Алексей Макеев - Лига правосудия Страница 6

— Брось, Илюша! Сам знаешь, я никогда в жизни без дела не сидела, так чего же теперь начинать? — Женщина осторожно поднялась и со словами: — Ну, не буду вам мешать, — ушла с веранды.

— Золотая у тебя жена, Егорыч! — искренне сказал, глядя ей вслед, Стас. — Теперь таких больше не делают!

— Сам знаю, — довольным голосом ответил Сидоркин.

— Ну, засиделся я у тебя, пора и честь знать! — начал прощаться Крячко. — Но уж больно беседа у нас с тобой душевная получилась!

— Тогда на посошок, — предложил хозяин.

Они выпили, закусили, Крячко уже поднимался, как вдруг помотал головой и вздохнул:

— Старею я, Егорыч! Совсем забыл тебя спросить…

— Садись обратно, спрашивай, — предложил Сидоркин.

— Ты тот дом… Точнее, сортир, где трупы нашли, помнишь?

— Тьфу на тебя! — обозлился Сидоркин. — Не напоминал бы ты мне о нем!

— А что с ним не так? — удивился Крячко.

— Понимаешь, после двухтысячного, когда в стране все устаканилось и определенность появилась, Мишка предложил землей заняться. Средства же всякие для сортиров появились, люди машины все реже вызывать стали, хотя некоторые все же химии боятся и рисковать не хотят. Я подумал и согласился. А что? Деньги свободные были, вот и решили попробовать. Тут ведь какое дело: людям теперь шесть соток уже мало, им простор подавай, чтобы и бассейн, и газон, и все остальное. А деньги на это нужны серьезные. Ну, я не про совсем крутых говорю, которые деньги не считают, а про тех, кто хочет все это иметь, но обойтись…

— Малой кровью, — подсказал Стас.

— Вот именно! — согласился Сидоркин. — Тут главное — с местом не прогадать. Если это садовое товарищество, то участки должны быть обязательно с краю, а если деревня, нужно предварительно выяснить, что соседи думают, собираются ли продавать или уезжать, а то можно вложиться и застрять, как мы с этим домом.

— Ну, первый блин всегда комом, — утешил его Крячко.

— Какой первый? — возмутился старик. — Да мы до этого уже несколько таких больших участков продали! Я же всех председателей, что в садовых товариществах, что по деревням, лично знаю, а они редко меняются. Они же ведь как заявки соберут, так машину и вызывают, чтобы она пришла и за один раз несколько ям очистила. Так что не с бухты-барахты мы участки покупали, а только когда были в успехе уверены, потому что самую точную информацию имели — деньги нам, знаешь ли, не с неба падают!

— Так как же вы с этим домом вляпались?

— Сейчас объясню. Вот смотри, — старик начал водить пальцем по столу, — это слева — тот самый дом, справа от него — Тамарка, а ближе к лесу — Алла! И все! Дальше уже пустошь, а потом лес.

— То есть получаются восемнадцать соток с самого края? А если, предположим, договориться с районной администрацией и прихватить часть пустоши, то и намного больше? — уточнил Стас.

— Вот именно! А вот отсюда до трассы всего пять километров, — продолжал чертить пальцем по столу старик.

— И проложить свою персональную дорогу, как нечего делать, — догадался Крячко.

— О чем и говорю! Трофимыча я лично знал — крепкий был хозяин, настоящий мужик, все на себе пер, вот и надорвался, а жена — так, цветочки разводила. Как только Трофимыч помер, мне председатель тут же позвонил, я со вдовой связался, стал интересоваться, не планирует ли она дачу продавать. Всю зиму она мне голову морочила, а сама, как я потом узнал, других покупателей туда возила хозяйство показывать. Только, видно, никто ей настоящую цену не предложил, вот она весной мне и продала!

— А ее соседки? — напомнил Стас.

— Из-за них-то все и встало! — зло произнес Сидоркин. — Обеим тогда уже под семьдесят было, одинокие, бездетные. Дружили они. По осени, как урожай соберут, начинают скулить, что сил у них больше нет, и все такое. Я им говорю: так продавайте! Они в один голос: мы подумаем! А по весне опять обе на участках торчат. Подъезжал я к ним и так, и эдак! Все без толку! Председатель их уговаривал!

— Не бескорыстно, я думаю, — заметил Стас.

— Так бесплатно только воробьи чирикают. Грех, правда, такое говорить, но как Тамарка инфаркт схватила, тут же поняла, что накрылась ее дачная жизнь медным тазом — а ну как ее там с сердцем прихватит? Кто чухнется? Даже если сама «Скорую» вызовет, когда она еще приедет? Раньше помрешь двадцать раз! Тут уж она мне сама позвонила и без звука участок свой продала, а Алке там одной тоже делать нечего стало. Вот так они наконец ко мне и попали! Ну а покупателя на эти три участка уже Мишка нашел, так что по всем остальным вопросам — это к нему.

