Алекс Норк - Как грустно Страница 6

— Бросился к остальным. У меня же нет медицинского образования. А фармацевты — наполовину медики. Я подумал, Сидней и Джулия смогут что-нибудь предпринять.

— Вам казалось, брат еще жив?

Он не ответил, потом, сделав несколько неуверенных шагов, сел на ближайший стул. Просидел, глядя себе под ноги, повернул к ним лицо, постаревшее вдруг, с влажными красноватыми глазами:

— Мне и сейчас так еще кажется.

Садясь в машину, Блейк посмотрел на часы. Времени прошло меньше, чем ему показалось — еще не было и восьми.

— Едем в управление, патрон, там все обсудим?

— Нет, думаю, мой вариант тебя гораздо больше устроит. Текущие расходы, которые предусмотрены у меня в контракте, включают в себя и ресторанные встречи с полезными в целях расследования людьми.

— Ой! Тогда на минуту заедем ко мне. Я переоденусь в гражданский костюм.

— Заедем.

— Патрон, а кто этот Мур, которым меня пытались стращать?

— Томас Мур, великий английский поэт, жил в первой половине девятнадцатого века. Ты бы, действительно, как-нибудь полистал. Очень высокая поэзия.

Макс мотнул головой:

— Высокая поэзия слишком опасна.

— Почему?

Тот вдруг приподнял вверх голову и процитировал:

«Как пусты и как бездарныРифм звенящие грошиСтих не то! Он дым отравныйОт сгорающей души»

— Откуда это?

— Написал один мой школьный товарищ.

— Очень неплохо.

— Плохо, патрон, его потом поместили в психушку.

— Я здесь уже был один раз, — сообщил Макс, когда оба уселись за столик в уютной полутемной нише и им зажгли длинные свечи на изящном треножнике. — Симпатичный ресторан, и не из самых дорогих.

Для начала они заказали салаты и бутылку белого сухого вина.

— Попробуем теперь порассуждать, патрон. Что мы имеем?

Блейк ободряюще кивнул:

— Давай, смелее.

Макс, как спортсмен перед стартом, провентилировал легкие воздухом и сосредоточился.

— Во-первых, — решительно заговорил он, — самоубийство Эрни Детлога исключается уже тем обстоятельством, что кто-то побывал в течение этих десяти минут в его кабинете и убрал отпечатки пальцев с рюмки, в которой находился яд. Кроме того, никто из четверых и не заикался о возможности самоубийства, а Джулия Паркер отмела эту версию с самого начала.

Блейк, прерывая его, поднял вверх указательный палец:

— Кое-кто заикался. Гарри, разыгрывая пьяного, пытался подкинуть мне мысль, что его брат был чуть ли в стрессе от провала переговоров в Европе. Он же попробовал повторить эту мысль при тебе в кабинете. Помнишь реакцию Джулии, когда Гарри озвучил вдруг то, что не может подвергаться публичной огласке?

— Да, она чуть не задохнулась от злобы. И я согласен, Детлог разыгрывал пьяного, а в действительности прекрасно себя контролировал, потому что уж слишком точно и без промедления сообщал детали вчерашнего вечера. У вас не сложилось впечатления, что за этим кроется продуманная заготовка.

— Похоже. А что ты еще в связи с этим заметил?

— Что еще… — Макс ненадолго задумался, — знаете, мне не показался слишком убедительным его ответ на вопрос: зачем он заглядывал к брату.

— Ты правильно подметил. И я обратил внимание, что его объяснение вызвало удивление у Джулии.

— Вот как?

— Да, но это не все. Вспомни, он в тот момент закурил. А откуда взял сигарету?

— Постойте, патрон… ах, я осел! Он же вынул ее из ящичка для гостей. Вы хотите сказать, зачем он тогда выходил вчерашним вечером за сигаретами к машине?

— Мелочь, конечно, но сейчас мы должны все просеивать через сито.

Они выпили по глотку из бокалов.

Приятное оказалось вино, сухое, но не кислое. Оба сделали паузу, чтобы попробовать салат, и набивший рот Макс, одобрительно кивнув на тарелку, показал Блейку большой палец.

А вскоре уже членораздельно добавил:

— Почаще бы нам вместе расследовать дела, патрон. Допивайте, я подолью.

Официант подошел узнать, скоро ли можно подавать горячие блюда.

— Минут через пятнадцать, раньше не надо, — распорядился Блейк. — Продолжай, двигаемся дальше.

— Дальше, конечно, самое интересное: то заявление мисс Паркер. Я еле сумел сдержаться… Э, патрон, не до конца сумел, верно. Как ее слова понимать? Никто не входил в кабинет в течение этих десяти минут, она утверждает.

— И какие отсюда, по-твоему, следуют выводы?

