Сергей Протасов - Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу Страница 59

— Хорошо! — сказал генерал и глубоко затянулся сигаретой. — Начинай!

— Чуть больше двух часов назад мне позвонил Игорь, начальник безопасности из «Мопассана»…

— Это ночной клуб?

— Да, на Автозаводской.

— Знаю, — глаза Валентина Алексеевича смотрели совершенно трезво и внимательно. Наличие в крови алкоголя выдавал только какой-то жесткий, даже жестокий стальной блеск, покрасневшая кожа лица и поджатые губы.

— Так вот, к ним приехал какой-то чудак с женой и стал рассказывать интересные вещи…

Виктор Сергеевич подробно пересказал свой телефонный разговор с Игорем. Генерал слушал не перебивая. За время рассказа он успел дважды наполнить себе рюмку и выкурил несколько сигарет подряд. Когда Ковтун закончил, он спросил:

— Ты смог что-то проверить?

— Не много. Проверили один адрес, дачу в Кратово, все подтвердилось. Два трупа, один, как он и рассказал на лестнице, другой в уличном сортире на дне выгребной ямы. О нем он не сказал. Тот который на дне ямы — Алексей Михайлов, крупная фигура из группировки Лысого, даже документы при нем были и ключи от машины.

— Как чудака зовут? Кто он?

— Это тоже интересно. Его зовут Петр Басов, он главный редактор журнала «Время».

— Который разбомбил «БГ Билдинг»?

— Именно так.

— Думаешь он причастен?

— Уверен — нет, но будем проверять, конечно. Сейчас они с женой поехали домой. Наши ребята за ними присмотрят.

— Понятно. Тогда слушай мою команду! Начало операции назначаю на завтра в двадцать три часа. До десяти часов вечера никого не оповещай. Просто включим вариант…

— «Б».

— Вот именно. Оперативное командование и координацию с коллегами беру на себя. Вздрогнули?

Валентин Алексеевич жевал бутерброд и умиротворенно смотрел в темное окно. Виктор молча наблюдал за ним, не решаясь прерывать ход мыслей начальника.

«Он очень похож на счастливого человека, — отвлекся Виктор от грядущей операции. — Спокоен, любим женой, умной и деликатной женщиной. Дети устроены… До генерала дослужился…»

— Ты счастлив? — решил прервать молчание Ковтун.

Валентин Алексеевич присел на край подоконника лицом к другу и просто ответил:

— Думаю — да… Даже уверен, что Да.

— А коньяк?

— А что коньяк? Ты имеешь в виду ежевечернее выпивание пары-тройки рюмок? Это не то, что ты думаешь. Это не депрессия и не «с горя», просто мы так отдыхаем с Машей. Коньяк иногда не противоречит счастью и не заменяет его.

— Понятно, но откуда ты знаешь, что счастлив? Можешь объяснить мне почему я, на пример, не чувствую себя счастливым, хотя я моложе, а ты чувствуешь?

— Могу попробовать объяснить…

— Помню себя счастливым только в детстве, — Ковтун заметно нервничал, похоже этот вопрос давно был предметом его размышления. — А потом сплошные проблемы. Даже когда добиваешься того, чего очень хотел, ощущение счастья оказывается скоротечным и буквально через несколько минут, я уже не могу радоваться, а наоборот, начинаю переживать по поводу следующих планов. Вот, помню, очень хотел я получить мастера. Тренировался, соревновался. Совершенствовался. Все шло не быстро, были поражения, разочарования и даже небольшие предательства. Но я много и упорно трудился, двигался к своей цели, и однажды стал Мастером спорта. Выхожу я через десять минут, после вручения значка и удостоверения, на улицу и… Ничего не поменялось. Народ же не знает, что я теперь со значком. Никто не кланяется, не аплодирует. Я столько преодолел и пережил ради этого, а мир не перевернулся, даже не колыхнулся в ответ и, что самое ужасное, я сам не стал ни лучше, ни счастливее. Когда-то я читал, что счастье не в достижении цели, а именно в движении к цели. Само движение, осознанное стремление души, энергии тела, амбиций и так далее и приносит наслаждение. Почему же это оказалось недоступно мне? Не было счастья ни в пути ни на финише. Я ехал тогда домой с чувством, будто меня обманули. И таких примеров у меня много…

— Интересная тема. Древняя и не решенная до конца философами. Что такое счастье и как стать счастливым, — генерал прикурил очередную сигарету и протяжно посмотрел на собеседника, ожидая попытки перебить, но тот молчал. — Я совсем недавно приблизился к пониманию этого состояния, но не уверен, что моя точка зрения подойдет другому. Послушаешь?

— С огромным вниманием.

— Хорошо, тогда еще по одной, — Валентин Алексеевич достал вторую точно такую же бутылку. — Сейчас я позвоню твоей жене и отпрошу тебя на ночь. Мы на операции.

— Ага, а я пока умоюсь, невыносимо жарко.

Через несколько минут они продолжили разговор.