— В деньгах-то хоть не прогадал?

— Так земля за это время только подорожала, — отмахнулся Сидоркин. — Но когда Алла с Тамаркой начали мне нервы мотать и время тянуть, я Мишке твердо сказал, что больше и сам на такую авантюру не пойду, и пусть он этот урок на будущее накрепко усвоит: нет у тебя стопроцентной уверенности в успехе — не суйся!

— Ну, слава богу, что все, в конце концов, обошлось. А ключи-то от дома и всего остального тебе вдова отдала?

— Естественно! Все на одной связке: от калитки, дома, сарая, сортира, дверцы и люка. Они так вместе с договором в сейфе и лежали все эти годы. Это уж когда рабочие там все разбирать начали, им их и отдали.

— Комплект ключей был один?

— А зачем мне больше? — удивился Егорыч. — Мне и этот-то был нужен только для того, чтобы потом двери не ломать, а нормально открыть. А что?

— Да понимаешь, замки на дверце в заборе и люке был сломаны, — объяснил Стас.

— Ну, тут я тебе ничем не помогу, — развел руками Сидоркин. — Лично я там последний раз был еще при жизни Трофимыча, причем в прошлом веке, когда у него деревянная будка стояла. Основательный-то он позже поставил, как мне мужики рассказали — я же потом только наряды подписывал. Мишка туда вообще только с покупателем ездил — я ему еще объяснял, как добраться. А что, если у вдовы тоже были комплекты ключей, и она, зная, что дом пустует, кому-то их на время давала, чтобы люди там пожили?.. — задумался старик и тут же решительно заявил: — Да нет! Председатель мне бы тут же позвонил! А зимой там сторож с собаками посторонних заметил бы! Да и дача летняя, печки нет, так что там только околеть можно от холода. В общем, так, полковник, что знал, я тебе все рассказал, а дальше уже твои полицейские дела, в которых я ни черта не понимаю!

Тепло попрощавшись со стариком и выпив последнюю рюмку на дорожку, Крячко поехал обратно в райуправление. Сидоркин произвел на него впечатление мощнейшее — просто мамонт какой-то, а не человек. За то, что хитрил с этим человеком, Стасу стыдно не было — работа такая, зато он теперь точно знал, как обстоят дела. Конечно, нужно будет еще поговорить с председателем садового товарищества, со сторожем, со вдовой Трофимыча, с Аллой и Тамарой, но интуиция подсказывала Крячко, что разногласия, может, и будут в отдельных деталях, но в целом рассказы совпадут.

А вот у Гурова дела обстояли не так хорошо. Михаила Ильича Сидоркина он принял в выделенном им со Стасом для работы кабинете, и ему сразу же не понравились два момента: во-первых, Михаил пришел в сапогах, спецовке, утепленной куртке и шапке, на которых (кроме сапог, конечно) была надпись «ООО «Чистота», а во-вторых, явился не один, а в сопровождении адвоката. Ну, за свой внешний вид он сразу же извинился, объяснив, что его вызвали прямо с работы, переодеться не успел, потому что заезжал в контору за документами, так что к этому придраться было нельзя. Но вот то, что он пришел с адвокатом, Гуров оставить без последствий не мог и заметил:

— Странно, Михаил Ильич, что вы пришли с такой мощной поддержкой. Или чувствуете себя в чем-то виноватым?

Но Сидоркин на этот демарш отреагировал совершенно спокойно:

— Господин полковник! Как я понял, вы меня сюда пригласили для того, чтобы я мог дать пояснения по поводу того, что было найдено на одном из садовых участков моими рабочими. Я привез договоры купли-продажи трех садовых участков с находящимися на них строениями моему отцу, а также договор на продажу объединенного участка третьему лицу. Юридическим сопровождением всех сделок занимается наш семейный адвокат, который сможет более квалифицированно, чем я, ответить на возникшие у вас вопросы. Или я ошибся, и вы пригласили меня сюда по другому поводу?

Гуров вынужден был проглотить эту произнесенную безукоризненно вежливым тоном отповедь, что любви ему к Сидоркину-младшему не прибавило.

— Нет, вы не ошиблись, меня действительно интересуют найденные тела, но никак не подробности юридического оформления документов. Так что господин адвокат может быть свободен.

— С вашего позволения, он останется, — тем же тоном произнес Михаил. — Мало ли какие вопросы могут возникнуть в процессе нашей беседы? Так что же вы хотели от меня узнать?

Лев не мог не отметить, что его противник, а рассматривал он сейчас Михаила именно в этом качестве, перехватил инициативу, но осаживать его не стал, а решил посмотреть, как он поведет себя дальше.