— Только два. Либо мисс Паркер кого-то прикрывает, либо она действительно говорила по телефону в начале и в конце того десятиминутного интервала, а в промежутке именно сама и входила к Эрни Детлогу в кабинет.

— Второй вариант скорее всего отпадает, Макс.

— Почему отпадает?

— Пока ты переодевался, я позвонил по мобильному телефону на станцию. Там сообщили, разговор шел более девяти минут и ни разу не прерывался.

— С кем она говорила?

— Это домашний телефон известного тебе финансиста Хью Данфорда.

Макс тихо присвистнул.

— Того самого, по прошлому крупному делу?

— У-гу.

— А почему вы сказали, что вариант не полностью, а почти исключен?

— Потому что она близкая приятельница и самого Данфорда, и его жены. В разговоре с близкими людьми можно, например, попросить не вешать трубку, так как возникла срочная необходимость сказать несколько слов кому-нибудь рядом. Ты ведь не удивился бы, если бы в нашем телефонном разговоре мне понадобилось ненадолго отвлечься?

— Понятное дело, здесь нет ничего такого. И черт возьми, это же превосходное алиби!

— Не будем спешить. Данфорд ведь кое-чем мне обязан. К тому же, я уверен на сто процентов, он не может быть тут никаким соучастником. Завтра попробую с ним переговорить, тогда многое проясниться.

— Патро-он, — почти проскулил Макс, — поговорите с ним прямо сейчас по телефону.

— Не очень деликатно было бы с моей стороны, во-первых. А во-вторых, в спокойной нетелефонной беседе можно навести разговор и на личности. Все они — люди одного круга. Данфорд наверняка хорошо знает не только Джулию, но и Гарри, и этого Белтама. — Макс опять долил в оба бокала. — Продолжай, какие еще соображения?

— Против мисс Паркер говорит и тот маленький факт, что она постаралась предварительно оставить на бутылке свои отпечатки пальцев и всучила бутылку Лизе.

— «Всучила» это ты громко сказал.

— Согласен, но, во всяком случае, такое следовало сделать, если хочешь потом войти в кабинет к человеку, чтобы, налив из бутылки вино, не бояться потом за свои отпечатки.

— С натяжкой, но принимается.

— В пользу Лизы свидетельствует отсутствие рюмки с ее отпечатками пальцев.

— А разве ты проверил все рюмки?

— Те три на маленьком столике. На каждой из них отпечатки соответственно Джулии, Гарри и этого… Белтама.

— А запасные рюмки? Я видел, несколько перевернутых кверху ножками, там же стояли, на маленьком столике на салфетке. Поставила, например, к ним свою рюмку, будто одну из нетронутых, вот и все.

Макс замолчал с приоткрытым ртом…

— Патрон, меня следует уволить из полиции.

— Успеют еще. К тому же, если это действительно была Лиза, она могла сунуть рюмку и в один из многочисленных шкафчиков. Ясно, что полицейские не подумают все обшаривать.

— Какой ляп с моей стороны! — Он поторопился скорее запить свое горе. — Кошмар, вы б никогда такого не допустили.

— В твои годы допускал и не такое. Объясни мне теперь, почему Лиза во время следственного эксперимента поставила рюмку совсем не туда, где она в действительности стояла?

— Не знаю, — честно сознался Макс. — А вы как думаете?

Блейк неопределенно пожал плечами и указал на тарелки:

— Давай салат доедим.

— С удовольствием. А к мясу, патрон, не будет большого греха заказать бутылочку красного калифорнийского?

……………………………………………

Салат и сухое белое только растравили им аппетит. И редко ведь удается вот так посидеть в хорошем местечке. Вокруг красиво одетые люди, приятная для глаз обстановка. И торопиться некуда.

………………………………………………

На десерт Блейк заказал себе кофе и шарик мороженного, а Макс, кроме этого, французского сыра с виноградными косточками.

— Отчетливые мотивы, патрон, просматриваются только у двух человек: наследниками многомиллионного состояния являются Гарри и Лиза. Непроницаемая красавица, должен сказать.

— Скажи лучше, откуда у Лизы цианистый калий? Понятное дело, у этих фармацевтов-химиков. А у нее?.. Я хорошо знаю, этот яд всегда находится на учете, и в специальном хранении.

— Вы вспомните, кто она по происхождению! Итальянка, причем из свежих еще иммигрантов. Отец — владелец небольшого ресторанчика в таком весьма неспокойном городе, как Филадельфия. И ресторан наверняка где-нибудь во второсортных кварталах. Они же там, в иммигрантской диаспоре, все повязаны и перевязаны. Атомную бомбу достанут, если очень понадобится. Надо узнать, что вообще за этим папашей и его рестораном числится.