалась черная пустота. Сначала он обвел лампой дверь и коридор в поисках выключателя. Справа от обеих дверей имелось по таковому. Стараясь he ступать в кровь, сержант по очереди щелкнул каждым выключателем, но они не работали.

— Пробки, что ли, перегорели, — бормотав он, выбираясь назад.

Гробовщик и Могильщик прекрасно видели с улицы все, что происходило в открытой комнате. Комната, похоже, первоначально предназначалась для дворника или слесаря, присматривающего за бойлером. Но потом она была переоборудована в притон. От первоначального устройства в ней остались разве что отгороженный сортир в одном конце и умывальник в другом. С бойлерной комнату соединяло небольшое отверстие, забранное металлической сеткой, служившее как для вентиляции, так и для отопления. Там имелись туалетный столик с трельяжем, большая кровать с сиреневым покрывалом, разнообразных форм и размеров подушки из пенорезины, три желтых коврика. На белой штукатурке стены были изображены краской черно-белые силуэты, занимающиеся любовью в самых рискованных позах, большинство из которых мог воплотить в жизнь дуэт мужчин-акробатов. Стены, кровать и коврики были обрызганы кровью. Впрочем, обстановка не была в том беспорядке, который случается после неистовой драки, — только кровь.

— Сукин сын стоял и тихо ждал, когда ему перережут горло, — заметил Могильщик.

— Да нет, — поправил его Гробовщик. — Просто это для него стало сюрпризом.

Фотограф начал щелкать маленьким портативным аппаратом, но сержант послал его взять из машины большую камеру. Гробовщик и Могильщик вышли из подвала осмотреть обстановку вокруг.

Дом был шириной в одну комнату и высотой в четыре этажа. Фасадом он выходил на тротуар, а к подъезду вело крыльцо в две ступеньки. Дорожка, что вела от тротуара, резко брала вниз, так что с той стороны вход находился примерно шестью футами ниже уровня тротуара. Подвал, в который можно было попасть через дверь в торце, располагался прямо под помещениями первого этажа. Дом состоял именно из комнат, а не квартир. На каждом этаже было три спальные комнаты, выходившие б общий коридор, в конце которого находились ванна и туалет — по одной на каждом этаже. На каждом этаже, следовательно, жили по три семьи. Двери их комнат были снабжены петлями для висячих замков снаружи и задвижками и цепочками изнутри. Двери были в шрамах и зазубринах — или по причине потери ключей, или из-за попыток проникновения внутрь лихих людей. Все указывало на постоянную войну между обитателями квартир с одной стороны и грабителями, обезумевшими мужьями и любовниками или домовладельцем, желающим получить квартплату, с другой. Стены были изрисованы непристойными картинками — гигантские половые органы, раздвинутые ноги, — исписаны грубыми стишками, номерами телефонов, непристойными намеками, хвастливыми утверждениями, неуместными или уместными комментариями о сексуальной жизни жильцов, их отцов-матерей, а также дискуссиями о законном происхождении их детей.

— А здесь ведь живут люди, — печально произнес Могильщик.

— Во всяком случае, для этого дом и существует.

— Как личинки в червивом мясе.

— Дом и правда прочервивел.

К стене парадного вестибюля было приколочено двенадцать почтовых ящиков. Наверх вела узкая лестница. Задняя дверь выходила на двор, где у стены стояли четыре переполненных мусорных бака.

— Сюда может зайти кто угодно и когда угодно, — сказал Могильщик. — Шлюхам хорошо, да детям вот не очень.

— Да уж, будь у меня враги, я бы не стал здесь жить, — признался Гробовщик. — Тут даже в сортир выйти — жуть берет.

— Зато центральное отопление.

— Лично я предпочел бы подвал. Там по крайней мере отдельный вход и можно регулировать котел.

— Тогда тебе придется выносить мусорные баки.

— Те, кто населял это гнездо разврата, и не думали этим заниматься.

— Ну что ж, пошли будить наших собратьев на первом этаже.

— Если они уже давно не проснулись сами.

Глава восьмая

— По-вашему, я преступница, потому что замужем за негром и живу в негритянском квартале? — с дрожью в голосе произнесла Анни. У нее был по-прежнему ошалелый вид от зрелища крови и слишком большого скопления негров, да и эти двое громил-детективов ни в чем не шли ей навстречу. Она сидела в стукачином гнезде на привинченном к полу табурете, в сиянии ламп, как и полагалось всем подозреваемым. Впрочем, она успела привыкнуть к свету и выводила ее из себя лишь унизительность положения, в котором она оказалась.

Гробовщик и Могильщик стояли чуть поодаль, в тени, и она не видела их лиц.

— Ну, как дела? — спросил Могильщик.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — отозвалась Анни. — Но это нечестно.

— Сейчас уже за полночь, — сообщил Гробовщик, — а к восьми утра тебя отпустят.

— Это он в том смысле, что к тому времени мы из тебя выжмем все нужные сведения, — пояснил Могильщик.

— Я мало что знаю, — отозвалась она, — Спросите лучше моего мужа.

— Всему свое время, а пока нас интересуешь ты, — сказал Гробовщик.

— Все началось с того, что мистер Сэм пожелал омолодиться.

— И ты в это поверила? — спросил Могильщик.

— Вы говорите, прямо как его шофер, Джонсон Икс, — буркнула Анни.

Могильщик не стал спорить. Вместо этого он сказал:

— Все цветные говорят одинаково.

На ее бледном лице появился слабый румянец.

— Поверить было нетрудно, — призналась она. — Я поверила скорее, чем муж. Видите ли, за последнее время я научилась верить в самое невероятное.

— Когда тебе это стало известно? — продолжил допрос Могильщик, — Про то, что мистер Сэм решил омолодиться?

— Пару недель назад.

— Кто сказал? Мистер Сэм?

— Нет, муж…

— Что он по этому поводу думает?

— Он сказал, что это, похоже, шутка, которую его отец задумал сыграть со своей женой Виолой.