— Я думаю так, — генерал говорил с полуулыбкой, медленно, обдумывая каждую фразу. — Счастье человека, это его внутренняя гармония, равновесие, покой. Это не сумма достижений, или там… денег, почестей. Дело не во внешних атрибутах, вернее не во внешних проявлениях… счастье не идет в человека снаружи вовнутрь, оно идет изнутри наружу. Понятно говорю?

— Пока не очень. Но покой, по-моему это бездействие и неподвижность. Какое тут может быть счастье?

— Так я и думал! Это же не покой, как неподвижность, а как равновесие. Ну ладно, смотри вот, следи за процессом. В детстве ты был счастлив и понятно почему. Твои запросы практически всегда совпадали с твоими возможностями. Захотел игрушку — получил. Пусть не сразу, но быстро. Захотел вкусного — покушал, захотел спать — спишь. В силу возрастной ограниченности ты практически всегда имел то, что хотел. Амбиции? Тоже скромные. Капризничаешь — любящие родители во всем потакают. Получается равновесие между потребностями, возможностями и амбициями. Получается счастье. Но человек взрослеет и равновесие нарушается. Школа, институт, работа. Возможности отстают от потребностей и человек теряет покой. Хочу машину, но не могу на нее заработать, хочу квартиру — не могу купить. Нужно красиво одеваться, иногда худеть или качаться, хочется нравиться. Друзья уже многого достигли в бизнесе, а я отстаю. Нет таланта, нет способностей и удача не на моей стороне. Девушка, которая нравится, не воспринимает меня всерьез. Появляется лысина и живот. Баланс потерян и вместе с ним потеряно и счастье. Нет покоя душе. Сплошные проблемы. Решаешь одну, наваливаются пять и нет этому конца. Чем дальше, тем хуже…

— Как же ты умудряешься быть счастливым?

— В каком-то смысле я опять приближаюсь к состоянию детства. Потребности мои уменьшаются, а накопленные возможности уже практически покрывают их. С возрастом приходит мудрость. Человек уже более адекватно оценивает свои способности, уже не ждет слишком много от жизни. Амбиции проходят, а вместо них приходит жизненная опытность, что позволяет легче справляться с проблемами, не впадать в депрессию, не пугаться трудностей, и многое вообще воспринимается с юмором. Достижения друзей больше не ранят, зависти нет. Приходит в душу гармония. То самое равновесие. Критическая точка перехода, как я считаю, это сорок-пятьдесят лет. В этот период человек ощущает себя наиболее несчастным. Силы еще есть, но время упущено. То, чего тебе хочется, нужно было начинать раньше, а хочется еще очень многого. Это для многих просто катастрофа. Возможности максимально отдаляются от потребностей. Амбициозные планы теперь, совершенно очевидно, не исполняться никогда. Великая книга не написана, картина не создана. Ничего стоящего в жизни не сделано. Возможно с этим связан и «кризис среднего возраста». Но преодолев этот рубеж, человек неизбежно становится с каждым прожитым годом счастливее. Амбиции и потребности снижаются, а возможности еще есть. Человек приближается к равновесному состоянию и в нем снова поселяется счастье.

Валентин Алексеевич был светел и прост. Он стоял возле подоконника, как древнегреческий философ Эпикур перед своими учениками. Его единственный ученик хмурился и подливал себе коньяк.

— Получается — счастья мне пока не видать.

— Не факт. Это зависит от того, способен ли ты создать внутри себя гармоничную систему, наполнить ее карьерой, мечтами, искусством, семьей, амбициями и всем, что считаешь важным. Работать в каждом из этих направлений, но сохранять при этом спокойствие духа, понимание своих целей. Критический возраст, который я назвал, зависит от особенности человека. Очень амбициозный человек позже обретет счастье или вовсе никогда, менее амбициозный раньше станет счастливым. В любом случае, надо стремиться к гармонии и равновесию. Убежден, что такое возможно… Уже светает. Пойдем спать, я тебе в кабинете постелю…

Начиная с девяти утра Леня Козловский звонил по единственному телефону, связывающему его с заказчиками статьи, которые и должны были передать для нее материалы. Сегодня среда и до отправки номера в печать оставались считанные часы. Еще вчера вечером ответственный секретарь журнала Юля Петровская долго говорила с ним, объясняя, что так дела не делаются. Никто не обязан из-за его разгильдяйства до полуночи вычитывать потом верстать и делать сверку. Неговоря уже о согласовании сверстанного материала, а потом проверки главным редактором. По нормальному, тексты и фото должны были попасть в редакцию самое позднее в понедельник. Она горячилась и проклинала тот день, когда Козловский появился в их издательстве. Леня не возражал. Несмотря на облик несобранного человека, он очень серьезно относился к своему слову и к репутации журнала. Ему было небезразлично, что думают о нем коллеги и он страдал в душе от их негативного отношения. Но что он мог сделать. Пузырь, это передаточное звено, молчал, трубку не брал, на емейлы не реагировал. В принципе, резервная статья была уже готова, но Леня просил пока ее не верстать, надеясь на свою сенсацию.